Гроза над Элладой (СИ) - Колосов Александр (книги онлайн полностью TXT) 📗
— А где твои вещи? — не отступал Медис.
— Поверь мне, эфеб, — строго промолвила красавица, — есть ситуации, в которых девушка должна заботиться не о сохранности скарба. Есть более важные заботы.
— Уж больно ты смелая, красавица… — подал голос кто-то из Гетидов.
— А чего бояться дочери и сестре коринфийских бойцов в присутствии ахейских воинов? — спросила девушка, поведя округлым плечом. — Займитесь своими делами, эфебы, если не можете мне помочь.
Медис хмыкнул и толкнул пятками конские бока, сворачивая в объезд храма. Но едва разведчики миновали развалины и въехали под кроны придорожного леса, Кан остановил коня.
— Парни, — сказал он хмуро, — неужели мы бросим девушку без помощи? Ей ведь даже есть нечего.
— Красотке с такой фигуркой, я думаю, найдется, чем расплатиться за ужин, — сострил Шат. — Небось, не пропадёт!
— Что ты сказал, мерзавец?! — сердце юного разведчика и гоплита афинского войска пронзила острая тоска, разбудив в нём огненный гнев. — А, ну, повтори!
Он в бешенстве развернул коня и встал напротив остряка, его лицо побледнело, глаза сверкали пламенем, бушевавшим внутри.
— Если ты мужчина, доставай свой кинжал! — прорычал он, обнажая клинок.
Но Шат сделал то, чего не ожидал никто — дерзкий табунщик и задира бросил наземь и связку дротиков, и кинжал.
— Я не буду драться с тобой, командир, — сказал он печально. — Если ты жаждешь убить меня, чтоб утолить свой гнев, я готов погибнуть без боя. Ты ведь всё равно одержишь верх, а в драке я могу тебя поранить и подвергнуть провалу наше дело. Но если тебе достаточно моей просьбы о прощении, Кан, то прости меня — я ведь не догадывался, что ты влюбился с первого взгляда.
И Кан растерялся. Никто и никогда не просил у него прощения таким образом. Если точней, никто вообще прощения не просил. В воздухе зависла тягостная пауза.
— Прости ты Непоседу, — сказал Медис, подтолкнув командира ногой. — Он, конечно, похабник и ботало, но в разведке будет полезен. Чувства чувствами, но воин должен думать о деле. Прости Непоседу.
— Я прощаю тебя, Шат Гетид, — вытолкнул из себя Кан. — Но я не влюблён, я просто не выношу непристойности.
— Ну, да, ну, да… — хохотнул Медис. — Ты ещё скажи, что тебе не шестнадцать лет, а десять и ты не знаешь, откуда дети берутся… Ладно, не надувайся, как Якхикс на Ритатуя. Чем мы можем подсобить твоей любезной? Ну, не любезной, а родственнице коринфских головорезов.
— Я собираюсь отдать ей свои меч и кинжал, — сказал Кан. — На деньги, вырученные от их продажи, она сможет прожить месяца два, хватит и на кров, и на пищу. К тому времени война, глядишь, и закончится. Но на первое время ей понадобится какая-то еда и посуда. Если вы дадите разрешение, мы могли бы выделить ей немного мяса, полголовки сыра и пару пригоршней сухарей, а для питья у меня есть чаша. Только не знаю, из чего сам буду есть.
— Имеется у меня вторая чашка, — сообщил Медис. — Но ты ж не допустишь, чтоб губки твоей зазнобы (молчу, молчу!) касались чьей-либо посуды, кроме твоей собственной, хе-хе… Короче, поделюсь я с тобой чашами, при условии, что ты больше не будешь пытаться убить никого из нас — твоих подчинённых и лучших друзей.
Гетиды разразились неудержимым хохотом, Кан не удержался тоже — все по достоинству оценили чёрный юмор своего проводника и миротворца. Насмеявшись вдоволь, они завернули в один из разбойничьих плащей еду, чашу и оружие. Поколебавшись, Кан добавил в свёрток две мины серебра, удостоившись прозвища «Промотчик» от бережливого Медиса, и вернулся к храму.
— Прими скромную помощь от афинских воинов, красавица, — начал он, протягивая девушке узелок, но стоило той поднять на него зелёные свои глазищи, как он запунцовел, точно свежая свёкла, и вскачь умчался к своим подчинённым, выкрикивая на ходу. — И удачи тебе! Удачи!
Они переночевали (передневали) в гуще непролазного кустарника, где имелась впрочем, довольно обширная полянка со вполне полноводным ручейком, а когда стемнело, вышли в ночь и старательно обследовали окрестности Коринфского перешейка, выявив дозоры атлантов и отряда пелопонессцев, укреплённого горным племенем иритов. Следующим вечером разведчики Ритатуя, проскользнув между конными разъездами атлантов, подобрались к одному из дозорных постов, выявленному накануне.
Атланты караулили поодиночке, но соседние посты располагались буквально в пятидесяти-шестидесяти метрах друг от друга, и надеяться на внезапный захват пленного (а лучше, двух) было абсолютно нереально.
— Сделаем так, — предложил разговорчивый вблизи вражеского присутствия Эльид. — Я метну в него дротик, он сдохнет, а мы проползём в этом месте, и зайдём дозорным с тыла. Они не встревожатся, если подползти сзади.
— А если промажешь?! — хмыкнул Шат.
— Я не промахиваюсь с такого расстояния, — возразил Эльид. — Обидеть хочешь?!
— Упаси Зевс, — ответил Шат почти серьёзно.
Кан смотрел на огненное кольцо, захлестнувшее горло обречённого города, и въяве ощущал, какой безнадёгой дышал Коринф. Эх, подать бы весточку горожанам об армии, идущей на помощь…
— Не нужно рисковать, Эльид, — сказал он, решившись. — Мы знаем, что ты попадёшь, но, подыхая, эта сволочь может вскрикнуть. Отдайте мне ваши плащи.
— Зачем? — полюбопытствовал Ним.
— А за тем, что в хитоне я ничем не выделяюсь среди атлантов, — объяснил Кан, деловито заворачивая одежду своих товарищей в собственный плащ. — Аробист, у тебя, кажется, два кинжала? Поделись со мной — не хочется железным клинком рисковать. Кто знает, как по-ихнему «тише»?
— Как и по-нашему: «Тс-с-с!», — хохотнул Медис. — А что?
— Завтра и послезавтра после полудня ждите меня у обгорелого кипариса, — сказал Кан, забрасывая сверток с плащами на плечо. — Если не дождётесь, разрешаю выкопать мечи и доспехи, напасть на конный разъезд и взять «языка» среди кавалеристов. Командиром назначаю Нима. Если его убьют — Шата. Всё! Я пошёл!
Он выбежал из кустов, где скрывался с товарищами и, поминутно оглядываясь, устремился прямиком к дозорному. Выглядел он и впрямь, как юный атлант — загорелый, с каштановыми слегка вьющимися волосами, с тонким орлиным носом. Одет он был в хитон — льняной мешок с прорезями для рук и головы. Именно поэтому дозорный Астак Бируди воздержался от поднятия тревоги — он был опытным копейщиком и не испугался незнакомца. Только когда Кан поравнялся с ним, он вскочил и нацелил на мальчика копьё.
— Кто такой?! — спросил он вполголоса.
Кан упал на колени и, умоляюще прижав к губам указательный палец, извлёк из свёртка два плаща, протянул их дозорному и, ещё раз призвав его к молчанию, на четвереньках пополз к кострам. «Добытчик, — решил дозорный. — Повезло, что поделился, а не стал пугать знакомым сотником, который наверняка потакает такому пролазе».
А юный разведчик стратега Ритатуя невдалеке от ближнего костра поднялся на ноги, и смело вошёл в лагерь грозного врага, готовящийся к ночлегу. Он и раньше встречал в родном городе моряков из Атлантиды и знал, что атланты бывают двух видов — краснокожие черноволосые и темноглазые, а также белокожие, светловолосые и светлоглазые. Он вполне вписывался в расовый вид атлантов и знал полтора десятка слов их языка, пару ругательств и несколько фраз. Этого, по его мнению, ему вполне должно было хватить для исполнения поставленной им цели…
Вилен в компании командира шестого когопула здоровяка Флика строил планы дальнейшего завоевания Эллады. Планы эти состояли по преимуществу из ругани в адрес упёртости коринфян и изворотливости отряда Кэнта. Крепостной гарнизон и сборная пелопонессцев взаимодействовали на изумление согласованно — в первую очередь за счёт полководческого таланта микенского сотника Герта, помощника аркадского кормчего — храброго, красноречивого, но малоопытного в сухопутной войне.
В разгар сетований на судьбу-злодейку в шатре появился один из двух личных телохранителей Вилена — громадный атлет Ассол.
— Светлейший, — сказал он с растерянной усмешкой, — к тебе гости.
