Проклятие принцессы (ЛП) - Хаскелл Мерри (читаем книги .txt) 📗

— Я буду сидеть на нем, пока он не расскажет, для кого он следит. Или подожди… Ты пришел сюда украсть что-нибудь? Тебе нужна золотая чаша?

— О, Па, — закричала я. — Перестань! Отпусти парня!

Па был немного сумасшедшим, нес полную чушь.

Также внезапно как он схватил Михаса, Па отпустил его.

— Я чувствую себя нехорошо, — сказал он, рухнув на стул с такой силой, что тот заскрипел.

— Я вижу это, — вздохнула я.

Затем повернулась к пастуху.

— Уходи, Михас. Никто не хочет, чтобы ты был здесь.

Он пристально посмотрел на меня огромными глазами, которые стали фиолетовыми при свете свечи.

— Она сказала, уходи, — сказал Па, пошатываясь.

Михас отошел назад, я попыталась подойти к двери, но вместо этого ударилась о нижнюю полку с колбами. Дождь ароматного розового масла окатил голову мальчика. Я вздохнула. Розовое масло было таким дорогим.

— Па, сядь.

Я наступила на его ногу, и он плюхнулся, как двухлетний.

Михас почесал лицо и сплюнул, пытаясь убрать масло с глаз и рта. Я подошла к нему, пастушок отшатнулся от меня, прямо к двери, и в этот момент наступил в ведро с удобрениями.

— Ай, — воскликнул он, пытаясь освободить ногу из ведра, но она крепко засела. Михас тяжело ступал, быстрее, чем я бы могла представить себе, с одной поврежденной ногой и глазами, залитыми розовом маслом.

— Михас! — позвала я, но он не остановился. Я хотела побежать за ним и предложить свою помощь, когда услышала, что Па сильно вырвало.

— О, святые угодники, — пробормотала я и пошла помогать Па.

Когда он выблевал все содержимое своего желудка на пол гербария, я сказала:

— Думаю, можно засчитать эту попытку провальной.

— Согласен, — сказал Па и спокойно наклонился, и его вырвало еще раз.

Фу.

Я быстро убрала гербарий и оставила Па, храпящим на моем столе. Снаружи я посмотрела вокруг, но никаких следов Михаса не было. Я подошла к папоротнику, растущему среди руты, и срезала три четверти листьев. Предыдущей ночью, они были короткими и немного завитыми, сейчас же растение сильно вытянулось.

Я встретила Маржит под вечно открытыми глазами резных драконов Маленького Колодца. Она наполнила ведро свежей водой из колодца и села.

— Брат Космин сказал, что мы не должны пить эту воду, — сказала я.

— О, боги, нет. Он использовался раньше, как святой колодец, они говорили, хотя с другой стороны у него есть репутация. Он превращает людей в вервульфов.

Ооо.

— Но, — продолжила Марджит, — это просто колодец, одаренный капризной феей, и было бы безопаснее избегать питья из него.

Она говорила, как будто это общепризнанный факт. Мои губы немного зудели.

— Ты уверена? Брат Космин сказал, что он был проклят турецкими узниками.

Я указала на надпись.

Марджит фыркнула, брызнув водой из ведра на грязь.

— Брат Космин думает, что он знает больше, чем все остальные. Это святой колодец, поверь мне.

— Может ли питье подарить сны?

— Мечты, искусство, танцы, красоту, удачу, доброту все это может даровать. Или жабы могут выпасть из твоего рта, когда ты лжешь. Это рискованно. Не пейте из него. Теперь. Положи туда папоротники, — она жестом указала на ведро.

Когда я замешкалась, она схватила меня за руки и погрузила папоротники в воду, затем махнула руками над ведром и пробормотала на церковном языке. Я могла разобрать только несколько слов, в основном, цифры. Мои глаза остекленели.

— Сейчас я взываю к Великой Леди, — сказала мне Марджит, — и Афине, богине, которая украла шапку-невидимку Лорда Ада и передала ее Персею. Я считаю ее лучшим вашим покровителем. Не так много Аида, учитывая то, что ты сказала.

— Все хорошо, — сказала я. Языческий бред, я предполагала, что будем вызывать мертвых богов вместо дьявольских святых, но и от этого я все еще дрожала. По крайней мере, это не вызов дьявола. Я закрыла глаза и бормотала молитву для соединения с Святым Хилдегардом.

Марджит продолжала бормотать. Наконец, ее действия и слова подошли к завершению, и она простонала последнее слово, медленно разъединив руки. На ладошке ее левой руки была вязальная спица, большая, белая, как кость с огромным ушком.

— Тройная материнская спица, — сказала она, — умытая материнскими слезами, материнский кровью и материнским молоком. Ушко достаточно большое, чтобы стебель папоротника смог пройти.

Она протянула его мне.

— Принимайся за работу.

Небо посерело, а я только наполовину закончила простую шляпку, какую и хотела. Вдалеке пропел петух, разбудив ворон на крышах, которые закаркали утренние ругательства друг другу.

По крайней мере, я всегда думала, что карканье звучит, как ругательства. Возможно, они просто поют любовные поэмы другим воронам.

— Когда они собираются уезжать? — спросила я, пока шила почти вслепую своей спицей, мои глаза устали от ночного вязания при крошечном свете от темной лампы.

— Думаю, когда Корвинус поставит крест на нашей стране, — сказала Марджит. — Это самая нелепая шляпка, которую я когда-либо видела.

Я пригладила шляпку. Я все еще не умела вязать, и не знала, как справится с листьями папоротника, чтобы не порвать их.

— Ничего не будет, если мне понадобиться больше времени, чтобы закончить? — спросила я. — Уже рассвет.

— Если ты закончишь ее до следующего заката, ничего не случится, как и со старой Марджит.

Она похлопала себя по груди.

Я улыбнулась, но во мне уже ничего не осталось живого. Я завернула шляпку в свой передник и засунула подмышку.

— Спокойной ночи, Марджит.

— Хммм. Ты можешь сделать кое-что для меня, нарви свежих растений для ванн. Спокойной ночи, ученица.

Я хорошо поспала в утренние часы и проснулась с мутными глазами в 9 часов утра, когда брат Космин пришел в гербарий и позвал меня. Он тоже был наполовину проснувшимся.

Я высунула голову с чердака.

— Вы будете травяной чай, брат Космин? — услужливо спросила я.

Он согласился, и я соскользнула вниз по лестнице, приготовила хороший травяной чай для нас. Я сделала свой с ячменем, чтобы проснуться. А в его намешала сильную дозу валериана, чтобы он заснул, и замаскировала горечь тремя видами мят.

Он выпил, и я разволновалась, а не слишком ли много добавила. Он был старше, чем казался. Возможно, его сердце не выдержит. Я пообещала себе, что если он проснется крепким и сильным, я больше никогда не буду добавлять успокаивающие средства старикам.

Как только он заснул над пестиком и ступкой, я вытащила шляпку и начала вязать, держа фартук на готове, чтобы прикрыть свою работу, если услышу скрип двери.

Прошел час, затем второй. Папоротник высох и начал ломаться, и мне пришлось снова все намочить в воде.

Когда довязала последние петли, сомневаясь, недолго держала шляпку, прежде чем примерить ее. Она выглядела бесформенная кучкой, хуже чем носки, которые вязала, но я винила больше материал, чем отсутствие опыта. Тем не менее, она пришлась мне впору, даже не рассыпалась, хотя и выглядела странной и ломкой.

Я посмотрела на свои руки. Они были как и прежде, хотя, возможно, немного голубее, чем обычно. В действительности, весь мир казался немного голубее.

— Это сработало?

Брат Космин всхрапнул и проснулся от моего голоса.

— Эй? Ревека? Ну, и куда же эта ленивая девчонка делась?

Он осмотрелся.

И он не увидел меня.

Он не увидел меня.

Глава 17

Той ночью, надев шапку-невидимку, я спряталась в углу башни принцесс, откуда все хорошо было видно, и наблюдала.

Принцессы забрали ужин в свою комнату из-за ран. Они провели все время, охая, пока овечья шкура, кротовый мех и шерстяная прокладка не облегчили их боль. Я представила, как было бы плохо для них, если бы они попробовали отравить меня, если бы поймали, я знала действительно отличный рецепт чая с таволгой, который мог бы помочь их ногам.

— Я бы прокляла его, если бы знала как, — сказала принцесса Марикара, отпустив слуг.