Огольцы (СИ) - Буйтуров Всеволод Алексеевич (электронную книгу бесплатно без регистрации txt) 📗
Совсем плохо…
А мудрого Агамемнона больше беспокоили не Валькирии в рядах захватчиков. Какое-то высшее предчувствие или предвидение упорно стучалось в его мозгу с известием, что будут в грядущих сражениях участвовать на стороне врага какие-то существа с родовыми признаками лошадей и человека. Но человеческое начало будет темным, словно у мертвецов. И нет гармонии в душах этих существ. Не то, что у благородных кентавров.
Первая схватка
На военном совете Тугарина и Бьорна решено было Племя, подвернувшееся под руку, уничтожить под корень: нечего всяким тут расселяться без их милостивого дозволения!
Бьорн предлагал для острастки и примера всем прочим племенам, которые могут еще обнаружиться в округе, послать парочку Валькирий. Непременно на железных конях. Пусть дикари страх изведают! Появились, понимаешь, неизвестно откуда!
Про то, что сами викинго-казахи влезли на пространства чужого Временного Кармана было Бьорну и Тугарину, а равно и их подчиненным, неведомо. Считали владетельные господа, что какие-то бродяги облюбовали их территорию и без дозволения на ней заселились. Значит, надо наказать их за самовольную застройку и захват земли.
Валькирий пока решили не посылать. Для начала хватит хорошо вооруженной конной сотни: разогнать незваных поселенцев, жилища попалить огнем. Еще баб непременно в полон взять: испанки, привезенные Бьорном давно уж перемерли, а взамен оставили потомство. Но глаз не услаждало зрелище дочерей казахско-испанских брачных союзов. Серединка на половинку, как говорится, получалась. А попросту сказать — страшные девки плодились в таких браках.
Конные разъезды живописали Владыкам красоту женщин, самовольно заселившегося Племени, грех не попользоваться!
Решено. Чуть свет выехала ватага конников из крепости Тугарина. Помчались с диким криком и визгом по направлению к поселению Племени.
Давно заметили подданные Каганата, что если спокойным шагом ехать, преодолей хоть тысячу верст, никакого чужого поселения не встретишь. А с гиком да посвистом непременно рано или поздно наткнешься на жилища самовольщиков. Вопрос Времени.
Письменности почти никто в разбойном войске не разумел. Разумели бы, поняли б, что Время в этом случае пишется с большой буквы и этим все странности объясняются.
Дозорные Племени загодя обнаружили приближение незваных гостей. Доложили Великим Ханам. Те ополчению велели выступать боевым порядком. Уже, было, тронулись в путь, как со стороны загона для Огольцов раздались дикие вопли.
Посланный узнать в чем дело ополченец вопросил стадо:
— Чего орете, черти?
— Просим Ханов к нам позвать. Карах перед ними слово сказать желает!
— Не много ли чести, самих Великих Ханов к вам, разбойникам, призывать?
— Не в чести дело. Можно и Караха пред очи ханские доставить.
А Владыки уже подъехали к загону верхом на тех самых дивных лошадях, что выкупались у испанских лошадниц на ярмарке в Чумске.
— В чем дело?
Карах вышел вперед, поклонился и заговорил. Мало был похож он на того похабного разбойника, каким его пленило Племя. И речь его была вразумительной, и голос не таким отвратительно хриплым.
— Просим милости, Великие Ханы. Просим милости народ Племени Детей Невидимых Родителей.
— Говори, не томи. Время дорого, враг идет.
— О том и речь поведу. Прожили мы век свой, как скотина неразумная. Дозвольте нам людьми помереть. Видим, великая сила на вас исполчилась. Дайте оружия, какого не жалко, да вперед вашего ополчения нас пустите. Мы на себя первый вражий удар примем. Знаем, что головы сложим, но в человеческом достоинстве погибнем. Это много лучше, чем скотами в загоне прозябать. А иначе людьми мы себя чувствовать не сможем, даже если вы нам полное прощение объявите и на волю отпустите.
Лишь в бою за тех, над кем глумиться собирались, вновь человеческий образ вернем. А Вы войско свое сбережете в первой схватке: вам еще бойцы понадобятся.
— Некогда нам с вами беседы о спасении ваших душ беседовать. Уже враг на подступах к нашим домам. Да и гнушаемся мы вашей помощи, глаза бы на вас не смотрели!
— Пустите их, господа Великие Ханы. Дело они говорят: все, кто в первую схватку с такой силой выйдет, погибнуть обречены. Надо Племя сохранять. — Тихо попросил отец Евлампий.
— Так не скотской же помощью пользоваться! Позор нам будет во все грядущие времена!
— Нет позора — честную помощь принять. Погодите, не спорьте со стариком. Я сам, как пастырь, их исследовал в первые времена пленения. Хотел к Вере Христовой приобщить. Да не удалось мне, грешному, до их сокровенной сущности достучаться. Я уж решил, что стали они от своей мерзкой жизни тварями, души не имеющими. Ан, Промысел Божий по-другому распорядился. Есть у них, стало быть, Души!
— Будь по-твоему, Отче. Ты худого никогда не советовал. Всегда твои помыслы во благо обращены были. — Ответствовали Великие Ханы. — Что вам, Огольцы, потребно для боя?
— Перво-наперво, велите нас к реке свести, чтоб помыться перед погибелью. Инструмент, какой ни на есть, чтобы бороды и лохмы в порядок привесть. Уж коли собрались людьми помирать, так и обличье хотим человеческое себе вернуть. Много дум здесь, в скотском загоне сидючи, передумали, много до чего дошли. — Отвечал за всех Огольцов Карах.
— Быть по-вашему. — Молвили Ханы. Обернувшись к соплеменникам, добавили. — Думается, охрану можно убрать. Негоже как-то своих защитников добровольных под стражей содержать…, хотя еще недавно были они лютыми ворогами. Но, Духи и не такие дела способны вершить со смертными.
— Велик Господь! Не допустил, чтобы по его образу сотворенные окончательно в скотов бездушных превратились! — Отец Евлампий набожно перекрестился на купола храма в честь Святой Лии.
Малое время прошло, а разбойников и не узнать. Чинно вышли перед народом, строй воинский соблюдая.
Кто чем мог из Племени оружием с недавними врагами поделились.
Отправились Огольцы на свою последнюю битву.
А Время вдруг с необыкновенной быстротой понеслось. Ведь пока Огольцы с Ханами переговоры вели, оно, словно на месте стояло. Теперь же ринулось с небывалой скоростью. С небывалой же скоростью и враг приближался.
— Отче, а ты с нашим Туруханом совместно не мог разве бескровно это нашествие отвратить? — Спросил Хан Тогизбей.
— Есть такие дела, которые люди должны своими силами и разумением решать. Ведь недаром сказано, что при всем надлежащем страхе Божием, оставил Господь человеку свободу воли и разумение в решении дел его.
А уж от человека зависит по-божески или по-иному он свои дела устроит. Вот и пример Вам, господа: я, пастырь недостойный, руки опустил. Дерзнул сам определять, есть ли душа у этих разбойников. Господь мою гордыню посрамил, явил чудо: восхотели эти заблудшие вновь человеческое достоинство обрести.
Хоть и не удалась отцу Евлампию его миссионерская деятельность, но с того страшного дня, когда пали Огольцы, защищая Племя, ежедневно за обедней поминались в храме На Поле Брани Убиенные.
Трудно поверить? Однако так оно и было.
Лошадницы в панике
Великий Визирь на этот раз сам попросил о встрече. Беседовали с ним в одном из питейных заведений Призрачного Чумска. Дело было непростое: передали Визирю верные люди, что разъезды Тугарина и Бьорна обнаружили в Тайге Племя, которое, вероятно, уже долгое время живет с Каганатом бок о бок: больно хорошо селение обустроено, много лет для этого надо. Содержит это Племя в плену в лошадином загоне диких существ, обликом напоминающих человека. Подданные Тугарина и Бьорна пока только наблюдают. Но поняли, что остаться незаметными наблюдателями им не удалось: их явно видели жители поселка.
Есть в поселке могущественный Шаман. Издали наблюдали скандинавы с тюркскими представителями Каганата, как он проводил свой Священный Ритуал. Ужаснулись Силе, которая исходила от этого Шамана. Тугарин склоняется к тому, что надо просто пойти походом и разом истребить или захватить все неведомое Племя и все их достояние. И землю взять себе.
