Предрассветная мгла - Лоскутов Александр Александрович (бесплатные полные книги .txt) 📗
Заметив внезапный блеск металла, он рывком развернулся и едва успел отразить могучий удар. Необыкновенно рослый рыцарь в запятнанных кровью и помятых на груди латах, тяжело дыша, снова поднял свой меч. Радан, сознавая, что уйти от этого удара уже не сможет, сделал единственно возможное в этой ситуации - отбросил меч и прыгнул вперед, сбивая закованного в латы гиганта с ног. Они кубарем покатились по земле, взрывая и разбрасывая во все стороны пучки вырванной травы. Когда суматошно мельтешащие перед глазами небо и земля, наконец, успокоились и замерли на своих местах, Радан со стоном приподнялся, ощущая, как болят его помятые ребра. Рыцарь лежал рядом и, слабо размахивая руками, старался перевернуться на живот, чтобы подняться. Тяжелые латы неумолимо не давали ему оторваться от земли.
Вытянув из ножен короткий кинжал, сержант с ухмылкой подошел к поверженному гиганту и, прыгнув на него сверху, принялся просовывать узкое лезвие кинжала в предназначенную для глаз прорезь на шлеме. Рыцарь, схватив его за запястья, отчаянно сопротивлялся, но на стороне Радана была еще и сила тяжести. Он всем своим весом навалился на рукоять кинжала и, почувствовал как со скрежетом раздвигаются защитные металлические полоски, а лезвие с отвратительным хрустом входит во что-то мягкое. Рыцарь, несколько раз судорожно дернувшись, замер без движения. Вытаскивать застрявший кинжал не было времени и поэтому, оставив оружие в ране, Радан с трудом поднялся на ноги, подхватил громадный меч рыцаря и, проклиная жару, осмотрелся по сторонам.
А вокруг яростно бушевала битва. Рассеянные ряды пехотинцев упорно сопротивлялись непрерывно накатывающимся на них волнам тяжелой кавалерии. Ужасающие копья конных рыцарей собирали свой богатый урожай человеческих жизней. То тут, то там можно было разглядеть, как пронзенный зазубренным копьем легионер с предсмертным воплем валился на землю, а убивший его рыцарь, небрежно отбрасывая в сторону обломок копья, вытаскивал свой громадный меч и устремлялся прямо на ряды упорно сопротивляющихся воинов Тулсака. Но и икленские рыцари не уходили безнаказанными. Вот один из гвардейцев покатился по земле и мастерским ударом подрубил ноги коня, на котором гордо восседал бронированный великан. Рыцарь с воплем вылетел из седла и, дребезжа доспехами, рухнул на землю, где его встретили мечи нескольких латников. Гвардеец же молча поднял меч и добил отчаянно бьющуюся на земле лошадь.
Но в целом битва складывалась не слишком благоприятно для королевства Тулсак. И если двадцать третий легион еще твердо держался на своих позициях и кое-где даже пытался контратаковать, то четвертый гвардейский уже медленно пятился назад под яростным натиском сотен и сотен конных рыцарей. Еще немного и в ширившуюся брешь хлынут десятки вражеских солдат и, зайдя во фланг легионерам, лишат их последнего шанса на победу... От одиннадцатого легиона осталось только несколько жалких кучек всадников, беспорядочно мечущихся по полю битвы и преследуемых восторженно вопящими конниками врага.
Тысячи тел в окровавленных изрубленных доспехах устилали землю ужасающим ковром смерти. Некоторые все еще шевелились и со стонами старались приподняться, но в отчаянном хаосе битвы на них никто не обращал внимания. Судьбу раненых будет определять победитель. Десятки лошадей без всадников носились кругами, вставая на дыбы и испуганно взбрыкивая. Груды человеческих и лошадиных тел, из которых во множестве торчали копья, отмечали то место, где неотвратимая смертоносная лавина рыцарей столкнулась с железным упорством намертво стоящего двадцать третьего легиона. Вокруг этих груд в беспорядочных стычках сражались сотни бойцов.
Смерть, сталь и кровь.
Позади за смешавшимися в единую бурлящую кашу рядами тулсакцев и икленцев слабо блеснули золоченые доспехи. Командующий объединенными силами седовласый генерал лично вел в атаку резервную тысячу - последний шанс Тулсака на победу. Свежие силы врезались в ряды икленских рыцарей и начали медленно теснить их назад. И в самой гуще сражения мелькали золоченные генеральские латы.
Радан, обливаясь потом и с ненавистью глядя на опаляющее солнце, с трудом поднял меч и, яростно рыча, бросился в атаку. Ничего не успевший понять рыцарь получил могучий удар по плечу. Латный доспех не выдержал и лопнул, а меч по самую рукоятку вошел в мягкую плоть. Высвободив окровавленное оружие, сержант двадцать третьего легиона, заметив направляющегося к нему рыцаря, который с самым угрожающим видом размахивал мечом, нагнулся и, охнув от боли в помятых ребрах, подхватил один из щитов во множестве валявшихся под ногами. Щит был немного помятым с краю и запятнанным кровавыми потеками, но еще вполне годным. И именно этот щит и принял на себя первый удар икленца.
Звон стали. Вмятина на поверхности щита. Привычная волна боли, пробежавшая по держащей щит руке. Рука, сжимающая меч, инстинктивно выбрасывается вперед для встречного удара. Столкновение двух мечей. Лязганье доспехов.
Но одолеть превосходно защищенного рыцаря не так уж и просто. Тут необходимо предпринять что-то неожиданное... Радан шагнул вперед и, внезапно отбросив меч, схватил щит сразу двумя руками, а потом, размахнувшись, метнул его в удивленно отступившего рыцаря. Тот пошатнулся и, потеряв равновесие, упал. Усмехнувшись, Радан поднял с земли меч и замахнулся... Но поздно. Один из легионеров уже со скрежетом выдернул из мертвого тела свой окровавленный меч и, хлопнув Радана по плечу, отскочил в сторону, скрестив мечи с широкоплечим рыцарем.
Недоуменно посмотревший ему вслед Радан понял, что неосмотрительно повернулся спиной к врагу только когда могучий удар стегнул его по спине и ослепляющим звоном прокатился по всему телу. Он упал на землю, задыхаясь от опаляющей боли. С треском лопнули несколько ремешков, и помятая железная банка с отверстиями, именуемая шлемом, отлетела в сторону, но верная кольчуга выдержала этот сильнейший удар, уберегая своего владельца от неминуемой смерти. Радан покатился по земле, жадно хватая ртом пропитанный кровью и смертью воздух. Когда сознание немного прояснилось, а прыгающие перед глазами пятна медленно испарились, он понял, что лежит на земле, а над ним возвышается громада вражеского рыцаря, поднявшего над головой окровавленный меч.
Меч медленно поплыл вниз с каждым бесконечно долгим мгновением набирая скорость и готовясь одним могучим ударом пригвоздить к земле человека, разрубив его сверху донизу. Радан с ужасом дернулся, осознавая, что увернуться уже не успеет. Правая рука, все еще сжимающая в ладони рукоять меча, поднялась в инстинктивном жесте защиты...
И именно это спасло его жизнь. Столкновение двух мечей немного изменило направление удара. Вместо того, чтобы пронзить живот Радана, меч рыцаря отклонился вверх и ударил прямо в грудь, защищенную толстым литым панцирем. Волна невыносимой боли молнией пронзила сержанта двадцать третьего легиона. С отчетливым хрустом сломалось несколько ребер. Грудь вспыхнула невыносимой болью. А на литом нагруднике появилась глубокая вмятина. Металл треснул и завернулся внутрь, глубоко вдавившись в плоть. Но я еще жив! Радан, не ожидая следующего удара, который наверняка станет смертельным, дернулся всем своим измученным телом и, откатившись в сторону, замахнулся мечом... Точнее рукояткой от меча, оканчивающейся небольшим обломком клинка... В то же мгновение, поняв, что теперь он полностью беззащитен, Радан рывком перевалился через мертвого легионера в разрубленной кольчуге и кубарем покатился вниз по склону холма. От взвившейся в груди боли слезились глаза. Каждая кочка, каждый почти неразличимый глазу бугорок, каждый камешек причиняли самые ужасные мучения.
С треском врезавшись головой в защищенный железными латами живот неподвижно лежащего рыцаря, Радан потерял сознание и в обнимку с мертвецом скатился с холма, скрывшись среди беспорядочного нагромождения мертвых тел.
Над полем недавней битвы воцарилась ночь. Лишь полумесяц луны, проглядывающий между редкими облачками и лениво заливающий окрестности тусклым призрачным светом, да несколько ярких точек далеких миров нарушали безграничную черноту ночного неба. Вал-Накин находился почти в центре Мироздания, и с его поверхности в случае хорошей безоблачной ночи можно было различить почти десяток далеких солнц, освещающих земли чужих миров.
