Маледикт - Робинс Лейн (книга бесплатный формат TXT) 📗
Брови Маледикта сошлись, выдавая поднимавшуюся в нем волну гнева.
— Посмотрим, сочтет ли Ласт меня столь же забавным, как счел ты. Возвращайся к своим снам, Джилли. — И Маледикт стремительным, яростным движением потянулся к свече. Джилли перехватил его руку.
— Мэл, не надо, — попросил он.
— Что, боишься темноты? — спросил Маледикт. Он высвободился, но едва не упал, споткнувшись о книгу, что лежала у кровати на полу. — Неудивительно, учитывая, какую ерунду ты читаешь. — Он швырнул «Книгу отмщений» Джилли на одеяло и зашагал к двери.
— Что ж ты такой ранимый, — сказал Джилли. — Я вовсе не хотел тебя обидеть.
Но три года сытой жизни и усердных занятий не прибавили юноше умения доверять.
Маледикт упал в кресло, положив ноги на кровать Джилли.
— Ласт будет добираться сюда слишком долго. Мне надоело ждать.
Глаза юноши стали черными словно тень; у Джилли пересохло во рту, когда он представил, как из темноты, окружающей Маледикта, к нему тянется рука Ани. После ухода мальчика Джилли смотрел на пламя — и в этом неверном свете видел хоть какое-то, пусть слабое, утешение — до тех пор, пока свеча не догорела одновременно с первыми лучами солнца.
7
Маледикт стоял, очерченный сернистым свечным светом — такой свет непременно сопутствует подобного рода официальным поводам, лестным для престарелых распутников и дам, а также добавляет роскошного блеска цветущей молодежи. Бальная зала королевского дворца представляла собой полукруг, обрамленный садом с выпуклой стороны, золочеными дверями — с противоположной. По особым случаям король распахивал двери, и они, складываясь веером, разъезжались в стороны, превращая полумесяц залы в круглую луну. Зала служила для развлечений знати — с весны и до осени, а если зимняя скука становилась невмоготу, то и зимой.
В вестибюле Ворнатти, державшийся за спиной Маледикта, расписался в гостевой книге. Юноша сделал это прежде, и Джилли добавил свой росчерк в строке «Сопровождающая прислуга».
Ворнатти резко захлопнул книгу, к раздражению тех, кто пытался через его плечо прочесть имя нового участника собрания.
— Неужели не хватает благоразумия дождаться, пока мы войдем?
Маледикт слушал вполуха, поглощенный созерцанием залы. Одна-две танцующих пары замедлили шаг, обратив взгляды на вход. Кучка знатной молодежи заняла места за столами, крытыми зеленым сукном, — предстояла бесконечная ночь игры. Словно частицы солнца, захваченные и теперь возвращающиеся обратно на небо, сверкали драгоценности. Мраморные полы были выложены мозаикой, повторявшей узор разбитых раковин, а сама комната словно покачивалась на волнах океана платьев и кружев, похожих на морскую пену. От едва заметного движения в нишах и у выходов трепетали и перешептывались серо-голубые портьеры.
Маледикт в нерешительности остановился в дверях. Стоит ему войти — и игра станет неминуемой, какой бы конец его ни ждал. Стоит отступить — и он лишится приза, к которому стремился всей душой. Нет, подумал юноша, он ошибается: пол напоминает не волны, а призрачные крылья, взмывающие в сумеречное небо. Гарда меча впилась в трясущиеся пальцы, от затылка вниз по напряженной струне позвоночника пробежала — и исчезла — конвульсивная дрожь. Он сделал шаг вперед.
В этот вечер Маледикт был облачен в платье сдержанного голубино-серого цвета — и все же приковал к себе внимание всех присутствующих. Поклонился тем, кто последовал по траектории собственных взглядов и приблизился, чтобы его приветствовать. Один дворянин с огненно-рыжими волосами, широкоплечий и худощавый, поднял на Маледикта глаза, полные ненависти, но все же пересек ползалы, отвесил церемонный поклон и поздоровался:
— Барон Ворнатти.
— Ах, маркиз! Полагаю, вы не знакомы с моим воспитанником Маледиктом.
Маркиз кивнул.
— Маледикт. Я… приветствую вас.
— К чему такая официальность? — произнес Маледикт. Он услышал, как Джилли, стоявший поблизости, судорожно вздохнул, и с сухой улыбкой продолжил: — Когда, казалось бы, мы с вами так хорошо знакомы. Скажите, сэр, как поживает ваша милая сестра?
Лицо Де Герра стало каменным. Развернувшись на каблуках, он зашагал прочь. Ворнатти расхохотался.
Джилли поспешно заговорил:
— Будь осторожен, Мэл, он весьма вспыльчив. А вспыльчивых людей нелегко удержать с помощью их тайн. Даже примерно не могу сказать, сколько пройдет времени, прежде чем он нанесет тебе удар. Знай я, что ты скажешь что-то в этом роде, никогда бы не поделился с тобой содержимым того письма.
— Не суетись, Джилли, — успокоил его Маледикт. — Я сказал это лишь забавы ради.
— Забавы? — переспросил Джилли. — И кого же ты хотел позабавить?
— Себя, — отозвался Маледикт. — И не надо нотаций. Лучше скажи, кто все эти люди.
На губах Ворнатти снова заиграла улыбка:
— Верно, Джилли. Продемонстрируй-ка, насколько хороша твоя память на лица.
— Джентльмен в углу — Доминик Исли, лорд Эхо; быть может, даже тебе, Мэл, доводилось слышать о нем. Он возглавляет Особый отряд Эхо — свою личную шайку скупщиков краденого, собирателей долгов и висельников.
— Я знаю их, — ответил Маледикт, вспоминая безоглядное бегство, которое каждый раз вызывал звон бубенцов на повозках Эха.
— Наши пристальные взгляды привлекли его внимание, — предупредил Джилли.
Эхо не спеша подошел, коротко кивнул Ворнатти:
— Все еще жив, старый распутник?
— Вот, отыскал себе наследника — исключительно, чтобы позлить тебя, — отозвался Ворнатти.
Эхо оглядел Маледикта; ноздри его раздувались, будто он почуял запах Развалин от кожи Маледикта.
— К какому роду вы принадлежите?
— Вполне возможно, к вспыльчивому, — отозвался Маледикт.
— Нет, я говорю о вашем происхождении! — потребовал Эхо. — Если вы не в родстве с Ворнатти, то с кем вы тогда в родстве? Кто вас породил?
Маледикт вскинул бровь, удивленный таким напором, но все же лениво протянул:
— О, это… несколько скандальный факт. — Ворнатти положил руку на плечо Маледикту и предупреждающе стиснул пальцы. — Да, и мой добрый опекун предпочел бы, чтобы я не обсуждал это.
Маледикт вздохнул. Ворнатти желал окутать его покровом сплетен и домыслов; по его воле Джилли принялся распространять ложные слухи, порочащие имена кое-кого из уже покойных аристократов. Маледикт хотел бы выплюнуть правду им в лицо, показать, что крыса из Развалин — такой же человек, невзирая на кровь, текущую в ее в жилах. Впрочем, он понимал, что, пусть даже он проделает это, пусть притащит Эллу и заставит ее целовать все эти щегольские туфли, знать лишь отречется от него, оборачивая свой слух к более приятным сплетням.
Эхо заморгал: он не привык слышать отказ.
— Тогда кто ваша мать?
Маледикт рывком высвободил руку из болезненных тисков Ворнатти и склонился ближе к Эхо.
— Я намекну. Ее звали леди Ночь, и она заставляла мужчин платить улыбкой — стоном — и проклятием, — произнес Маледикт.
Стоявшая неподалеку дама в бронзово-зеленом рассмеялась, встретившись с Маледиктом взглядом, полным злорадного изумления. «Какой скандал!» — повторила она недавние слова.
Одарив ее улыбкой, Маледикт вновь повернулся к Эхо.
— Похоже, вы в замешательстве. Позволю вам гадать о ее личности наедине с собой.
Эхо вспыхнул, поскольку уловил в тоне Маледикта намек на окончание беседы и, бросив на него гневный взгляд, удалился.
— Осторожнее, Мэл, — снова предупредил Джилли. — Он умнее, чем кажется.
— У него нет другого выхода, — отозвался Маледикт, хмурясь. — Уже второй раз за вечер ты просишь меня быть осторожнее, Джилли. Такое ощущение, что ты вовсе не хочешь, чтобы я поразвлекся.
— Арис благоволит к нему, — сказал Ворнатти. — Это достаточно веская причина, чтобы быть осмотрительным. Если бы только Эхо согласился, Арис тотчас сделал бы его начальником королевской гвардии. Однако Эхо слишком увлечен своими воровскими делишками, чтобы перейти с крыс на аристократов.
