Нелегал-2: Трюкачи (СИ) - Пекальчук Владимир Мирославович (читать книги регистрация txt) 📗
Однако помедитировать Киоко не удалось.
- Киоко-сан, - сказал Рюиджи, глядя на пруд, - ты слыхала, что произошло в парке Ханами?
- Да, я знаю, что Йома, Такехиса и троица Куроды наваляли банцу из Бенибэ.
- Тогда ты знаешь не все.
Девочка приподняла бровь:
- Ну-ка, просвети меня.
- Мой старший брат учится в одном классе с Ямадой, это кохай Куроды, ну и водится с ним. Так, шапочное знакомство, иногда сигаретку выкурить в одной компании. Ямада сегодня шепотом рассказал брату страшные вещи, а брат - мне.
- Ну-ну, заинтриговал.
- Когда все пятеро пошли в Ханами,Такехиса предложил разделиться, они так и сделали. Курода умышленно повел свою команду такими путями, чтобы точно ни на кого не наткнуться и не стать пушечным мясом, а появиться в решающий момент драки…
- Или вообще не появиться, - фыркнула девочка, - что Курода, что его шестерки – они сразу тушуются, как до драки с равными доходит.
- Да я знаю… Слушай дальше. Они заметили нескольких банцу Бенибэ и тихонько двинулись следом, а затем один из тех ребят с окровавленным лицом пронесся в обратном направлении, вопя от ужаса. Курода с кохаями пошел туда, откуда тот бежал, и наткнулся на Йому, который как раз волочил третье тело в форме Бенибэ, чтобы положить рядом с другими двумя. В ряд свои трофеи укладывал. Все трое без сознания или мертвы, у самого Йомы на лице брызги крови, чужой, естественно. Такехиса тоже был там, но он, как и Курода, тоже только сам подоспел и смотрел на эту картину широко открытыми глазами.
- Ты хочешь сказать, что Йома раскатал четверых банцу из Бенибэ? Не очень верится.
- Ну, - развел руками Рюиджи, - строго говоря, только троих. Четвертый каким-то чудом сумел вырваться и убежал. Но это еще не самое страшное. По дороге обратно Йома посетовал, что тех хулиганов, которые побили Оноду, они так и не нашли. То есть, это те самые и были, но он не знал их в лицо. Просто набросился на первых попавшихся навстречу учеников в форме Бенибэ, понимаешь? Ему глубоко пофигу, кого избивать, виноватых или невиновных.
- Ну, в таком случае Хоннодзи только в выигрыше, - подытожила Киоко, - если Йома действительно покалечил кого-то, или, не приведи небо, убил, его арестуют и тогда из школы точно исключат. А Бенибэ еще не скоро примется за старое.
Девочка сказала это и внезапно подумала, что не особо сама себе верит. Будет просто зашибись, если новоявленному защитнику-психопату даже это сойдет с рук.
И когда на следующий день Йома преспокойно явился в школу, Киоко уже не удивилась.
За пять минут до начала второго урока, когда Тео как раз выкладывал на парту тетрадку и учебник по математике, в класс вошла Дэлайла и поманила его пальцем на коридор, по выражению ее лица мальчик понял: что-то случилось. Предчувствие не обмануло.
- Теодор, тут вопрос такой, - вкрадчиво начала Дэлайла, - меня два последних дня буквально избегают, в том числе те, с кем я уже успела познакомиться, а один паренек, который ко мне пытался подкатывать, ходит весь разукрашенный, на мой вопрос, что случилось, он ответил, что упал с лестницы, и быстро-быстро слинял. Ты не в курсе случайно, что происходит?
Тео озадаченно приподнял бровь:
- Онода? Так его вчера хулиганы из другой школы побили.
- Нет, не Онода. Танигава.
- Без понятия. Я вообще не знаю, кто такой Танигава.
- Правда? – ее голос стал наигранно наивным. – То есть, люди, которые после моих настойчивых просьб рассказали мне, что это ты избил Танигаву, врут?
- Я?!! – ужаснулся Тео, - о чем ты говоришь?! Я никого не бил! Я не знаю, кто такой Тани…
- Вот вруны. Значит, рассказы про то, что ты вчера побил шестерых хулиганов, когда мстил за Оноду, тоже вранье? И что ты стал титулованным задирой школы номер один, навешав люлей предыдущему «первому» и его друзьям – выдумка?
Мальчик ужаснулся. Вот, значит, какие слухи ходят у него за спиной! Про якобы избиение Куроды Тео знал, но все остальное… Инцидент в парке молва раздула, и теперь еще и каждого побитого будут записывать на его счет… И самое печальное – что ничего не поделать. Стечение обстоятельств сделало Тео живой страшилкой, и он никак не может изменить это.
- Я понимаю, что тебе будет сложно поверить мне – но все это неправда. Я никого не бил. Ни Куроду, ни его друзей, ни тех школьников в парке, ни тем более этого, Танигаву.
- В самом деле? Они сами себя побили? Ну надо же!
- Но это правда, я могу поклясться хоть на стопке библий. На второй мой день в школе мне передали записку, что защитник школы ждет меня на заднем дворе. Я пошел, встретился с ним, поздоровался, представился. Мы очень вежливо поговорили и разошлись, я думал, так и должно быть, что защитникам и положено следить за порядком в школе. О том, что я якобы побил Куроду, мне сказал Такехиса.
- А в парке?
- Я никого не бил. Хочешь верь, хочешь нет – но я просто хотел поговорить и объяснить, что обижать слабых и отбирать у них деньги нехорошо и чревато приводом в полицию… А оказалось, что Такехиса изначально настраивался на драку. Я встретил одного ученика из школы Бенибэ, которого наказал Юдзи, тот, при виде меня, попятился, споткнулся и упал, стукнувшись головой. Я пытался ему помочь, тащил на траву, чтобы он не лежал посреди дороги, в этот момент прибежали другие хулиганы. И один из них споткнулся, сбил другого – и они попадали, как домино… Головами на бетон. Я не хотел, так вышло. Я к ним и пальцем не прикоснулся. И было их не шестеро, а только четыре…
Дэлайла немного поумерила свои скепсис и сарказм.
- Хорошо. Если ты никого не бил и если ты вообще не хулиган, и если ужасом школы стал случайно – почему молчал о том, что не бил защитника школы и что ты сам вовсе не новый защитник?
- А что я должен был сделать? Подняться на крышу и закричать «слушайте все! Я не бил Куроду!», так, что ли? Кто мне поверит, если даже ты не веришь?!
- Хм… Тоже верно. А что насчет Танигавы? Ты меня пойми правильно, он совершенно не мой тип, хоть его внимание мне и приятно… было. Но я не потерплю, чтобы кто-то за меня решал, с кем мне водиться, и бил тех, с кем я общаюсь.
- Я уже говорил тебе: я не знаю, кто такой Танигава, и я не никого не бил. Но могу спросить у Юдзи – он разузнает.
В этот момент появился учитель Комура, прозвенел звонок.
Самостоятельную работу Тео сделал быстрее всех, но сдавать не стал, чтобы не получить дополнительное задание. Двадцать минут он размышлял над дальнейшими действиями: его проблемы – дело, конечно, серьезное, но они есть не у него одного, и по сравнению с бедами Дэлайлы и ее отца – так, пустячок.
Как-то раз, когда четырнадцатилетний Тео расспрашивал отца о том, как оно – жить в мире под названием Торил, в месте, называемом Подземье, разговор зашел на взрослую тему. Мальчик никак не мог взять в толк, почему аристократия дроу так помешана на власти. Зачем она, эта власть? Зачем ради нее идти по трупам?
- Пап, а ты тоже боролся за власть?
Отец задумался, затем сказал:
- Тут нет однозначного ответа. И да, и нет. Мой Дом боролся с другими Домами, мои мать и сестры боролись с другими высокородными за статус – ну и я, само собой, был втянут в эту борьбу. Так что, с одной стороны, я боролся. С другой… Я никогда не пытался делать что-либо сверх того, что от меня требовали. Потому я мог бы сказать, что власть как таковая меня не интересовала… Но это была бы ложь. Все свое время я посвятил совершенствованию себя и своего магического мастерства. Чтобы быть сильнее. Чтобы быть могущественнее… И однажды, может быть, стать владыкой Мензоберранзана. Так что… По большому счету, я не боролся, пока был недостаточно силен и влиятелен. Стать влиятельным же просто не успел: пришлось сбежать сквозь грань миров.
Тео осмыслил услышанное.
- А зачем тебе быть владыкой города? Разве без этого никак?
- Понимаешь, младший, никак. Я зависел от матери, которая меня не любила, и сестер, для которых я был не братом, а просто мужчиной. Существом второго сорта. Меня могли наказать на ровном месте, просто так, ради развлечения. Я зависел от обычаев, порядков, жрецов… Я не хотел присягать Ллос, но меня заставили. Не то чтобы меня отвращал нрав этой богини, просто она слишком мало предлагала за служение. Ее милость могли снискать лишь женщины, но не мужчина. Но если бы я мог присягнуть кому-то более милостивому… Я не мог. В Мензоберранзане чтили только Ллос. За иноверие – смерть.
