Без Предела (СИ) - Лобанова Елена Константиновна (книги регистрация онлайн .txt) 📗
Старый боцман уже неоднократно проклял тот день, когда связался с эльфами. Неожиданно он опять оказался в центре внимания. Представители самых богатых купеческих гильдий, сопровождаемые толпами враз поумневших жителей, устроили вторичную осаду его дома. Только теперь они предлагали весьма солидную плату за посредничество, если Барзу удастся уговорить Темных не слишком обижаться на некоторые свойства человеческой натуры. Культурно они назывались "легковерность" и "подверженность массовому воодушевлению". Барз поначалу отказывался. Ему эти эльфы уже поперек горла встали. Он даже выразился точнее: "Они мне и так, как якорь в глотке". Бывший боцман всякий раз вздрагивал, когда речь заходила об остроухих жителя мира, как Темных, так и Светлых. Имея с ними дело, он получал неожиданно большую прибыль, а вместе с ней не меньшую головную боль. Последняя встреча, она же и вторая, закончилась для него не только двумя белыми тарлами и великолепной лодкой от Светлого эльфийского мальчишки, но и последующими сплетнями, осадой его дома и исписанным забором. И хорошо, что хоть вовремя разобрались, а то могли и дом поджечь и его самого на корм рыбам отправить. Про первую встречу, после которой он продал свой трактир, и говорить нечего. Золота было много, его рыбачья флотилия — одной из самых больших, но результатом стало подозрение в пиратстве. И вот теперь, эти уважаемые и не очень горожане хотели, чтобы он сам собственными ногами отправился топтать сушу по направлению к эльфам. К тому же, Барз совершенно не был уверен, что его станут слушать. Одно дело, когда эльфы приходят сами, и совсем другое — когда приходят к ним. Боцман был знаком только с тремя остроухими. С тем Светлым мальчишкой без имени, которого он вывел из готового к нападению города, переодев в девицу, да еще с двумя Темными, которых он поил в своем трактире и учил сигналам боцманской дудки. Эти трое не выглядели ни спесивыми, ни надменными. Темные были измучены длительным подгорным переходом, голодными и побитыми какими-то страшными подгорными штормами, а тот Светлый был мокрый, замерзший и явно не намеревался демонстрировать всем и каждому свою эльфийскую личность. Где взять для переговоров еще одного мокрого или голодного эльфа Барз не знал. А в квартал вполне сухих и сытых Темных отправляться не хотел. К тому же один белый тарл у него был надежно припрятан на чёрный день, а предложить так много жители города не могли. Он и второй-то с трудом потратил на два торговых корабля, да и то при помощи гномов.
Представитель старейшин Торма явился к бывшему боцману лично и целый вечер упирал на здоровый патриотизм. Это же не шутки — это конфликт между Темными и Торговой Империей! Патриотизм у Барза имелся, но как у всякого, кто провел большую часть жизни в море, там и располагался — где-то между бескрайними волнами и небом. А потом нужда идти в квартал к Темным отпала, потому что Темные из Торма попросту исчезли. Их корабли ушли и не вернулись. Светлые проявили невиданную слаженность действия с Темными и тоже покинули порт. Но если исход Светлых можно было наблюдать с причалов, то квартал Темных опустел за одну ночь. Боцман догадывался как: если есть проход в их подгорья, а в замке засел один из тех, кто такие проходы делает, то вывод напрашивался сам — кое-где под Тормом теперь есть ходы, которые уводят к замку и далее в известном направлении.
Осада полным исчезновением довела Торм до паники за какой-то месяц. Некогда полноводная река доходов превратилась в тонкий ручеек, да такой прозрачный, что из него и зачерпнуть-то было нельзя незаметно. По этому поводу больше прочих сокрушался глава города, назначенный Императором. Купцам тоже радоваться было нечему — склады ломились от товара, но многочисленные зазывалы, которых отправляли к замку кричать о понижении цен, всякий раз возвращались ни с чем. Воины на башнях не собирались становиться покупателями. Гномы-оружейники чуть было не выстроили пару лавок под стенами замка. Но Темные не интересовались даже оружием, которое выносилось каждое утро на столы, расставленные вдоль стен. Стража на башнях регулярно сменялась, мост не опускался. Замок находился в самой странной осаде за историю всех замков, осаждаемый торговцами всех мастей, предлагающими товар за бесценок.
Наемники из Малерны ушли, и Торм превратился в город, населенный мрачными жителями, готовыми к полному и окончательному разорению. Взлетели цены даже на сушеную рыбу, которую раньше никто особо не жаловал. Зимние шторма приковали рыбачьи флотилии к причалам, а рыбаков к портовым тавернам, где они спускали последние гроши. Жизнь замерла, убытки терпели все, и Барз не стал исключением. Бывшая команда его баркаса, что так позорно прославилась своей буйной фантазией, сидела в полном составе в городской тюрьме. Торговые суда, на которые он истратил целый тарл, как и все прочие, стояли в доках, но готовить к весне их стало незачем.
Весной почти весь городской люд высыпал на пристань, завидев два корабля Темных. Но суда, пройдя показательно близко ввиду порта, ушли в сторону Малерны. В этот день очередная делегация, ведомая главой города, снова явилась к Барзу. Старый боцман уже подумывал, а не перебраться ли ему в Малерну или куда подальше в один из западных портов? Глава города, опальный нофер сосланный в их глушь из столицы, испробовал на Барзе все приемы красноречия и дошел до такого унизительного как "откровенность, берущая за душу". Он даже пустил слезу, каясь в своем пренебрежительном отношении к такому видному жителю города, как Барз. В случае удачного завершения переговоров, бывший придворный обещал уже не несметные богатства, которых в городе не было, а защиту от слухов и сплетен. Барз смотрел на него как на умалишенного. Если запретить людям болтать о ком-нибудь, то они будут делать это шепотом, а слухи станут еще невероятнее, чем были раньше. Что может быть невероятнее, бывший боцман себе не представлял. Но он посетовал на такое развитие событий жене и она, как ни странно, сразу же нашлась с грядущей сплетней: колдуном объявят. А такая сомнительная слава могла отправиться за ним морем куда угодно. Порты для того и созданы, чтобы в них приставали корабли. Но корабли не всегда везут только товар. Барз решил, что от него не убудет попытаться поговорить с Темными. Попытка, которая ну никак не могла стать успешной, должна была пресечь все грядущие слухи в корне. Кто он такой, чтобы перед ним отворились ворота замка, и упал подъемный мост?
Дорогу к его бывшему трактиру, а ныне замку с Темным населением, торговцы натоптали так, что её даже не размыло весенними дождями. Вот по этой дороге, в сопровождении малочисленной, чтобы не вызывать ненужных подозрений, делегации, Барз и отправился к Темным. Жители Торма выходили из своих домов и кланялись, провожая свою последнюю надежду в недолгий путь. Бывший боцман чувствовал себя главным в похоронной процессии, то есть — покойником, о котором говорят только хорошее. Он даже подумывал, что вполне может им стать. Если люди вконец надоели Темным ежедневными визитами к замку, то остроухие и стрелу пустить могут. Но стрелять в Барза никто не стал. Когда он встал на краю рва, на него, как и на прочих, не обратили сначала ровным счетом никакого внимания. Просить "Откройте, пожалуйста, поговорить надо" было неумно. А неумным Барз не был. И глава старейшин Малерны, и глава Торма в подробностях рассказали ему какие извинения приносить. Но все это и многое другое городские глашатаи уже прокричали у этого самого рва, но ни камни замка, ни сами Темные не дрогнули. Как уговорить их на беседу, предстояло решить самому Барзу. Затем его и просили отправиться к эльфам, как единственного, кто смог продать им полусгнившую хибару за несусветные деньги. Все купцы, как один, считали, что способный на такое чудо боцман, является чуть ли не самым умным жителем города. Барз видел только одну возможность, как не устраивать повтор всех предыдущих попыток. Но он нисколько не надеялся на успех, более того — рассчитывал, что Темные разве что сплюнут с башни, если позволят себе проявить хоть какие-то чувства. При его появлении этих самых чувств не было. Беловолосые воины являли собой статуи, которые казалось срослись с камнем и стали чем-то вроде башенных украшений.
