Воины света. Меч ненависти - Хеннен Бернхард (читать книгу онлайн бесплатно без TXT) 📗
Гондоран провел лодку сквозь поток. Оба его товарища черпали изо всех сил, стараясь, чтобы посудина не набрала воду. Фонтаны были словно хрустальная завеса. А течение здесь было еще сильнее. Большие, выложенные камнем арки жадно пили текущую воду. Каналы, ведущие из зала под куполом во все стороны света… Олловейн не заметил, чтобы они были как-то по-особенному помечены. Для него все входы в каналы выглядели одинаково. Но Гондоран, очевидно, совершенно четко знал, где находится. На седьмом канале, мимо которого они прошли, он взял весло и повел лодку в темноту.
Казалось, туннель усиливает рев падающей воды. Хольдам с трудом удалось снова зажечь факел, потушенный брызгами.
— Разве он не чудесен, Зал падающей воды? — нарушил молчание мастер-лодочник. — Были времена, когда я бывал здесь каждый день.
— Чудесный — не то слово, которое подобрала бы я, — сказала Йильвина. — Вот «впечатляющий» — да.
— Да что вы знаете о красоте воды? — обиженно ответил Гондоран. — Вы же даже не представляете, какой это труд — оберегать воду.
— Ты говоришь о воде так, будто пасешь стадо коров, — усмехнулся князь кентавров. — Что такого в том, чтобы смотреть за водой?
— Если мы не будем оберегать воду, то Вахан Калид будет пить только отстоявшийся тепленький бульон! Начнем с того, что мы следим за тем, чтобы здесь, внизу, не бродили крысы и немытые кентавры, намеревающиеся купаться в питьевой воде. Каждая капля проходит через глубокие фильтровальные ямы. Нормирга, народ, из которого происходит наша королева, когда-то построили Вахан Калид. Они создали магические насосы, которые, подобно огромным сердцам, поддерживают воду в движении. Вода создана для того, чтобы течь, пульсировать и падать с большой высоты. Так можно поддерживать в ней жизнь, кентавр. Она дышит, когда низвергается из труб в Зале падающей воды. И мой народ оберегает этот великолепный труд.
— Боюсь, я только что провинился перед твоей водой. Посыпаю голову пеплом и каюсь, но я не мог больше сдерживаться и поэтому облегчился.
Остальные кентавры прыснули, но Гондоран просто уставился на князя, широко раскрыв глаза.
— Ты — что?..
— Боюсь, я слишком плотно пообедал. А потом эти волнения. Пожар. Бегство. Все это возбудило мое пищеварение.
— Это шутка, не так ли? — умоляющим тоном произнес хольд. — Пожалуйста, скажи, что это шутка.
— Я никогда не шучу, если речь идет о моих яблоках, — с ухмылкой ответил князь кентавров. — Мы не можем долго сдерживаться, когда они подбираются к выходу. Это вызывало у меня немало смущения на некоторых эльфийских праздниках. Мы такие, какими нас создали альвы. — Он пожал плечами. — Но в таком огромном количестве воды все наверняка хорошо растворится.
Гондоран не проронил ни слова. Он с обоими своими товарищами погрузился в молчание, а кентавры продолжили свои грубые шуточки.
Туннель вывел их через шлюзовую камеру в еще один бассейн цистерны. Здесь им снова пришлось плыть. Время от времени Олловейн оглядывался. Было бы чудом, если бы преследователь не потерял их след в Зале падающей воды. Хотя Гондоран ничего не сказал, мастер меча был уверен в том, что хольд нарочно прошел через завесу воды в месте, находившемся довольно далеко от туннеля, в который они затем повернули. Кто бы ни шел за ними, у него был выбор из более чем двух дюжин каналов, которые вели из зала под куполом.
И тем не менее Олловейн снова и снова оборачивался. Ведь то, что их преследователь нашел потайную дверь, тоже было невероятно.
Хольды перестали реагировать на провоцирующие шутки кентавров, и полукони вскоре умолкли. Они молча плыли сквозь тьму в крохотном островке света. Время от времени они проплывали мимо огромных колонн, поддерживавших потолок цистерны. Олловейн задумался. Он вспоминал время, проведенное с Альфадасом. Королева поручила ему воспитывать сына человеческого. Сначала он воспринял это как наказание. Чего можно ожидать от человека? Олловейн должен был учить его бою на мечах, хорошо понимая, что Альфадас даже прожить не сможет достаточно долго для того, чтобы в совершенстве постичь одно из двадцати семи искусств убийства. Йильвина, лучшая его ученица, совершенствовалась на протяжении столетий и до сих пор сумела достичь совершенства в четырех искусствах, хотя уже превзошла его, учителя, в бою на двух мечах.
Сын человеческий удивил его. Несмотря на то что у него не было времени для того, чтобы достичь совершенства, жгучее честолюбие и в какой-то степени пугающая одаренность восполняли этот недостаток. В мире людей не будет никого, кто сможет сравниться с ним. Олловейн спросил себя, что стало с его учеником. Достаточно ли он зрел, чтобы владеть своими умениями? Или воспользовался ими для того, чтобы стать тираном?
Если бы Альфадас никогда не встречался с Сильвиной! Мауравани раскачала его темную сторону. Она нанесла ему рану, которая так и не затянулась. Было горько думать об этом. Мальчик мог достичь многого, но вместо этого предпочел бежать из Альвенмарка.
Танцующий Клинок прислушался, глядя через плечо. За спиной были темнота и тишина. У него не было выбора, кроме как обратиться к Сильвине за помощью. Она была лучшей лучницей, которую он мог найти за столь короткое время. Эльф мрачно улыбнулся. Она никогда бы не промахнулась, если бы сама стреляла в королеву.
— Мастер меча! — Голос Гондорана отвлек Олловейна от размышлений. Хольд указал вперед, где во мраке горел крохотный красноватый огонек. — Здесь что-то не так. Похоже на то, что обе двери, ведущие в цистерну, открыты. Этого вообще-то не может быть. Что будем делать?
— Далеко еще до ворот?
Мастер-лодочник пожал плечами.
— Пожалуй, сотни три шагов.
— Потушите факел!
Гондоран повиновался.
— Это уже не поможет. Если кто-то там наблюдает за цистерной, то он давно обнаружил нас.
— Я разведаю. Оставайтесь здесь и ждите знак от меня. Там, наверху, есть ящик с факелами?
— Конечно. Возле каждого входа стоит такой ящик.
Олловейн снял камзол. Меч весил слишком много. Эльф никогда не был выдающимся пловцом, поэтому лучше было избавиться от ненужного балласта. Он перебросил перевязь через плечо и затянул ее потуже.
— Я с тобой, — сказал Оримедес. — Сидеть здесь и ждать — это не по мне.
Олловейн вздохнул про себя. Последний, кто нужен ему сейчас рядом, — это вспыльчивый кентавр.
— При всем уважении, друг, я хочу попытаться тайно приблизиться к выходу. Я ценю твое предложение, но вынужден отклонить его.
— Я могу двигаться почти бесшумно, — настаивал князь.
— А кто будет защищать королеву, если я не вернусь? Ты прирожденный предводитель. Ты найдешь выход! Ты нужен мне здесь, Оримедес.
Кентавр заворчал:
— Иногда я терпеть не могу быть князем. Удачи тебе.
— Если путь свободен, я опишу круг горящим факелом.
Олловейн оттолкнулся от лодки и, делая сильные равномерные взмахи руками, поплыл к свету.
Признание
Ты сломал печать, с легким сердцем пренебрегая моим предупреждением. Прошу в последний раз: положи это письмо обратно в тайник, если хочешь, чтобы сердце твое оставалось чистым.
Один-единственный темный поступок может перечеркнуть полную благородства жизнь. И вот о таком поступке я и должен рассказать. Я надеялся уйти в лунный свет, если приму в этом участие. Я думал, что это моя судьба. Но я обманулся. Я не могу жить дальше, зная, что было той ночью. Но было бы преступлением приносить правду в жертву лжи — так, как это происходит теперь. Ни один из детей альвов никогда не поверил бы троллю. И даже они, пожалуй, не узнают о том, что произошло на самом деле. Я должен записать это, поскольку истина не должна быть забыта навеки.
Когда это будет завершено, я навсегда сотру свои воспоминания и никогда не прикоснусь к печати на этом письме. Последний раз предупреждаю тебя, незнакомый свидетель моего позора! Ты не захочешь узнать правду! Никогда больше ты не сможешь смотреть на Альвенмарк невинными глазами, если дочитаешь до конца.
Эмерелль приказала сопроводить короля и князей троллей к Шалин Фалаху. Считалось, что оттуда их отведут в тайное место, где они будут пребывать. А их народ должен был навсегда быть изгнан из Альвенмарка. Слишком высокую цену заплатили мы за победу. Мы атаковали их со всех сторон, и тролли сочли, что пропали. Поэтому они сложили оружие и отдали себя на милость победителей. Они решили, что мы окружили их, что у нас большое численное превосходство, на самом же деле они были сильнее нас и, если бы снова взялись за оружие, ничто в Альвенмарке не смогло бы их остановить. Наша победа не была блестящей, поскольку была достигнута хитростью. Все мы знали в ту ночь, что детям альвов понадобятся десятилетия, чтобы прийти в себя после битв.
Все это не может извинить содеянного. Но я надеюсь, что ты, незнакомый свидетель моего позора, по крайней мере сможешь понять, что произошло. Разве могло попасть правление Альвенмарком в руки самых ужасных детей?
Королю троллей и его князьям заткнули кляпами рты и вывели с завязанными глазами на Шалин Фалах. Наверное, они думали, что их отведут в темницу в какой-нибудь крепости на другой стороне моста. Но Эмерелль приказала своему мастеру меча столкнуть троллей в пропасть. Честный Олловейн, который до тех пор ни разу не колебался, выполняя приказы своей повелительницы, отказался исполнить ее волю. Зато вызывался выполнить приказ другой воин, по имени Фародин. Его возлюбленная, Айлеен, была убита троллями. Но Эмерелль запретила. Она не желала мести. Ей нужен был палач с холодным сердцем, который совершит злодеяние ради того, чтобы спасти Альвенмарк. И я вышел вперед. Немые и слепые, рухнули они, не издав ни звука, в пропасть, словно камни.
И с верой в то, что князья — пленники, тролли не станут искать их среди возродившихся. И, быть может, их души никогда не сумеют больше одеться в плоть в мире. Никто не знает об этом. Я надеюсь на мир. Но боюсь, что однажды тролли узнают тайну той ночи. И тогда не будет более мира и Альвенмарк утонет в крови своих детей.
