Почерк зверя - Вегашин Влад (читаемые книги читать онлайн бесплатно .TXT) 📗
— Ну зато здесь точно есть люди. А замок может оказаться и дальше, да и, скорее всего, окажется — на карте были указаны и деревни тоже. — Грим усмехнулся и пришпорил коня. Несчастный мерин, которому не повезло тащить на себе тяжеленного орка, неохотно перешел на медленный, ленивый галоп.
Около часа назад пошел сильный дождь, и все члены маленького отряда промокли насквозь. Сейчас ливень уже стих, но косые струи продолжали лить с неба, превращая землю под ногами лошадей в жидкую грязь.
До места путники добрались гораздо быстрее, чем рассчитывали, и скрытое тучами солнце только недавно ушло за горизонт.
Расположившееся на склоне холма поселение в серой пелене дождя казалось почти вымершим — только у ворот частокола можно было разглядеть несколько человек.
— А ворота-то закрыты, — отметил Талеанис, присмотревшись.
— Хотя еще не поздно, — добавил Гундольф, машинально поправляя меч на поясе.
— Не ночевать же на улице в такую погоду? Давайте подъедем и попросим нас впустить, — Танаа склонилась к конской шее, что-то шепнула кобыле на ухо — та перешла на галоп, довольно быстро нагнав орогримовского мерина.
— Сестренка, что-то мне не нравится это место! — крикнул орк. — Частокол высокий, и бойницы в нем есть. Ворота закрыты, хотя еще не ночь. Стража на воротах вооружена слишком хорошо для такой глуши.
— У нас все равно нет выбора. Едем.
Через десять минут отряд остановился у въезда в поселок.
— Кто такие и зачем пожаловали? — хмуро осведомился пожилой мужчина с длинной бородой, в мокром уже плаще поверх доспехов, также вызвавших недоумение и подозрение у мужской части отряда.
— Мы простые путешественники, — ответила Арна, улыбнувшись. Но, против обыкновения, ответной улыбки не получила. — Мы хотели бы остановиться на ночлег в вашем городе.
— Простые путники, говоришь, — стражник прищурился, окинув взглядом тяжелую секиру на поясе орка и мечи Гундольфа и Талеаниса. — Ну-ну. Видал я таких путников с большой дороге. Езжайте куда ехали.
— Мы устали с дороги и промокли. Мы не замышляем ничего дурного, поверьте — просто хотим переночевать под крышей, обсохнуть и поесть!
— Все говорят, что ничего плохого не замышляют! А потом дома горят! — Мужчина поднял арбалет. — Давайте, езжайте!
— Но…
— Ты что, не понимаешь? — Палец лег на спусковой крючок. — Я сказал — проваливайте!
На Арну и стоявшего рядом с ней Орогрима нацелились три арбалета — подошли другие стражники.
Орк опустил лапищу на рукоять секиры, чуть выдвинув ее из петли.
— Что здесь происходит? — раздался вдруг спокойный, властный голос.
К замершей у ворот компании направлялся незаметно вышедший из сторожки мужчина.
На вид ему было не больше сорока, хотя волосы его были полностью седыми. В светло-карих, почти желтых глазах отражались усталость и недоверие ко всему, чему только можно. Одет он был в простой кожаный колет, такие же штаны, и длинный плащ с капюшоном, сейчас накинутым на голову, но не скрывающим лица.
— Бродяги какие-то в город ломятся, — ответил пожилой стражник, махнув арбалетом в сторону Арны.
— Кто вы и зачем прибыли в графство Сайлери? — спросил седой, скользнув внимательным взглядом по каждому члену отряда.
— Путешественники, — повторила Танаа. — Проезжали мимо, попали под дождь. Мы просто хотим поесть и переночевать в тепле. Мы не разбойники, правда!
— Я вижу, что вы не разбойники, сударыня. Простите Найла за грубость, он всего лишь выполняет свой долг — мы не пускаем в город чужаков после захода солнца, — он учтиво склонил голову.
— Я уже поняла… Что ж, извините… — Арна обернулась к спутникам. — Поищем другое место.
— Постойте. — Седой сделал шаг вперед и поймал ее лошадь под уздцы. — Я пропущу вас. Пусть это против правил, но будем считать, что вы мои гости. Найл, старина, открой ворота, пусть они проедут.
— Спасибо! — Танаа улыбнулась, Орогрим опустил секиру обратно в петлю, а Гундольф убрал руку с рукояти меча.
— Не за что. Проезжайте.
— А вы не подскажете, где здесь можно остановиться?
— Таверна закрыта уже довольно давно, так что только если кто-то из жителей согласится вас принять. Что маловероятно. Я же сказал — не за что благодарить, — сухо бросил седой и, отвернувшись, ушел обратно в сторожку.
— Мне здесь не нравится, — тихо буркнул Орогрим, когда они ехали по главной улице и высматривали дома, в которых горел свет. — Слишком уж они подозрительные и неприветливые.
Отряд постучался уже в четыре дома. В первом им не ответили, в двух следующих — грубо рявкнули что-то, даже не открывая двери. Когда Арна постучала в четвертый дом, дверь отворилась — но тут же захлопнулась. Из дома пробурчали что-то вроде: «Нищим не подаем», Танаа попыталась объяснить, что они готовы даже заплатить за возможность переночевать под крышей и обсохнуть, но ее, похоже, уже не слушали…
— Мне тоже, — отозвалась девушка и поманила всех остальных ближе. — Я чувствую здесь страх и безнадежность. Ощущение неотвратимости и в то же время — готовность идти до конца, сражаться до самой смерти — и только до нее… Абсолютная безнадежность, и ни малейшего проблеска хоть каких-то положительных эмоций. Еще озлобленность — они настолько напуганы, что готовы кинуться на каждого, кто кажется хоть чем-то подозрительным, и разорвать его на части. — Арна замолчала, продолжая вслушиваться в фон поселка.
— Видимо, у них совсем пакостное что-то случилось, — пробормотал Грим.
— Я бы сказал — не случилось, а происходит. Даже прямо сейчас, — добавил Гундольф. — Я, конечно, чужие эмоции читать не могу, но Арна права — здесь в воздухе витает столько безнадежности и страха, что их невозможно не почувствовать. И это не последствия чего-то — это осознание того, что впереди что-то еще более страшное, чем то, что есть сейчас.
— Да, именно так. В общем, я не знаю, что происходит в этом поселке, но явно ничего хорошего…
За этим совершенно не жизнерадостным разговором путники добрались до городской площади. Конечно, площадь — это довольно громко сказано, просто довольно просторная вытоптанная поляна, с колодцем, несколькими крытыми прилавками в стороне и помостом в самом центре. С таких помостов, как правило, делают объявления, зачитывают какие-нибудь приказы и новые законы, и тому подобное, а перед помостом, на скамьях, сидят почетные жители городка или поселка, предоставляя остальным, не столь привилегированным, слушать стоя. В общем и целом, неплохой помост. Тем более что сработан он был на славу, из хорошего дерева, и явно прекрасным плотником.
Портило воображаемую идиллическую картину возможных городских собраний, после которых жители дружно расходятся по домам, обсуждая новости и делясь сплетнями, только одно. И, пожалуй, даже не портило — просто не давало столь пасторальной картинке вообще появиться пред чьим-либо внутренним взором, сколь бы не была богата фантазия.
Посреди помоста высилось еще одно детище того же талантливого плотника — прекрасная, прочная виселица с длинной перекладиной, на которой при необходимости можно было одновременно повесить до пяти человек.
Возле помоста собрались люди. Все хмурые, молчаливые. Без суеты и спешки расселись на мокрых скамейках, поправляя плащи и куртки. Приготовились ждать. Ни свойственного человеку извращенного возбуждения, предшествующего зрелищу чьей-то публичной смерти, ни сожаления о том, чья жизнь сейчас прервется, ничего такого. Только общая, единая на всех, мрачная удовлетворенность.
Четверо вооруженных мужчин выволокли на помост-эшафот двух приговоренных — человека лет тридцати, одетого в лохмотья, и бледную, но удивительно спокойную эльфу. Руки пленников были связаны за спиной. Их заставили встать на табуреты, деловито накинули петли на шеи…
Арну полоснуло чувством дикой, всепоглощающей ненависти, направленной на этих двоих. И спустя секунду — ощущением смутной опасности.
В этот момент взгляд огромных синих глаз эльфы встретился со взглядом Мантикоры. На миг в этой бездонной синеве мелькнула отчаянная мольба — но тут же сменилась почти презрительным спокойствием.
