Светлое время ночи - Зорич Александр (лучшие бесплатные книги TXT) 📗
Через полтора часа хождений по площади Эгин почувствовал, что нешутейно устал. Он решил последовать примеру жителей столицы – купил у разносчика чашку подогретого вина и уселся на ступени какой-то запертой лавки. Если уж ждать – то ждать сидя.
Мимо него проплывали молодые харренские офицеры, вежливо придерживая за край вышитых поясов своих дам, прически и одежда которых свидетельствовали о пошатнувшихся моральных устоях. Медленно фланировали состоятельные горожане почтенных годов, пришедшие сюда со своими содержанками, которым неймется показать соседям новые платья. Пробегали крикливыми табунцами мальчишки-голодранцы в расклеивающихся башмаках, выпрашивающие у чужаков вроде Эгина подачку, а у торговцев – черствый крендель… Но ни одного странствующего мага не прошло мимо Эгина!
Приближалась полночь. Народа на площади становилось все меньше.
Торговцы, позевывая в ладонь, сворачивали свои прилавки и складывали товар на тележки, в которые же сами и впрягались.
Лавочники тушили фонари над дверьми и подсчитывали барыши за спущенными шторами. Вино, в очередной раз купленное Эгином, оказалось совсем холодным. А он все сидел и ждал.
Наконец рынок опустел почти полностью. Лишь две лавки в ряду напротив Эгина оставались освещенными.
«Духи. Лекарства. Притирания. Ничего не теряешь» – было написано на одной. «Корм для певчих птиц. Поют, как заводные» – гласила надпись над крыльцом другой.
Когда же покровитель певчих птиц с внушительным брюшком вышел на крыльцо, чтобы потушить свет, Эгину стало совсем тоскливо. Что ж теперь, сидеть на этой опустевшей, темной площади до утра?
Не успел Эгин допить свое вино, как пришел черед лавки аптекаря.
Сначала свет погас в небольшом окошке, заставленном пузырьками из мутного стекла, а затем на крыльце появился и мальчик – видимо, слуга или, скорее, ученик аптекаря.
Скучающий Эгин воззрился на ученика со своего отдаления – уж очень интересно ему было, как такой малыш дотянется до фонаря, висящего под самой крышей.
С вялым интересом он наблюдал, как ученик аптекаря возился с длинным шестом, конец которого был увенчан внушительным крюком. Возился, впрочем, без особого успеха – крюк никак не хотел цепляться за дужку фонаря, то и дело соскальзывая вниз.
Эгин хотел уже покинуть свое место и пройтись по площади, размять ноги, как вдруг с некоторым запозданием сообразил, что тот человечек, которого он принял за мальчишку-ученика, на самом деле не мальчик, а лилипут – уж очень непропорционально большой была его голова, уж очень не мальчишескими, а, напротив, выверенными и усталыми были его движения.
«Аптекарь-карлик? Что, нынче у всех карликов Севера в моде одно – содержать аптеки?» – спросил себя Эгин, которому вдруг вспомнилось, что тот аптекарь, у которого он пытался купить перо птицы Юп, тоже был лилипутом. Как вдруг его осенило…
Он летел через опустевшие торговые ряды со скоростью зачуявшей зайца гончей.
Дважды он поскальзывался, наступив ногой на гнилую дынную корку.
Под подошвами его башмаков хрустела ореховая скорлупа и черепки, разлетались вдребезги схватившиеся ледяной коростой лужи.
Больше всего Эгин боялся, что карлик, которому все-таки удалось снять и затушить фонарь, сейчас зайдет в свою лавку и закроет дверь на засов.
Потому что в этом случае за то время, пока Эгин обежит каре плотно пристроенных друг к другу домов, образующих Пятиугольную площадь, аптекарь уже успеет выйти через черный ход – и неровен час Эгину придется ждать его появления до завтрашнего утра. Если он вообще появится на площади Мясников до следующего новолуния!
Кричать аптекарю что-нибудь вроде «Э-ге-гей! Погоди!» Эгин раздумал, поскольку боялся, что тот испугается и скроется за дверью даже раньше, чем сообразит, кто и зачем его зовет. Про пугливость лавочников в его родном Варане ходили анекдоты.
Эгин схватил карлика за полу кафтана в тот момент, когда он уже входил в темный проем двери.
– Постой. Пожалуйста, подожди, – прошептал запыхавшийся Эгин.
Аптекарь вздрогнул, но, быстро взяв себя в руки, с достоинством обернулся и смерил Эгина таким пронзительным взглядом, что тот невольно отпрянул.
Конечно, это был он – тот самый морщинистый старичок, чья макушка не доходила Эгину до пояса. Тот самый, что некогда в Нелеоте предлагал ему духи «Южный букет» за тридцать золотых авров… «Неужели это и есть странник?» – ужаснулся Эгин.
– Чего тебе, юноша? – Карлик, казалось, совершенно не узнавал его.
– Мне следует… то есть мне нужно… задать тебе один вопрос, – с трудом из-за сильнейшего волнения подбирая харренские слова, сказал Эгин.
– Лавка закрыта. Я не расположен к разговорам и хочу спать. Приходи завтра.
Эгину вспомнились слова Далирис о новолунии. А ведь новолуние только раз в месяц! Теперь, глядя в глаза аптекарю, которые, казалось, давали странный, лимонно-желтый отблеск, Эгин уже не сомневался в том, что завтра на этом месте он не найдет не то что карлика, но даже и площади Мясников. Он понял: нужно сделать все от него зависящее, лишь бы тот не скрылся.
– Пожалуйста, я умоляю тебя об одолжении. Хочешь, я куплю у тебя что-нибудь? Что-нибудь дорогое? Притирания, например. Средство от облысения или поседения, настойку на золотом корне…
– Сегодня у меня был удачный день, я выручил достаточно. Но теперь я уже свернул торговлю и мечтаю о ночи на своей мягкой перине. В лавке уже темно. Разве ты не видишь? – осадил Эгина карлик.
Как похож и в тоже время не похож он был на того, с которым Эгин общался в Нелеоте!
– Я вижу. Вижу! Хочешь, я дам тебе денег просто так? За одно твое слово?
– Я не торгую словами.
– Тогда дай мне его даром!
– Я не занимаюсь благотворительностью. – Взгляд карлика был холодным и отстраняющим.
– О Шилол! – взвыл Эгин, который не на шутку растерялся. – Почему ты не хочешь со мной даже поговорить?!
– Именно это я и делаю. Но – достаточно болтовни! Мои домашние меня уже заждались. Правнук ждет вечерней порки, невестка трясется от нетерпения, ей хочется посчитать выручку. На тебя у меня нет времени, тем более от тебя несет дешевым вином!
Эгин покраснел – в кои-то веки от него действительно пахло хмельным зельем.
– Прости меня, но я не пьян! Послушай, что случилось, разве ты меня не узнаешь?
– Конечно, я узнаю тебя, варанец со знаком на левом плече! – мрачно сказал аптекарь.
Эгин во все глаза воззрился на карлика – в его взгляде боролись страх и отчаяние. Как вдруг ни с того ни с сего полногубый рот карлика расплылся в широкой дружественной улыбке и он… рассмеялся.
Его смех снова напомнил Эгину шелест опавших листьев в осеннем лесу. Карлик смеялся так искренне и так заразительно, он буквально перегибался пополам от хохота, что Эгин тоже невольно улыбнулся. Он по-прежнему не знал, что и думать.
– Ладно, заходи, сотворитель чудесных компасов, а то ведь в другой раз могу и не узнать, – отсмеявшись, карлик подмигнул Эгину и широко распахнул дверь аптеки.
Это была та же самая аптека, внутри которой Эгин уже был однажды в Нелеоте. Не «похожая» или «напоминающая» нелеотскую. Но та же самая – те же весы, те же пыльные стеллажи с банками, закрытыми промасленной бумагой, та же покосившаяся конторка.
О том, как это возможно, Эгин предпочитал не задумываться. Достаточно было того, что подозрительный метод госпожи Далирис оказался действенным! «Странник и впрямь оказался старым знакомым, если, конечно, карлик действительно странник», – подумал Эгин.
– Можешь называть меня хоть морским котиком. Если больше нравится странником – можешь звать меня так. Впрочем, странник – он вроде бы все время странствует. Я же все время остаюсь на месте. В своей аптеке. – Карлик снова захихикал.
– Если бы ты знал, как я был удивлен, когда понял, что ждал именно тебя! – воскликнул Эгин.
– Удивлен? Вот уж не ожидал, что варанца, который умыкнул у Дрона перо птицы Юп, можно чем-нибудь удивить! Впрочем, рассказывай быстрее, зачем пожаловал. То, что я хочу спать, – это святая правда. Не имеющая к моим дурацким розыгрышам никакого отношения.
