Проклятие мертвых Богов - Уэйс Маргарет (читать книги бесплатно TXT) 📗
– У нас еще есть время до прихода Кэма, – сказал Герард.
Всю дорогу он шел в угрюмом, траурном молчании, которое время от времени нарушал негромкими печальными вздохами. Рис болезненно переживал за товарища, но он слишком хорошо понимал, что ему нечего сказать, чтобы утешить Герарда.
– Я захватил одеяло, чтобы было не так сыро. – Герард развернул одеяло и разложил его на подстилке из старой хвои. – Можно хотя бы устроиться поудобнее, пока ждем. – Он указал на одеяло галантным жестом. – Госпожа Дженна, прошу тебя, садись.
– Спасибо, шериф, – ответила чародейка, улыбаясь. – Но кости мои уже не те, что в двадцать лет. Если я сяду на это одеяло, потребуются три овражных гнома и еще какой-нибудь инфернальный механизм гномов-механиков, чтобы снова поставить меня на ноги. Если никто не возражает, я лучше займу этот пенек.
Устроившись на дубовом пне, Дженна аккуратно расправила плащ и осторожно поставила на землю рядом с собой прихваченный фонарь. Фонарик был маленький, изящный, сделанный из дутого стекла и удивительно тонко обрамленный серебром. Внутри горела бело-синим пламенем красная свеча.
– Вижу, тебе нравится мой фонарь, брат, – сказал Дженна, заметив, что Рис рассматривает вещицу с искренним любопытством. – У тебя вкус к красивым вещам. И ценным. Он очень старый, был сделан во времена Короля-Жреца.
– Фонарик замечательный, – согласился Рис. – Гораздо красивее обычных. Только вот свет дает слабый.
– Он предназначен не для того, чтобы разгонять тьму, брат, – хмыкнула Дженна. – Это огненный щит, который требуется мне для магии. Дело в том, что и сам фонарь магический. Даже такой маленький огарок свечи, помещенный внутрь, будет гореть долгие часы. Это пламя невозможно задуть или залить, даже если я окажусь в центре урагана или упаду в море. Можешь рассмотреть поближе, брат. Возьми в руки, если хочешь. Он тебя не укусит.
Рис опустился на корточки. Несмотря на слова чародейки, ему не хотелось трогать фонарь.
– Вещь, восходящая к Третьей Эпохе, должна иметь баснословную цену.
– Если бы я его продала, смогла бы купить на вырученные деньги половину Утехи.
Рис посмотрел на Дженну:
– И ты рискуешь потерять такой ценный предмет, взяв его сюда, в ночь.
Чародейка в ответ пристально взглянула на монаха. Он отметил, что из-за тонких морщинок вокруг глаз взгляд женщины кажется особенно пронзительным, сконцентрированным, словно солнечный свет, пропущенный через кристалл.
– Либо ты не понимаешь всей серьезности положения, брат, либо думаешь, что не понимаю я, – произнесла чародейка резко. – Я здесь не как Дженна, старинная приятельница Палина Маджере. Я здесь как Глава Конклава Магов. Я представлю полный отчет Конклаву, как только мы вернемся, поскольку необходимо найти самый лучший способ покончить с этой напастью. То же самое относится и к нашему Праведному Рыцарю. Он представит свой отчет жрецам и монахам всех Богов Света, а равно и объединенному Совету Рыцарей Соламнии. Для нас это не загородная прогулка кендеров, брат. Мы с Домиником подготовились к битве. И взяли с собой лучшее оружие, которое имелось в нашем распоряжении.
– Прошу прощения, госпожа, – спокойно произнес Рис. – Я не хотел выказать непочтительность.
Он должен был ощущать благодарность. Именно этого монах и добивался, но сейчас его переполняло смущение. С одной стороны, он был рад, что мир наконец-то узнает об угрозе. С другой же – страх приведет к преследованиям, пыткам, наказаниям невинных. Лекарство может оказаться куда опаснее болезни.
– К лучшему это или наоборот, от тебя в этом деле больше ничего не зависит, брат, – произнесла Дженна, догадавшись о его мыслях. – О нет, ни в коем случае, сударь!
Она отвела в сторону маленькую ручку, принадлежащую Паслену, которая тянулась к фонарю.
– Посмотри-ка туда! Мне кажется, я видела полтергейст, слоняющийся под тем дубом.
– Полтергейст? – живо переспросил Паслен. – Где?
– Вот там. – Дженна указала рукой. – Нет, левее.
Паслен устремился в погоню, Атта умчалась следом за ним.
Дженна повернулась к Рису:
– Обещай, что ты будешь держать этого кендера как можно дальше от меня. Кстати, он действительно умеет разговаривать с мертвыми?
– Да, госпожа. Я сам это видел.
– Замечательно. Ты должен будешь как-нибудь привести его ко мне в Палантас. Я знаю нескольких покойников, с которыми хотела бы поговорить. У одного из них имелась книга заклинаний, написанная моим отцом, Юстариусом. Я пыталась выкупить книгу, но этот старый глупец заявил, что лучше унесет ее с собой в могилу, чем продаст мне. Видимо, он так и сделал, потому что я обыскала весь дом после его смерти, но книгу так и не нашла.
Дженна посмотрела на небо:
– Лунитари будет полной в эту ночь. Отличное время для заклинаний. – Она устремила свои пронзительные глаза на Риса. Выражение ее лица было сосредоточенно, голос серьезен. – Мы с рыцарем займемся Возлюбленным, брат. А ты приглядывай за нашим другом шерифом.
Чародейка бросила взгляд на Герарда:
– Он не должен вмешиваться в нашу работу. Если это произойдет, я не отвечаю за последствия. А теперь оставь меня, брат. Я хочу еще раз повторить все заклинания.
Она закрыла глаза и сложила руки на коленях.
– Никакого полтергейста там не было, – сообщил, возвращаясь, разочарованный Паслен.
Рис отвел его в сторонку и от госпожи Дженны, и от Доминика, хотя рыцарь не заметил бы сейчас и сотни кендеров. Доминик был с ними телом, но не духом. Он, в полном доспехе, в стальном шлеме и коротком плаще с символом Кири-Джолита, стоял на коленях, положив перед собой меч. Глаза его горели благоговейным огнем, пока он бормотал слова молитв, прося своего Бога дать ему силу в грядущий час испытания.
Прохладный вечерний ветерок дул с гор, неся с собой сухие листья и шурша ими по пустынной дороге. Тот же зябкий ветер гулял по пустыне души Риса, пока он наблюдал за молящимся рыцарем.
– Было время, когда и я знал такую же веру, – негромко сказал он себе.
Последователь Зебоим, он и сам должен был бы просить помощи у своей Богини в час испытания. Однако же он сомневался, что та одобрит его выбор товарищей, поэтому решил ее не беспокоить. Его задача, насколько Рис понимал, заключалась в необходимости проследить, чтобы все в итоге остались более или менее целы и невредимы, включая – это ради Герарда – и тот обломок человека, какой был недавно жизнерадостным добросердечным юношей.
Шериф без устали вышагивал под деревьями, наблюдая за дорогой. Он держался на некотором расстоянии от остальных, ясно давая понять, что не хочет никакой компании. Рис обернулся, увидел, что Паслен подбирается к фонарю, собираясь рассмотреть его поближе, и поспешно предложил, чтобы они втроем – кендер, Атта и он сам – поиграли в «камень, ножницы, бумага».
Паслен в последнее время принялся обучать Атту играть в эту игру, где от каждого игрока требовалось выбрать, что у него будет: «камень» (сжатый кулак), «ножницы» (два выставленных пальца) или же «бумага» (раскрытая ладонь). Победитель определялся по следующим критериям: камень тупит ножницы, бумага заворачивает камень, ножницы режут бумагу.
Атта ставила лапу на колено кендера, а Паслен истолковывал, что, по его мнению, она имела в виду; у Атты получалась либо «бумага», которая заворачивает камень, либо «ножницы», которые режут бумагу.
– Все такие серьезные, – заметил Паслен. – У Атты ножницы, Рис. У тебя бумага, значит, ты проиграл. У меня камень, Атта, значит, ты тоже проиграла. Извини. Может, ты выиграешь в следующий раз. – Он погладил собаку, чтобы утешить ее. – На кладбище народ и то веселее. Ты в самом деле считаешь, они смогут это убить?
– Тсс, говори потише, – предостерег Рис, поглядывая на Герарда. – Мы оба с тобой уже сражались с Возлюбленными. Как ты думаешь, каковы их шансы?
Паслен задумался.
– Я знаю, что маги с презрением относятся к моему умению налагать заклятия, а этот Праведный Рыцарь с недоверием глядел на твой посох. Но если хочешь знать мое мнение, сомневаюсь, что у них выйдет лучше. Атта! Ты выиграла! Твоя бумага победила нас обоих!
