Страж неприступных гор - Крес Феликс В. (книги без регистрации бесплатно полностью txt) 📗
Он улыбнулся.
— Но к счастью, дартанская невольница из хорошего хозяйства умеет читать на всех языках мира. — Он кивком поблагодарил девушку в коротком платьице; невольница поклонилась и вышла. — Агары не исключение, — несколько невпопад добавил он. — Невольник-мужчина и здесь слишком ценен, чтобы использовать его на домашних работах. Все делают женщины.
— Но ведь справляются?
— Да.
Разговор явно не клеился.
Слегка распахнув полы широкого кафтана, Раладан поудобнее уселся в кресле, закинув ногу на ногу и облокотившись о стол. Хотя и будучи моряком, он, к счастью, не бегал босиком — на нем были кожаные сапоги с мягкими широкими голенищами выше колен, стоившие больше, чем весь остальной его костюм. Однако Кеса сочла, что и хозяин, и его одежда вполне подходят к помещению, обставленному в армектанском стиле, со вкусом, но небогато — хотя висевшие на стенах образцы оружия могли стоить немалых денег. Впрочем, куда большее впечатление производили трофеи — огромные челюсти акул или похожих на них рыб. Во время морского путешествия Кеса видела акул. В сеть или на удочку такую не поймаешь.
Трофеи эти скорее можно было назвать трофеями охотника, нежели рыболова.
— Письмо адресовано ее высочеству Алиде, но придется обойтись мной, — сказал хозяин. — Я уже обозначил свои способности к чтению, поскольку тебе следует знать, госпожа, что ты обречена на разговор с тем, кому все надо объяснять, а может, и по два раза. Политика… До сих пор мне многим доводилось заниматься, но с политикой те дела не имели ничего общего. Я ничего не знаю о политике. В Дартане появилась своя королева, для меня это самое свежее политическое событие. Но, как я слышал, оно произошло три или четыре года назад.
Он наверняка преувеличивал, но не слишком. Почему в таком случае именно он принимал курьера по особым поручениям, чьи торговые полномочия были лишь демонстративно фальшивым прикрытием? Мало кто мог сравниться с ней в умении читать жесты, взгляды, слова — и паузы между словами тоже. Отнюдь не чрезмерная занятость стала причиной отсутствия княгини. И не отъезд.
— Ее высочество… больна? — осторожно спросила Кеса.
— Ее высочество умерла месяц назад. Все, о чем она договаривалась с кем бы то ни было, например с тобой, госпожа, умерло вместе с ней. Разговоры на любую тему теперь следует вести со мной.
Кеса молчала долго.
— Ваше высочество, мне действительно очень жаль. И я не знаю, что сказать.
— Что угодно, только не «ваше высочество», — резко ответил Раладан. — Как я понимаю, флот, с которым Агары остаются в хороших отношениях, может кому-то пригодиться. Кому и за сколько, ваше благородие? Ты говоришь с тем, к кому с уважением относятся несколько тысяч наемников, которые ходят на собственных кораблях. Не говорю «с капитаном наемников», поскольку я им не являюсь, на тех кораблях свои капитаны, и они заходят в Ахелию лишь по собственной воле, ибо это единственный порт, где можно переждать осень и продать любые товары без глупых расспросов об их происхождении. Я ничего не могу приказать этим людям. Но я могу сделать капитанам предложение, которое, если оно будет им интересно… Что ж, сегодня это пиратский флот, а завтра, возможно, каперский. Корсарство порой прибыльнее, чем пиратство.
Человек этот, даже если и не являлся государственным деятелем, невежей или глупцом тоже не был. И Кеса, подготовившаяся к словесной игре с такой интриганкой, как ее высочество Алида, поняла, что с вдовцом княгини у нее ничего таким образом не выйдет. Нужно было вести себя иначе, совершенно иначе. Но сумеет ли она?
Перед тем как прибыть на Агары, она вооружилась как только могла, а теперь в одно мгновение выяснилось, что все оружие можно выбросить за ненадобностью. Где ей было взять новое? И какое?
Она слово в слово повторила вслух все то, о чем только что подумала.
— Но сумею ли я? — закончила она. — Любые переговоры — это схватка, а у меня нет никакого оружия. Меня послали как женщину к женщине, дипломатку к интриганке, невольницу к проститутке. А к тебе, господин, следовало прислать какого-нибудь умного солдата, лучше всего командира эскадры морской стражи. У вас с ним получился бы куда лучший разговор.
— Что значит — невольницу?
Он заметил, выдал себя, значит, действительно не был интриганом. Он уловил единственное слово среди многих — значит, он действительно был наблюдателен. Убедившись как в том, так и в другом, посланница коротко объяснила:
— Я родилась в невольничьем хозяйстве, получила сертификат Жемчужины. Несколько лет назад мне дали свободу.
— Дартанская Жемчужина, — проговорил Раладан.
Невежа посмотрел бы на нее свысока — невольница остается невольницей, хоть дорогая, хоть дешевая, хоть вольноотпущенная… ведь, собственно говоря, все это одно и то же.
Раладан откинулся на спинку кресла, сложив руки на коленях. Он уже много лет не занимался торговлей живым товаром, но когда-то, сбывая нелегально захваченных невольников, бывал в дартанских хозяйствах, видел Жемчужин и разговаривал с ними, так как они нередко представляли владельца.
— Сделаем так, ваше благородие: поскольку никто из нас не может говорить на языке другого, не будем разговаривать вообще. Я скажу свое, потом ты свое, и расстанемся. А завтра я дам ответ — да или нет.
— Кажется, я понимаю, к чему ты клонишь, господин.
— Очень хорошо. Ну так скажу свое: пусть ты на самом деле лишь представительница крупного торгового предприятия, — он кивнул в сторону лежащего на столе письма, — но мы беседуем с глазу на глаз, так что вопросов торговли касаться не будем. Мы знаем, что тебе нужно — флот, который отправит ко дну любое судно с гаррийскими мятежниками на борту. И я говорю: ты можешь его получить, но не даром, причем речь вовсе не о деньгах. Деньги понадобятся морякам, которых вы возьмете к себе на службу, сейчас же речь идет о выгоде для посредника. У Агар много денег, ваше благородие, так что посреднику они не нужны. А что нужно? Это ты мне скажи, госпожа, ибо я не знаю. Знала моя жена, но не я.
Посланница вспомнила, с каким уважением отзывался капитан ее корабля о новых, вооруженных многочисленными орудиями агарских судах. Вспомнила она об этом потому, что именно сейчас ее миссия камнем шла ко дну, разнесенная вдребезги залпом с близкого расстояния. На предложенных условиях — хотя скорее следовало бы сказать, навязанных силой — она наверняка могла выторговать для представителя двадцать или тридцать парусников. Но своих дел она не могла решить никак. Где тут поле для переговоров, торгов, соглашений… для бесед, обмена сотнями и тысячами слов, среди которых могло проскочить имя княжны Ридареты? Каким образом хотя бы намекнуть на истинную причину своего появления на Агарах?
— Что нужно Агарам? Может, тебе лучше объяснит это княжна Ридарета, господин? Это она вела переговоры…
— С тобой, госпожа?
— Нет.
— Ну конечно, не с тобой, иначе бы ты знала, что княжна Ридарета была лишь посланцем княгини Алиды. Она говорила то, что ей велели, и возвращалась с ответом на Агары. Она не вела собственную политику, даже если так казалось. Но сомневаюсь, что казалось.
Пустота. Ничто. Кеса глубоко вздохнула.
— Может, ей и дальше следует этим заниматься? Быть посредником…
— В чем? Переговоры как раз подходят к концу. Я сказал свое, теперь жду, что скажешь ты, госпожа. Я отвечу, и делу конец. Мы либо сразу все решим либо не решим вообще.
— Это трудно назвать политикой.
— Тогда назовем это иначе, ваше благородие, — вежливо согласился он.
— И все-таки политические…
Он не дал ей договорить.
— Ты прибыла на Агары, ваше благородие, за флотом или поиграть в политику? Флот ты можешь получить, но игр никаких не будет, ибо я не умею в них играть. Я моряк, и разговаривай со мной как с моряком, госпожа. В крайнем случае как с командиром наемников, хотя я уже говорил, что им не являюсь. Но так нам проще будет понять друг друга, поскольку переговоры с наемником — это ведь не политика? Я спрашиваю: что ты мне предлагаешь в обмен на флот, ваше благородие? Тебе нужен флот или нет?