Дети оружия - Исьемини Виктор (книги бесплатно без регистрации полные TXT) 📗
— Патроны береги! — рявкнул атаман. — Прикладом бей, копье найди, что ли!
К нему подошел Ляков:
— Хорошо поработали. Десятка три прикончили, никак не меньше, даже побольше, наверное. А у нас — никого не потеряли, только пара царапин.
— А ты сосчитай этих. Пройдись да погляди, сколько чумазых мы положили. Сосчитай, сосчитай для порядка.
— Ага. Атаман, я велю, чтобы пару манисов на мясо разделали? Попируем нынче, а?
— Валяй, — важно кивнул Леван.
Ему очень понравились почтительные нотки в голосе старика. Раньше Ляков не так разговаривал, хотя за Левана первым голос подал и вообще держался правильно. Однако после победы манера его изменилась, сделалась заметно более подобострастной. Еще бы — когда б не Леван, сидели бы они, запершись на собственном подворье, и слушали, не начнется ли где на окраине поселка стрельба, не подожгут ли какую-нибудь постройку в фермерском хозяйстве. Потом погорельцы бранили бы «защитников», если б, конечно, остались в живых. Но после того как кочевых в бегство обратили, не стыдно фермерам в глаза глядеть. Какие бы они ни были бандиты, Ляков, Кудря и остальные, а каждому хочется казаться героем.
Атаман отозвал Снулого и тихо сказал:
— Дохлых кочевых с тобой обойдем, кохары с них срежем. Это сейчас важнее всего.
К Левану подошел Дуля. Посопел, потоптался, наконец, собравшись с духом, заговорил:
— Леван, темнеть скоро начнет. Убраться бы… Не могу, когда темно. Душа прямо стонет!
Леван криво ухмыльнулся — дескать, трус ты, Дуля. Но в глубине души и сам он чувствовал страх перед надвигающейся ночью. Близко крылатая тварь или далеко, а страх этот всегда при них, беглецах, остается. И всегда готов проклюнуться из глубины, прорасти холодными руками, которые стискивают сердце, едва закатится солнце.
Леван кивнул подручному:
— Рюкзаки чернявых собери! Скоро двинемся восвояси, вот только закончат манисов на мясо пластать. Так что не трясись. До темноты будем уже за столом сидеть, бабы нам добычу поджарят.
— Ага… — без особого восторга отозвался Дуля. — А чего ты всем сказал, что добычу Мархада отдаешь?
— Я атаман, и все, что есть в клане, — мое, — негромко ответил Леван. — Какая разница, чей карман добро оттягивает? Здесь и карманы все мои.
— Дык я же не атаман. И Снулый тоже. Нам-то…
— А вы держитесь ко мне ближе, и вам перепадет неплохо. Собирай, Дуля, рюкзаки чернявых.
Хотя Леван делал вид, что не разделяет страхов Дули, но и ему снова сделалось немного не по себе, когда стало темнеть. Теперь они, выжившие на прииске, — меченые страхом. Никогда от этого не избавиться, никогда не забыть пережитого…
На обратном пути Леван молчал. В фургоне шумели его бойцы, показывали друг другу снятые с мертвецов костяные ожерелья. Они тоже страх пережили — перед боем всегда хоть немного, а струхнешь, — но их перепуг обычный, понятный. А Леван угрюмо молчал и нет-нет да бросал взгляд в бойницу — как там солнце, не село еще?
В поселок колонна ворвалась с веселым гиканьем. Бандиты скалились, размахивали трофеями и весело орали, если из окна или поверх забора на них глядел кто-то из местных. И фургоны они украсили трофеями — привязали к бортам подобранные на поле боя копья и везде, где только можно, накрутили ожерелья из раковин и панцирей пустынных тварей, которые сорвали с мертвецов.
Немалую ценность представляли собой кохары — особые вышитые мешочки, такой таскает на шее всякий кочевник. По вышивке можно определить, к какому племени принадлежит дикарь, а содержимое запахом отпугивает смертоносных тварей Донной пустыни. Леван велел все кохары отдать ему. Все, кто собирается путешествовать по Донной пустыне, стараются обзавестись таким мешочком — он хранит владельца не хуже, чем стальная броня, — и платят за него серебром, не торгуясь, собственная-то жизнь дороже серебра. Атаман уже прикинул, что это добро можно продать, а на вырученное серебро накупить оружия. Мархад хапал по-мелкому, на серьезную добычу не замахивался. Леван дела поведет иначе. Так что прежде всего оружие. Но это уже после сезона дождей.
Охранять особняк оставались двое бойцов, теперь они с завистью поглядывали на удачливых товарищей. Небось, провожая колонну, радовались, что опасность их миновала, а теперь завидуют. Ляков побежал распорядиться насчет мяса, а Леван подумал, что хоть пару кохаров не мешало бы продать поскорее и накупить выпивки. С ним клан быстро поднимется, победа будет следовать за победой, а что ж за победа, если не спрыснуть ее? Теперь хмельного много нужно!
Он отдал необходимые распоряжения, велел Дуле присматривать за порядком, а сам побежал наверх.
Сана ждала его в комнате. Робкая, смирная, покорная.
— Никто не пришел, — еле слышно пролепетала она.
— Это ты о чем? — Леван уже успел позабыть, что, уезжая, дал женщине поручение.
— Фермеры, урожай. Ни один не…
— Некроз с ними! Завтра прибегут, да еще наперегонки поскачут, чтобы вперед соседей успеть. Сожгу пару халуп — быстро образумятся.
Сана глядела на него странно. Потом вдруг бросилась на грудь, обняла, стала целовать. Росту она была небольшого, пришлось тянуться, чтобы атамана в губы чмокнуть. Леван позволил ей поласкаться, потом увлек к кровати, ну а дальше… дальше уже и сам остановиться не мог. Так и продолжалось, пока Снулый не постучал в дверь и не объявил, как всегда, коротко:
— Столы накрыты.
Леван сел в кровати, пошарил вокруг себя, отыскал рубаху.
— Погоди, — встрепенулась Сана, — я ж тебе чистую приготовила, атаман! И халат самый нарядный, как полагается главе клана! Уж я торопилась, чтобы ушить его после жирного.
— Молодец, — одобрил Леван. — Все понимаешь. Да приоденься сама, за столом рядом со мной сядешь.
Сана шуршала шмотками, а Леван улыбался. Все верно, все правильно. Надавать по морде, отправить на кухню, чтобы там бабы унизили, а после пригреть, обласкать — и будет как шелковая. Так и вышло. Потом его взгляд упал на потемневшее окно, где красным злым глазом торчала луна, и удовлетворение вмиг пропало. Пришел страх.
Глава 5
МАЛЕНЬКИЕ ПРОИСШЕСТВИЯ
Рокот над головой стих, и в наступившей тишине проклюнулись другие, негромкие, звуки: шорохи, скрип, сухое похрустывание. Слабый свет падал на стену разрушенного здания напротив, при этом тени слегка шевелились. Источник света раскачивался где-то вверху, над крышей. Йоля попятилась. Соваться наружу, на свет, сейчас неразумно, лучше встретить пришельца в темноте. Стены здесь прочные, а вход неширокий — тот, кто сумеет проникнуть внутрь, уж точно будет невелик.
Мотоциклетка, стоящая напротив входа, не казалась надежным убежищем, и Йоля шмыгнула за груду обломков бетона. Там, где прежде была лестница на второй этаж, просела часть перекрытий и получилась неровная куча искореженных плит и лестничных маршей вдвое выше человеческого роста. В углу было темно, туда свет не проникал. За обломками Йоля и спряталась.
Вот тени и серебристые отсветы закачались в дверном проеме быстрее — по крыше кто-то пробирался. Шаги были легкие, едва слышные, страх должен топать куда громче. Йоля ждала. Шаги то приближались к краю кровли, то удалялись — пришелец искал способ спуститься. Но лестницы обвалились, значит, он выберет путь по наружной стене здания.
Потом все стихло. Прошло немного времени, и в дверном проеме мелькнул луч яркого света. Прозвучал высокий хрипловатый голос:
— Это оно. Вот и добрались. А что ночью, даже хорошо. Тихо, спокойно, никто не мешает.
«Добрались», — значит, гостей по крайней мере двое? И как с ними поступить? Выждать момент и попытаться накрыть одним выстрелом из дробовика? На небольшом расстоянии можно уложить обоих. Но это рискованно — что, если единственный выстрел окажется неудачным? Перезарядить дробовик вряд ли позволят… Тут-то Йоля пожалела о своей «беретте», в такой ситуации лучшего оружия не найти! Но надо обходиться тем, что есть, а выстрел приберегать на крайний случай. Она нащупала нож, пристроенный сзади под ремнем в ножнах из толстой кожи. Или нет, нож тоже не подходит. Раз не ясно, что за гости пожаловали, резать их нельзя. Вдруг они не злые вовсе?.. Или их нож не берег?
