Дети Хаоса - Дункан Дэйв (книги полностью бесплатно txt) 📗
Хорт с мрачным видом развалился в кресле и смотрел на дорожку, повернувшись боком к дочери. Она вдруг подумала, что, возможно, зря приняла так близко к сердцу его требование приехать. Может, его неприятности не имеют к ней никакого отношения и он просто нуждается в поддержке. У них ведь никого нет, кроме друг друга.
– Отец?
Он вскинул голову.
– Френа, любовь моя!
Хорт встал, чтобы ее обнять; по его неловким движениям она поняла, что у отца снова болит спина, и постаралась как можно осторожнее ответить на его объятие. Он был в обуви на толстой подошве, которую обычно надевал, принимая гостей, но Френа заметила только два стула.
Хорт Вигсон на первый взгляд производил впечатление человека непримечательного, а на второй – и вовсе незначительного: невысокий, худой, с запавшей грудью. Лысая голова в форме яйца с торчащими ушами и кучерявой бородой казалась слишком крупной для тела. Отец питался ячменным печеньем и козьим молоком, так что лишняя плоть у него свисала только под глазами цвета бледного грейпфрута. Он часто моргал, глядя на мир с грустным непониманием. Даже Френа, знавшая его лучше остальных, редко догадывалась, о чем он думает.
– Нормально доехала? Садись, пожалуйста. Ты поела? Если хочешь, можем пойти в дом… я подумал, здесь прохладнее. В городе так жарко… Когда пойдет дождь, станет немного лучше.
Он, как обычно, был чересчур тепло одет: в халат из золотой парчи с ярко-голубой отделкой.
Френа по опыту знала, что лучший способ защиты – не нападать прямо (это могло привести к яростному сражению из-за пустяков), а перейти к энергичному наступлению на флангах и исподволь нарушить установившийся порядок. Она села и отправила свою армию в бой.
– Отец, недавно до меня дошли жуткие слухи. Как будто богатые люди воруют земли у крестьян в уплату займов, которые те берут, когда им не удается собрать хороший урожай. Это правда?
Бледные глаза отца несколько раз моргнули.
– Тебя интересует, можно ли назвать это воровством? Берут ли голодающие крестьяне в долг у богатых людей? Лишают ли богатые их права пользования землей в уплату долга? И делаю ли так я? – спросил он мягким, обезоруживающим голосом.
– А ты так делаешь?
Она развел руками в драгоценных браслетах.
– Да, мои агенты имеют право давать голодающим крестьянам в долг. Как правило, это зерно, которое те могут вернуть во время сбора урожая. Разумеется, агенты должны быть уверены, что долг им вернут. А иначе как бы мы получали назад то, что даем? Разве мои слуги должны бесплатно раздавать зерно? Так, получается?
– Ну, не совсем… Но…
Хорт редко улыбался, на его лице лишь иногда появлялось выражение терпеливого веселья. Как, например, сейчас. Френа напомнила себе, что он знает ее лучше, чем она его.
– Позволь мне вот что у тебя спросить, дорогая. Крестьянин умирает, и его шестеро сыновей делят между собой землю. Каждый из них производит на свет по шесть сыновей. И так далее. В конце концов наделы становятся такими маленькими, что уже не могут прокормить хозяев, понимаешь? Молодой крестьянин поначалу справляется, но он хочет жениться, и потом у него рождаются дети. Засуха, болезни, наводнения – такова судьба крестьянина, а дети – его проклятие. Рано или поздно он не выдержит и попросит помощи. Когда он становится должником, шансы, что ему когда-нибудь удастся выкарабкаться из этой ямы, очень и очень малы. Следует ли ему вообще брать у меня в долг? И должен ли я ему помогать?
– Ну… я не знаю.
– Не уверен, что сам знаю ответ на этот вопрос, дорогая, – грустно проговорил Хорт. – Однако, если бы я оказался на месте этого несчастного крестьянина, я бы променял свой клочок земли на что-нибудь более стоящее – скажем, на мельницу. Или на печь для обжига. Или на рыбацкую лодку. – Он вздохнул. – С другой стороны, я ведь не крестьянин.
«Конечно, ты большой умник и невероятно ловко умеешь приводить доводы!» – подумала Френа. Она потерпела сокрушительное поражение. Обычно отец позволял ей барахтаться значительно дольше.
Когда она ничего не ответила, он соединил кончики пальцев в до боли знакомом жесте.
– Разумеется, ты уже слышала от слуг, дорогая, что вчера меня вызывали во дворец. В основном по делам, но там было упомянуто и твое имя.
– Кто его упомянул? Сатрап или его ужасная жена?
«Вне всякого сомнения, Салтайя!»
Отец поморщился.
– Я знаю, нас тут никто не может подслушать, но помни, что сатрап пользуется советами мэйнисток. Они, возможно, нас видят и даже слышат. Необдуманное слово может стать причиной серьезных неприятностей, Френа.
Только не сатрап! Френа не могла себе представить, чтобы тупой старый Эйд тратил силы на такие пустяки, но от Королевы Теней можно ждать чего угодно.
– Конечно, отец. На случай, если за нами наблюдает прорицательница, я скажу, что мне очень даже нравится сатрап. Несмотря на рога, он гораздо менее отвратителен, чем другие чудовища-веристы, которых я видела в городе. – Она рассмеялась, а он нахмурился. – Не волнуйся! Я уже взрослая и хорошо понимаю, где и что можно говорить.
– Надеюсь. Речь зашла о твоем возрасте. Тебе уже шестнадцать.
– Да, знаю.
Он принялся постукивать пальцами друг о друга.
– Сатрап Эйд и его миледи жена… обсуждали городской Пантеон. Видишь ли, он разваливается, и ему требуется серьезный ремонт. Сатрап хочет его восстановить. Но стоимость…
– То есть он хочет, чтобы ты его восстановил? Да ты же и близко к Пантеону не подходишь!
– Он желает, чтобы я внес деньги на строительство, – с укором проговорил ее отец. – И я сказал, что с радостью выполню его волю. Если мой бог не возражает, какое тебе до этого дело?
Удивившись его недовольству, Френа кивнула.
– Извини, отец.
– Твое имя прозвучало, когда Высшая Жрица Бхария спросила, когда…
– Наверное, когда я пройду посвящение? А ей какое дело?
– Не утомляй меня, Френа. Разумеется, ей есть до этого дело. Большинство девушек произносят клятву в возрасте четырнадцати лет и даже раньше. После пятнадцати – большая редкость.
– Это среди бедняков. А богатые часто ждут еще дольше.
Церемония посвящения официально подтверждала, что девушка стала женщиной, и служила сигналом, что ее родители готовы рассматривать потенциальных женихов. В небогатых семьях свадьбу, как правило, устраивали до конца сезона. Достигшие брачного возраста девушки всегда пользовались спросом, чтобы заменить умерших во время родов жен. – Ты мне дал честное слово…
– Я помню свое обещание, дитя!
Френа вскочила на ноги. Он никогда не повышал на нее голос.
– Всю свою жизнь я даю и выполняю обещания, и прекрасно помню, что тебе обещал. Я не приму предложения, которое тебя не устроит. Боги знают, что в выкупе я не нуждаюсь. Ничто на свете не поможет мне смириться с нашим расставанием, дорогая, и я ужасно по тебе скучал, пока ты была в Кирне. Однако я не обещал, что ты сможешь вечно откладывать обряд посвящения. Ты хозяйка в моем доме, ты носишь печать, даешь указания слугам – и то, что ты еще не принесла клятву, непристойно. Почти позорно. Все это заметили.
Суровость была ему не к лицу.
– Кто все? С каких пор ты обращаешь внимание на сплетни? Ты ведь не ходил в Пантеон. Мама никогда не приближалась к Ужасному…
– И посмотри, чем все закончилось!
– В каком смысле?! – вскричала Френа.
Иногда Хорт казался очень маленьким.
– Как тебе хорошо известно, я не приношу жертвы в Пантеоне, потому что я генотеист. Впрочем, это известно всем. У твоей матери подобного оправдания не было. Флоренгиане поклоняются примерно таким же богам, но наши ритуалы она находила странными. и, вне всякого сомнения, не слишком старательно исполняла религиозные обязательства. Я никогда не прощу себя за то, что не предвидел, чем это грозит. Многие люди не понимали, почему она так себя вела. И делали совершенно неправильные выводы.
Френу передернуло.
– Прости, отец.
Она начала расхаживать по дворику. Обычно они подобные вещи не обсуждали.
