Воин поневоле - Дункан Дэйв (смотреть онлайн бесплатно книга TXT) 📗
Спорить с этим было бесполезно. Уолли новыми глазами посмотрел на внезапно остекленевший водопад. Он попал сюда и остался жив благодаря чуду. Потребуется еще одно, чтобы выбраться отсюда. Интересно, откуда падает этот свет? Впрочем, боль все еще чувствовалась, а теперь к ней прибавились и гнев, и возмущение.
– Ты доказал свою веру, – произнес мальчик. Упираясь в острые колени тонкими, как тростинки, руками, он задумчиво смотрел на Уолли. – Ты говорил, что вера – это попытка оправдать страдание существованием некоего высшего предназначения. Ты все еще так думаешь?
– А мне казалось, тебя это забавляет, – язвительно ответил Уолли.
– Будь осторожен! – Теперь в его хмуром взгляде была угроза.
– Извини, – пробормотал Уолли, не чувствуя себя слишком виноватым. Ты что, устроил мне проверку?
– Я доказывал, что ты годен. Ты сам это доказал. У тебя крепкое тело, но настоящая крепость – это не только мышцы и кости. – Он усмехнулся. Богине не нужен воин, который будет собирать совет, когда угрожает опасность. А ты продемонстрировал большое мужество и упорство.
– Получается, что три дня назад я на это был не способен? – Уолли исследовал камень, пытаясь найти гладкое место, чтобы встать на колени. Он решил, что должен стоять на коленях.
– Конечно, способен, – ответил бог. – Но ты этого не знал. А теперь знаешь. Но хватит об этом! Итак, ты доказал свою веру и согласился выполнить задание, так? Наградой будет все, что пожелаешь, – власть, богатство, физическое совершенство, долгая жизнь, счастье… Твои молитвы будут услышаны. Если выполнишь задание. В противном случае – смерть или нечто, что хуже смерти.
Уолли вздрогнул, хотя и не почувствовал холода.
– Кнут и пряник, да?
– Точно. Теперь ты знаком и с тем, и с другим. Впредь тебе придется самому зарабатывать свои награды.
– Кто ты?
Малыш улыбнулся, вскочил на ноги и поклонился, взмахнув прутиком, как придворный – украшенной перьями шляпой. Но перед Уолли был всего лишь костлявый голый мальчик.
– Я – полубог, младшее божество, архангел – как тебе больше нравится.
Если хочешь, зови меня «господин», но мое настоящее имя тебе знать нельзя. – Он опять сел. – Мне нравится именно такое обличье, оно смешное и не напугает тебя.
Это не произвело на Уолли никакого впечатления.
– Хватит играть со мной в игры. Я бы скорее поверил в тебя, если бы ты больше походил на бога, если бы у тебя был нимб…
Он зашел слишком далеко. Мальчик рассердился.
– Как хочешь, – сказал он. – Вот тебе нимб.
Здесь и раньше было светло. Теперь же пещера засияла так ослепительно, словно в ней зажглась звезда. Мальчик так и остался мальчиком, но на мгновение просияла его божественная сила, и этого было достаточно, чтобы внушить любому из смертных низкий животный ужас.
В этом волшебном свете Уолли увидел существо, чей возраст трудно себе представить: поднимаясь из глубины времен, тех что предшествовали образованию галактик, он уходит далеко вперед, туда, где уже не различить мерцания этих кратких фейерверков; разум, коэффициент умственного развития которого исчисляется триллионами, он знает каждую мысль каждого живого существа во вселенной; силу, которая одним движением пальца способна уничтожить целую планету; благородство и чистоту, рядом с которыми человечество превращалось в звериное стадо; холодный рассудок, который ничто не в силах побороть; жалость, незнакомую людям, он знает все страдания смертных и их причины, но эти страдания неизбежны, они вызваны самой сутью человеческого существа, и поэтому их невозможно предотвратить. Потом Уолли почувствовал что-то еще – что-то, что глубже глубины и тяжелее тяжести, для чего не найти слов; то, что для смертного – лишь скука и смирение, а на самом деле это – оборотная сторона бессмертия, груз всезнания, бесконечность лежащего впереди будущего, когда ничто не может удивить и нет конца, даже когда кончится время, никогда, никогда, никогда…
Уолли обнаружил, что лежит, распростершись на камне, в страхе бормоча слова раскаяния и умоляя о милосердии, о прощении. Ноги и руки дрожали. Ему хотелось спрятаться, умереть, зарыться в землю. Он пробежал бы бегом всю дорогу обратно до тюрьмы, если бы это помогло ему избавиться от воспоминаний об увиденном величии.
Прошло много времени, прежде чем он пришел в себя. Когда зрение вернулось к Уолли и он смог подняться на колени, маленький мальчик сидел на том же месте, но теперь его внимание было обращено на стену сверкающего хрусталя, которая когда-то была водопадом. Повинуясь движениям его руки, глыбы отделялись и выстраивались в бесконечную решетку, которая завораживала ум многомерностью пространства. Скульптура божества… Одного взгляда оказалось достаточно, чтобы голова у Уолли закружилась. Он быстро отвернулся.
– Господин! – прошептал он.
– А! – Удовлетворенно улыбаясь, костлявый мальчик повернулся к нему.
Он не стал ждать извинений. – Я вижу, ты уже пришел в себя. Смотри, ты опять содрал кожу. Ну вот, теперь, когда мы разобрались с твоей душой, более или менее подлечили тело, выяснили твою философскую позицию, может быть, пора заняться делом?
– Да!
– «Да»… А дальше?..
– Да, господин, – сказал Уолли смиренно, как только мог. Боги явно не благоволят к смертным, если те наглы и самоуверенны.
Упершись локтем в коленку, мальчик взмахнул рукой, как будто собираясь начать рассказ.
– Так вот, Шонсу был очень сильным воином. Сейчас в Мире, пожалуй, нет никого сильнее, чем он, – полубог замолчал, как будто размышляя. – Возможно, есть еще один такой же. Трудно сказать, увидим. – Он хитро усмехнулся. – У Шонсу было задание, миссия. Он не сумел ее выполнить, и наказанием стала смерть.
Уолли уже открыл рот, но мальчик заговорил опять:
– Ты не должен сомневаться в справедливости богов! – Это было сказано таким голосом, что у Уолли пропало всякое желание возражать.
– Да, господин.
– Богиня хочет, чтобы ты сделал то, чего не смог сделать Шонсу.
Интересно, какие вопросы можно ему задавать?
– Господин, но почему я? Как я попал сюда и зачем? Как могу я победить там, где величайший…
Мальчик поднял руку.
– Ты ждешь объяснений? – резко сказал он. – Ты не понял даже того, что происходит в храме, не говоря уже о том, что творится здесь. Я остановил время, чтобы мы могли поговорить, но для тебя оно идет по-прежнему, и если я начну сейчас объяснять, то ты умрешь от старости, так и не выбравшись отсюда. – Он вздохнул. – Правда – это как драгоценный камень, мистер Смит, у нее множество граней. Если я покажу тебе только одну грань, будет ли тебе этого достаточно и сможешь ли ты всегда помнить, что это – только одна и что существует еще множество других?
– Я попробую, господин, – ответил Уолли. Он наконец-то удобно устроился на камне и сидел, свесив ноги над бездной.
Мальчик посмотрел на него задумчиво.
– Ты понимаешь, – начал он, – что жизнь – хорошая вещь, и в то же время ты осознаешь неизбежность смерти. Ты знаешь, что электрон – это и частица, и волна одновременно. Ты знаешь, что человеком движут любовь и желание, это – самое прекрасное, что у него есть. Они почти всегда нераздельны. Ты умеешь согласовывать несовместимые истины, да?
Уолли молча кивнул.
– Ну что ж… Я намекал тебе пару раз.
– Шахматы и игра в бридж? Боги тоже играют в игры? – Уолли не хотелось в это верить: ведь тогда получится, что вся история человечества лишь развлечение богов!..
– Я показал только одну грань камня, – сказал мальчик. – Пусть это будет аллегорией. Кто-то пошел с плохой карты, как у тебя во сне. Но нет такого закона, по которому нельзя выиграть, если пошел не с той карты! Видишь ли, в делах богов не бывает случайных совпадений и неожиданностей, но иногда бывает необычное. Ты – это необычное. Вот поэтому и стало возможным заполучить тебя. Это все, что я могу тебе сказать.
В его взгляде была неприязнь.
– Не пытайся создать новую религию – для тех, с кем говорят боги, всегда существует такая опасность. Видишь ли, если на одной грани определенные… силы… противостоят друг другу, то на других гранях камня они могут быть союзниками. Тяжело понять, да? – Уолли кивнул. Тяжело – это не то слово. – Может быть, существует множество граней, для которых все это вообще не важно. Так что не думай, что ты – всего лишь песчинка. Вспомни свой прошлый мир: когда закованные в броню воины с квадратными подбородками начинали играть в войну, была ли это только игра?
