Хроники Нарнии (сборник) - Льюис Клайв Стейплз (мир бесплатных книг TXT) 📗
И тогда Эслан сказал:
— Делу время. Чую, пришло время рычать. Вы лучше заткните уши.
Сестры заткнули уши, а Эслан встал. И когда он раскрыл пасть, готовясь к рычанию, лик его стал столь ужасен, что смотреть невозможно. Девочки отвернулись и тут же увидели, как деревья гнутся от его рыка, точно трава луговая под ветром.
Потом он сказал:
— А теперь в путь. Дорога нам предстоит долгая. Вы поедете на мне верхом.
Эслан припал к земле, и они уселись на его теплую золотистую спину — Сьюзен спереди, вцепившись руками в гриву, а Люси позади, вцепившись в Сьюзен. Лев встал на ноги, земля качнулась, и вот он уже мчится вниз по склону холма, мчится так, что резвейшему из коней за ним не угнаться.
Ах, какая то была скачка! Это, можно сказать, наилучшее, что привелось им испытать в Нарнии. Вы когда-нибудь ездили верхом? Вспомните, как это было: тяжкий топот копыт, звон сбруи… А теперь представьте себе почти бесшумное движение огромных пружинистых лап, и не вороную, не серую, не гнедую конскую спину, а львиную шершаво-золотистую шкуру и такую же золотистую гриву, раздуваемую ветром. И представьте себе, что летите вы вдвое быстрее самого резвого скакуна. И что ему не нужны поводья, и что он не знает устали и никогда не сбивается с ноги, но мчится и мчится вперед, не колеблясь в выборе пути, петляя между стволами деревьев, перескакивая через кусты и заросли, одним прыжком преодолевая ручьи, вброд — речки, вплавь — реки. И еще представьте себе, что вы скачете не по парку, не по проселку, не по чистому полю даже, но вдоль по весенней Нарнии, под величавыми кронами буков, среди дубов по солнечным полянам, сквозь белоснежные сады дикой вишни, мимо ревущих водопадов, мшистых скал и гулких пещер, вверх по обветренным можжевеловым склонам к вересковым перевалам невероятно высоких гор и оттуда вновь вниз, вниз и вниз, к лесистым долинам, к лугам, расцветшим синими цветами.
Незадолго до полудня они оказались на высоком холме, с вершины которого видна была крепость — этаким игрушечным замком она казалась издали и сверху и как будто вся состояла из башенок. Однако Лев ринулся вниз с такой скоростью, что не успели девочки хотя бы подумать, что за крепость они заметили, как уже очутились прямо перед нею. И вблизи она уже не казалась игрушечным замком, но стала сумрачной неприступной твердыней. На зубчатых стенах никого не было видно, и врата были закрыты. Однако Эслан, не сбавляя ходу, мчался прямо, как пушечное ядро.
— Берлога Бледной Ведьмарки! — прорычал он, — Держитесь крепче.
Лев подобрался — и вдруг весь мир как будто перевернулся вверх тормашками, и все ухнуло вниз, — Лев прыгнул, как еще никогда не прыгал, и перемахнул — а если хотите, можно сказать, перелетел — через стену. Девочки, целые и невредимые, скатились с его спины и, отдуваясь, огляделись — они были посреди широкого каменного двора. Вокруг стояли статуи.
Глава 16
Статуи
— Какое странное место! — воскликнула Люси. — Сколько здесь статуй, и все разные, и кого только нет! Прямо как в музее.
— Не тараторь, — шепнула Сьюзен, — лучше посмотри, что делает Эслан.
И действительно, на это стоило посмотреть. Великий Лев легкими скачками приблизился к статуе льва и дунул на нее. И тут же, изогнувшись всем телом, что твой кот, гоняющийся за собственным хвостом, он подул на фигурку гнома, стоявшего, как вы помните, в нескольких шагах спиной ко льву. Затем метнулся к изваянию дриады, застывшему позади гнома, по дороге подул на каменного кролика и помчался к двум кентаврам. И тут Люси воскликнула:
— Ой, Сьюзен! Посмотри! Посмотри на льва.
Уверен, что каждый видел, как в камине от зажженной спички занимается скомканная газета. Сначала, кажется, ничего не происходит, и только потом вы замечаете струйку огня, ползущую по краю бумаги. Нечто подобное происходило и тут. Когда Эслан дунул на каменного льва, поначалу ничего вроде бы не изменилось. Затем тонкая золотистая струйка пробежала по беломраморной морде, расширяясь, распространяясь — вот так же пламя растекается и охватывает бумагу, — Лев потряс головой, и тяжелые каменные завитушки, всколыхнувшись, обратились золотистой гривой, хотя туловище и хвост еще оставались камнем. Огромная, красная, жаркая и живая львиная пасть распахнулась — зверь зевнул. И вот он уже весь ожил, сел, почесался задней лапой и вдруг заметил Эслана. Бывший каменный лев подпрыгнул и бросился к Великому Льву, скача вокруг него, повизгивая от восторга и пытаясь лизнуть в нос.
Девочки во все глаза следили за ожившим зверем, но тут вокруг началось такое, что им стало не до него. Всюду оживали каменные фигуры. Двор на глазах превращался из музея в зверинец. Всякий оживший первым делом спешил к Эслану, и скоро того не стало видно за радостным хороводом всевозможных существ. То, что было мертвенно-белым, теперь наполнилось цветом: лоснящиеся гнедые спины кентавров, иссиня-белые рога единорогов, пестрые крылья птиц, рыжие шубы лис, всяких мастей собаки и сатиры, гномы в желтых чулочках и красных колпачках, девы-березницы в серебряных покровах, девы-буковинки — в прозрачно-зеленых, и лиственницы тоже в зеленых, но ярких и отдающих желтизной. И там, где совсем недавно царила мертвенная тишина, теперь не умолкал счастливый рык, лай, рев, визг, воркование, клекот, топот, цокот, клики, крики, песни, смех.
— Ну и ну! — воскликнула Сьюзен, и голос ее испуганно дрогнул. — Ты только погляди! А если он… а это не опасно?
Оглянувшись, Люси увидела, что Эслан дует на ноги каменного великана.
— Не бойтесь, не упадет! — радостно рыкнул Эслан. — Как только ноги оживут, все остальное — тоже.
— Я совсем не то имела в виду, — прошептала Сьюзен на ухо Люси.
Но объяснять это Эслану (даже если бы он захотел выслушать) было поздно: великан оживал. Вот он переступил с ноги на ногу, потом опустил на плечо свою дубинку, протер глаза и молвил:
— Ничего себе! Я, видать, соснул. Э-ге-ге! А где же эта поганая пигалица — Ведьмарка? Она ведь только что болталась тут где-то, у меня под ногами.
Все хором принялись объяснять ему, что с ним случилось. Выслушав их, великан приложил руку к уху и попросил повторить все сначала, а когда наконец до него дошло, что к чему, он, сняв шляпу, низко поклонился Эслану — так низко, что мог бы, пожалуй, достать лбом до верхушки самой высокой скирды на фермерском поле. И при этом его честная, даром что некрасивая, физиономия расплылась в улыбке (нынче у нас редко встретишь великана, а еще реже встречаются великаны добродушные — так что, держу пари, вам не доводилось видеть великанской улыбки. А на это стоит посмотреть).
— Теперь займемся дворцом, — сказал Эслан. — Не медлите. Обыщите все сверху донизу, все лестницы и переходы, да не забудьте спальню ее величества! Осмотрите каждый угол и закоулок. Кто знает, сколько здесь еще несчастных узников.
Все ринулись по широким ступеням к двери, и скоро в затхлом воздухе темного, страшного, древнего замка зазвучали живые голоса, окна распахнулись и оттуда слышалось:
— Не забудьте про подземелья… Что-то дверь не открывается! Ну-ка вместе, раз-два, взяли!.. Здесь винтовая лестница… Эй! Позовите Эслана. Я нашел кенгуру… Фу! Какой дрянной запах! Осторожно, не провалитесь в люк… Там, под лестницей, нашего брата — целый склад!
Но счастливее всех была Люси, когда примчалась с криком:
— Эслан! Эслан! Я нашла господина Тамнуса. Ну пойдемте! Скорее! Скорее! — И потом, взявшись за руки, они с маленьким фавном плясали от радости.
Господин Тамнус, столько времени проторчавший каменным истуканом, ничуть не изменился и, разумеется, с величайшим интересом выслушивал все, о чем говорила ему Люси.
Поиски завершились. Дворец Ведьмарки опустел. В распахнутые настежь окна и двери вливались свет и весенний духовитый воздух, проникая во все темные мрачные помещения, которые, пожалуй, никогда еще не проветривались. В это время все бывшие изваяния уже толпились во дворе. И тогда кто-то — полагаю, то был господин Тамнус — полюбопытствовал (ведь Эслан просто перепрыгнул стену, но ворота остались на запоре):
