Первый угленос - Ласки Кэтрин (книга регистрации .TXT) 📗
Дело в том, что каждые четыре года леммингам становится тесно в старых норах и они, как безумные, несутся на поиски новых территорий. Они никогда ничего не планируют, живут, как придется. Они просто срываются с места и бегут, очертя голову, куда глаза глядят, порой огромными тучами, целыми сотнями или даже тысячами. Эти глупцы вечно несутся, не разбирая дороги, поэтому часто падают со скал или тонут в море. Самое удивительное, что это их ничему не учит!
Именно на тупость леммингов и рассчитывала Миррта. Она знала, что неподалеку от фьорда, в котором они обосновались, на самом краю Хратгарского ледника, расположена целая колония леммингов. Но главное было не это, а то, что лемминги эти поселились тут как раз четыре года тому назад, а значит, вот-вот должны были сорваться с места.
— Если в год самка лемминга приносит до семи пометов, и в каждом помете по одиннадцать детенышей, то сейчас их там должно быть видимо-невидимо! — сказала она.
И вот, одной безветренной лунной ночью, когда вода во фьорде была так спокойна, что лишь легкая рябь пробегала по ее поверхности, Миррта отправилась на охоту. Она отлично знала все повадки леммингов. Сив, прежде много раз охотившаяся вместе со своей служанкой, догадывалась, что Миррта первым делом будет искать небольшие складки и низинки, образовавшиеся вследствие непрестанного застывания и оттаивания почвы. Такие складки служат главными путями миграции леммингов.
— Подождите немножко, деточка моя. Я скоро вернусь и принесу сочного маленького зверька для моей королевы, — пообещала Миррта.
И Сив осталась ждать.
Ночь сменилась утром следующего дня, а верная полярная сова так и не вернулась во фьорд. Но по-настоящему Сив встревожилась только вечером, в тоскливый сумеречный час, когда всего несколько секунд отделяют последний свет угасающего дня от лиловой мглы надвигающейся ночи.
Впрочем, ждала Сив недолго, ведь случилось все это в пору самого короткого дня и самой длинной ночи. Бедная Сив смотрела, как фиолетовые сумерки сменяются пурпуром, а за пурпуром на льды опускается чернота ночи, и желудок ее дрожал от предчувствия беды. Было ясно, что случилось нечто ужасное, раз Миррта до сих пор не вернулась назад с добычей. И даже Свенки нигде не было видно.
«Глаукс Милосердный! — беззвучно молилась Сив. — Этого не может быть! Мой муж убит, я разлучена со своим яйцом, а теперь и моя любимая и верная подруга исчезла!»
Для Сив Миррта была не просто няней и служанкой. Исчезновение Миррты грозило ей смертью не только от голода, но и от разлуки с той, кого она любила. Сломанное крыло может срастись, но что исцелит разбитое сердце или угасший желудок?
Когда прошло еще два дня, а Миррта так и не вернулась, Сив начала подозревать самое страшное. Положение было поистине ужасным. Летать Сив все еще не могла. Еды у нее не было, и добыть ее было некому. Странно, но она не чувствовала голода — разве что в сердце… Свенка тоже не появлялась. Сив как раз размышляла над тем, куда могла подеваться медведица, когда огромная белая голова вдруг вынырнула перед ней из воды, словно солнце над горизонтом. Но Сив не успела обрадоваться. Тусклые, безжизненные глаза медведицы без всяких слов сказали ей, что случилось самое страшное.
— Что-то стряслось с твоими детками? — всполошилась Сив. — Они умерли? Ты потеряла их?
— Нет, — покачала головой Свенка. Сив открыла клюв, чтобы задать еще один вопрос, но не смогла произнести ни слова.
— Ее больше нет, Сив, — хрипло выдохнула Свенка.
— Она… она умерла? — прошептала Сив. Свенка кивнула.
— Но откуда ты знаешь?
Медведица вытащила из воды тяжелую лапу и бережно положила на берег перед Сив белое перышко, в котором королева сразу узнала одно из кроющих перьев с крыла Миррты.
— Наверное, это просто линька, — быстро забормотала Сив. — Да, я уверена, что это ничего не значит! Миррта всегда линяет совершенно неожиданно, каждый раз это застает ее врасплох.
— Нет, — глухо прорычала медведица. — Я видела ее.
Сив зажмурилась и покачала головой, пытаясь осознать то, что услышала.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Ее разорвали в клочья.
Сив снова заморгала. Потом растерянность исчезла из ее глаз, взгляд заблестел.
— Хагсмары! Только они рвут свои жертвы на части!
Сив преобразилась на глазах. Она распушилась, став казаться вдвое больше ростом, глаза ее воинственно засверкали.
— Расскажи мне все, Свенка. Расскажи все, что знаешь. Ничего не скрывай от меня. Я должна почтить память моей подруги, как почтила память своего погибшего супруга.
Миррта была для меня не просто служанкой. Она погибла за меня, понимаешь?
— Думаю, так оно и есть. Я все видела своими глазами.
— Но ты-то как там оказалась?
— Видишь ли, в ту ночь, когда она отправилась на охоту, мне вдруг смерть как захотелось анчоусов. У медведиц, ждущих потомство, бывают всякие причуды, ну да ты сама понимаешь! Я знала, что в это время года самые вкусные анчоучы плавают у кромки Хратгарского ледника. Вот я и поплыла туда.
Рассказ о гибели
— Скажу честно, я до отвала объелась вкуснейшими анчоусами, лучше которых нет во всех Великих Северных водах. Не стыди меня, королева. Сейчас мне противно даже вспоминать об этом.
— Тебе нечего стыдиться! — перебила медведицу Сив. — Ты ждешь появления медвежат, поэтому должна хорошо питаться! В этом заключается долг каждой матери.
— Ладно, что уж тут говорить… Короче, я безмятежно плескалась в воде, лакомилась анчоусами и довольно поглаживала себя по животу, как вдруг увидела впереди какое-то лохматое темное пятно. Сначала я подумала, будто надвигается туча или шторм. Но море оставалось спокойным, а миг спустя на воду легли косматые тени. Ты ведь помнишь, что ночь, когда пропала Миррта, выдалась совсем безветренной?
Сив молча кивнула.
— Так вот, на море не было ни ветерка. На небе сияла полная луна, поэтому даже едва заметные тени были отчетливо видны на неподвижной воде. Зрелище, скажу тебе прямо, было жутковатое. У меня прямо в кишках что-то перевернулось. Даже мои нерожденные детки будто бы задрожали вместе со мной, почувствовав мой страх. Я знала, что Миррта отправилась охотиться на леммингов. Я слышала, как ты умоляла ее остаться. Но она была права, тебе нужно мясо, чтобы поправиться.
— Нет, нет, — в отчаянии замотала головой Сив.
— Так вот, я решила вылезти на берег и осмотреться. Выбралась из воды и осторожно пошла следом за тенями. Вскоре я заметила едва различимое движение на леднике. Мне показалось, будто земля колышется. Она вздымалась и опадала, дрожала и перекатывалась, словно живая. Ясное дело, это были лемминги. Белые, как снег, в своих зимних шкурках, они неслись по леднику, не разбирая дороги. Словами этого не расскажешь, это надо видеть.
А потом я увидела Миррту. Она обрушилась на леммингов сверху и атаковала. На миг море белоснежных зверьков расступилось, как вода, когда наталкивается на преграду, а потом лемминги снова сомкнулись и продолжили бежать, как ни в чем не бывало. Они не испугались, не бросились врассыпную… Такое впечатление, будто они и не заметили, что сова только что схватила одного из них. Такие уж тупые создания, прости Урсус! В их крошечных мозгах помещается только одна мысль, и в ту ночь мысль эта была — бежать. Куда бежать неважно, главное — вперед! В эту ночь ни один из них не был сам собой, отдельным, неповторимым созданием со своими мозгами и чувствами. Они были толпой, потоком… Что и говорить, легкая добыча для Миррты. Но я-то была не леммингом, поэтому видела, что наша Миррта постоянно остается настороже. Я заметила, что она старается держаться поближе к воде, к любой воде, встречавшейся на ее пути.
Сив снова горестно затрясла головой.
