Сэр Троглодит - Башун Виталий Михайлович (лучшие книги онлайн TXT) 📗
По дороге в Лиманго Ромис не отходил от графини. Он ехал рядом с каретой, читал девушке лирические стихи, которых знал множество, пел любовные романсы, рассказывал смешные истории, а утром собирал цветы и прямо так, в каплях росы, вручал предмету своих домогательств на пороге кареты, дожидаясь ее пробуждения, как верный пес.
На третий день пути я не выдержал и спросил его:
— Ромис, зачем тебе это надо? Ты же понимаешь, что у тебя ни единого шанса затащить ее в постель.
— Темный ты человек, Троглодит, — сочувственно вздохнул друг. — Не понимаешь ты истинного предназначения мужчины… Во всяком случае, как понимают его дамы.
— И в чем же оно, как не защищать этих самых дам от опасностей и тащить им добычу в клювике?
— Эх, Дит! Как было у тебя прямо пещерное понимание людских отношений, так и осталось… Э-э-э… только не надо сворачивать мне голову… Оставь мне ее на память, там еще пара мыслей есть. Пропадут ведь для потомков! Уф! Дикарь!.. Стоп! Я пошутил! Ты самый образованный и культурный человек нашей с тобой современности… Ух. Все. Не буду с тобой разговаривать… Нет! Буду, буду, только отпусти… На чем я остановился? А, да. Так вот. Твое пещерное… то есть я хотел сказать, что ты не совсем понимаешь роль и место девушек в мироздании. Что это значит? Ну… представь себе прекрасный цветок. Чтобы оценить его прелесть, при условии, что практическую пользу извлечь из него невозможно, надо быть образованным человеком… Да верю я, что ты грамотный. Верю! Понимаешь, любуясь красивой девушкой, я получаю эстетическое удовольствие, как от этого самого цветка. Раскрыть бутон… Фу! Какие аналогии! При чем тут сеновал? И фу на эти анатомические подробности строения девушек! Я не про это. Я получаю наслаждение просто от созерцания того, что от моих слов и знаков внимания девушка расцветает как бутон. Это образное выражение, и говорит оно об ином, а не о том, что ты думаешь после того злачного заведения! Так вот. Продолжаю. Пусть девушка реально любит кого угодно и будет верна ему до могилы, но здесь и сейчас мне приятно, что ей хорошо в моем обществе, и я готов в лепешку расшибиться, чтобы не обмануть ее ожидания. Вот так все просто… А насчет постели… Чем дольше ожидание сказки, тем волшебнее сама сказка, а мой отец не уставал мне повторять: не будь жаден с женщинами, трать деньги на их капризы, в пределах разумного, конечно, и не забывай ими восхищаться. У каждой женщины есть то, чем стоит восхищаться. Не у всех это сразу можно увидеть, но у каждой это есть непременно. И если найдешь, будешь счастлив всю жизнь. Не в ярких перьях, стройной фигурке и смазливом личике дело, а… пусть это банально звучит, но красота преходяща, а душа… душа вечна.
Друг впал в задумчивость и через некоторое время очень серьезно, бледно улыбнувшись, сказал:
— Ты знаешь, мне как-то довелось это проверить на собственном опыте. В каком-то балагане… не помню даже в каком, забрели мы туда с друзьями после кабачка немного в веселом настроении… Так вот. После довольно-таки посредственных жонглеров и клоунов на арену вышла девушка. Не красавица. Личико кругленькое, носик картошкой, росточек маленький, платьишко, как с чужого плеча… Мы заржали… Как тупые жеребцы заржали. Думали, еще один клоун вылез. А она молчала. Долго молчала. Пока всем ржать не надоело. Потом начала читать стихи… Негромко. Без пафоса и актерских ужимок. Но мне тут же показалось, что читает она только для меня и обо мне. Точнее, о нас с ней. Известные стихи превосходных поэтов, но так, будто их словами она только со мной вела диалог… Я ощутил всей душой, что именно я ее единственная, последняя и прощальная любовь, после которой разлука неизбежна и навсегда… после которой смерть есть покой забвения… Это было настолько щемяще прекрасно… Мне стало плевать на то, как она выглядит. Я в тот момент любил ее больше жизни и вместе с ней прощался с любовью, — Ромис сглотнул комок в горле, — навсегда… Представляешь?! Навсегда!.. Весь ужас этого слова предстал передо мной так ярко, что я не смог сдержать слез. В этот момент дурнушка-артистка казалась мне прекраснейшей и желаннейшей женщиной в мире. Да я и сейчас в это верю! Верю, несмотря ни на что! — яростно выкрикнул Ромис. — Она действительно прекрасна! Поверь мне! Душой! Не телом! Понимаешь?! Но тело — это такие мелочи, что я наконец-то понял нашего служителя Создателя, брата Горста, буквально умолявшего нас видеть за конкретным телом душу. Он утверждал, что вместилище может быть прекрасно, но содержать демона, или ужасно, но вмещать бриллиант. Мне, Дит, есть с чем сравнивать. Пойми! Отец — заслуженный человек, и его не раз приглашали на балы к нашему барону. Там музицировали, пели и читали стихи дочери местных дворян и гостьи барона из других баронств и даже графств, но… Никогда! Ни-ког-да!.. Понимаешь?.. Я не встречал ничего подобного. Теперь мне кажется, что я подло обманываю каждую девушку, какую встречаю, но каждый раз ищу похожую на ту артистку и не могу остановиться. Тогда я легкомысленно решил, что в любой момент ее найду… И ушел. А надо было схватить, умолять и держать… Теперь поздно!
Ромис оказался не только романтиком, но и весьма прагматичным парнем. Такое рациональное отношение к прекрасному полу заставило меня всерьез задуматься о своем отношении к этому самому «прекрасному» (у меня свое мнение по данному вопросу) полу.
Пять дней до Лиманго для меня пролетели в обычной дорожной скуке, а для Ромиса — в непрестанной борьбе за сердце Виолики. Уж не знаю, каких успехов он достиг, но длительная процедура целования ручки, начинающаяся с пальчиков, к концу поездки достигла уже лебяжьей шейки. У самых ворот города мы почти одновременно получили предложения: Ромису — стать сержантом гвардии отца Виолики, а мне — телохранителем Мирасель.
Учитывая, что гвардия графа состояла сплошь из дворян, доказавших преданность и верность сюзерену (отменные качества воина подразумевались), предложение стать сразу сержантом было очень щедрым, и друг не устоял. Я понял это по его виноватому виду, когда он приблизился ко мне и обо всем рассказал.
— Понимаешь, Дит… Такое предложение можно получить только раз в жизни. Это немыслимая удача, что нам встретилась эта прелестная девушка. Скажу честно, я не рассчитывал, что в столице мне удастся поступить хоть куда-нибудь. Таких, как я, тьма-тьмущая. Всем хочется попасть в гвардию короля или хотя бы барона, а тут… — Он тоскливо посмотрел на меня и через силу честно сказал: — Я понимаю, что поступаю по-свински, но место только одно… Хочешь, я откажусь и поеду вместе с тобой в столицу?
— Нет, Ромис. Не упускай свой шанс. Зачем ехать в столицу, когда ты уже нашел то, что искал? Я не в обиде. Честно. Даже рад за тебя.
— Правда? — искренне обрадовался Ромис. — Ты действительно не сердишься на меня?
— За что же мне на тебя сердиться, если тебе наконец-то повезло? Ну поступил бы ты в гвардию какого-нибудь графа в столице, а не здесь, что изменилось бы? И скорее всего рядовым, а не сержантом… Так что не мучайся — все в порядке! Со мной тоже все будет хорошо.
Ромис благодарно улыбнулся мне и направился к карете своей дамы. А через пару минут после обмена взглядами: графиня — Мирасель — Зорвес предложение поступило и мне.
— Сэр Дит, насколько я понимаю, теперь ты должен быть свободен от обязательств, поскольку не можешь охранять служащего? — подъехал ко мне Зорвес.
— Это так, — коротко резюмировал я.
— Значит, тебя ждет следующий найм, а в данный момент ты свободен?
— И это так, — не стал я блистать красноречием.
— Тогда позволь предложить тебе службу соответственно твоей компетенции… — Он проговорил это так, будто сомневался, что я из-за своей тупости пойму.
Не желая разочаровывать будущего нанимателя, я изобразил ворчанием что-то вроде: «Угу-ага-пошел— на-фиг!»
Глава 6
Дормез с сеньоритой Мирасель, братом Зорвесом и служанкой внутри вкатился на постоялый двор и остановился напротив входа. Я спешился и встал сбоку от дверцы экипажа в полной готовности отразить возможное нападение. Лейтенант гвардейцев, лихо спрыгнув с коня, подошел с другой стороны и, согнувшись в почтительном поклоне, открыл дверцу, предлагая свою верную руку госпоже. Сеньорита царственно сошла на грешную землю — ковры постелить никто не догадался, — слегка опершись на предложенную длань, и стала подниматься на крыльцо. Дверь резко с визгом петель распахнулась, и навстречу колобком выкатился, видимо, хозяин этих придорожных хором. Однако вместо лица прекрасной Мирасель перед самым его носом внезапно оказалась тупая и злобная харя дикаря. Реакция меня не подвела, и я успел загородить охраняемое тело от поползновений неизвестной в данный момент личности. Колобок с молниеносной быстротой — почти ирбис — вкатился обратно, успев при этом захлопнуть дверь и завизжать праздничным поросенком под ножом неопытного мясника.
