Священный сезон - Антонов Антон Станиславович (бесплатная библиотека электронных книг .txt) 📗
Поэтому князь Игорь сказал в открытом эфире только несколько коротких фраз:
– Общий вызов. Всем отрядам – экстренное сообщение от Князя. Богатыря повязали. Надо пошептаться. Времени – час.
Последние слова означали, что князь Игорь просит всех, у кого есть такая возможность, выйти с ним на связь по закрытому каналу. И сделать это надо в течение часа, иначе будет поздно.
Повторив свое сообщение дважды, Игорь отключил прибор и сказал своим спутникам:
– Уходим.
Он не хотел оставаться на этом месте, потому что параболоиды могли его запеленговать. И хотя Лада уверяла, что в них не осталось энергии, у Игоря не было желания рисковать лишний раз.
Прошло уже больше трех часов с тех пор, как караван с пленными отправился вниз по реке, и надо было торопиться, потому что если не организовать засаду в ближайшие два часа, то потом будет поздно.
В непосредственной близости от Великого Устюга партизанских отрядов нет. Там вся территория зачищена зондерами. И покидая место привала в окружении ватажников и подруг, Демьяновский то и дело поглядывал на часы, прикидывая, сколько времени нужно тем, кто услышал его сообщение, чтобы добраться до своих тайников и извлечь оттуда трофейные приборы связи.
И он испытал большое облегчение, когда всего минут через двадцать его аппарат издал мелодичный звук и мужской голос в динамике произнес:
– Общий вызов. Получил сообщение от Князя. Он говорит – Богатыря повязали. Прошу подтвердить.
– Я Князь, – немедленно ответил Игорь. – Сообщение подтверждаю. Надо пошептаться. Мой код доступа…
Глава 20
Широкие гермодвери, заменяющие десантному модулю борта, устроены так, что они могут открываться вверх, а могут и вниз.
Когда створки подняты вверх, из модуля удобно выпрыгивать на землю. А будучи опущены вниз, они превращаются в водоизмещающие борта, и модуль становится довольно удобным и вместительным катером.
Встроенные антигравы позволяли модулям подниматься в воздух, но это был лишний расход энергозапаса. А ведь даже самые дикие лесные люди были в курсе, что с энергией у антропоксенов ладно далеко не все.
Правда, лесные люди в массе своей были бы рады получить для своих нужд хотя бы ничтожную долю той энергии, которая тратится на полеты параболоидов или на поддержание на плаву перегруженных десантных модулей.
Однако до сих пор в их руки не попадало ничего мощнее встроенных аккумуляторов инопланетного оружия и приборов связи. Если знать, как с ними обращаться, то они вполне годились для массированной подзарядки батареек от радиоприемников и фонариков, но другое полезное применение в хозяйстве им найти было трудно.
Нет, вовсе не об электричестве мечтали лесные люди голодными зимними ночами. Огонь очага грел не хуже электрообогревателя, а электрический свет был им и вовсе не нужен. Книг у них не было, телевизоров тоже, и по ночам лесные люди развлекались другим способом. Они занимались любовью, а для этого не требуется электрический свет.
Но с голодухи порой лесным людям было даже не до любви.
Оттого и мечтали они долгими зимними ночами о «волшебной закваске» – активной биомассе, содержащей в связанном виде концентрированную энергию.
«Волшебная закваска» была основой экономики антропоксенов. Без нее инопланетные технические растения не могли бы развиваться, и вся цивилизация Высшего Разума загнулась бы в одночасье.
Но для лесных людей это было не главное.
«Волшебная закваска» многократно ускоряла рост обычных растений – вот что важно. Если удобрять почву активной биомассой, то семья вполне может кормиться весь год с одной грядочки на месте выкорчеванного дерева. Хватило бы и на сытую летнюю жизнь, и на зимние запасы.
Так что вовсе и не странно, что лесные люди годами тщетно мечтали заполучить хоть каплю этой чудесной субстанции.
Правда, мечтали не все. Христиане в большинстве своем считали закваску орудием сатаны, а язычники полагали, что ее применение – это насилие над природой.
Но здравомыслящие партизаны неустанно повторяли, что если заветы и пророчества старейшин будут сбываться и впредь, то разросшимся лесным общинам очень скоро станет совсем нечего есть. И вряд ли Бог или природа расщедрятся настолько, что сотворят ради пропитания лесных людей небывалое чудо.
Библейские ссылки на манну небесную прагматиков не убеждали. Они в ответ вспоминали пословицу «На Бога надейся, а сам не плошай», которая в равной мере справедлива и для христиан, и для язычников, не говоря уже об атеистах.
Но все планы захвата драгоценной закваски разбивались о надежность и мощь охраны, а главное – на непреодолимые технические препятствия.
Иногда удавалось унести в лес только почву, обработанную закваской – и даже она производила неизгладимое впечатление.
Глядя на то, в каком темпе и какого размера плоды вырастают на этой почве, легко можно было поверить в басни о пищевых плантациях антропоксенов, где растут трансгенные тыквы размером с дом или с тот десантный модуль, в котором везли на базу «++6147» пленных, захваченных на стойбище воеводы Вадима.
Если присмотреться, то невооруженным глазом можно было разглядеть признаки того, что модуль – это тоже не творение рук человеческих, а плод удивительного растения.
Его борта казались сделанными не из металла, а из какого-то сверхпрочного дерева, и их покрывал причудливый мелкий узор характерный для творения природы, а не рук человеческих.
Но дивный этот узор, рассматривали разве что малые дети, которые легко отходили от любых потрясений. Остальные угрюмо глядели на своих конвоиров или мимо них, а у некоторых взгляд был устремлен куда-то внутрь, в себя, и тягостное молчание нарушал только птичий щебет азиатов-зондеров, обсуждающих сравнительные достоинства пленных женщин.
По крайней мере, именно так можно было воспринять их жесты, взгляды и взрывы нервного хохота с тем характерным развратным оттенком, который часто сопровождает неприличные разговоры.
Известно ведь, что разговор о бабах и о плотской любви лучше всего отвлекает от тревожных мыслей.
А тревога была налицо. Зондеры, сидя на бортах модуля все время озирались по сторонам, всматриваясь в темную стену леса и ожидая нападения в любую минуту.
Многие из них предпочли бы сейчас находиться внизу, под бортом, за броневыми стенками – но инструкция требовала, чтобы там были пленные.
Православные девушки из самых упертых, которые при всей лесной нищете и нехватке тканей ходили не только в платьях до пят, но и в платочках на голове, сейчас застыли на дне модуля в позе эмбриона, пытаясь свернуться клубком и все равно сгорая от стыда, поскольку были не только наги, но и простоволосы.
А еще хуже было то, что в модули пленных набили, как селедок в бочку, и со всех сторон к невинным девушкам невольно прижимались другие люди. И мужчины в том числе.
Обычно твердые в вере жили обособленно, дабы не оскверниться слишком тесным общением с грешниками и иноверцами, но тут был особый случай. Иеромонах Арсений, уважаемый среди лесных христиан человек, жил и кочевал вместе с воеводой Вадимом из чисто практических соображений.
Большая община во многих отношениях лучше маленькой. Ей, правда, труднее скрыть свое существование и местонахождение от зондеров и антропоксенов. Но зато ей и обороняться легче. Особенно если зондеркоманда прибывает на место не на параболоидах, а обычным путем – по дорогам или по воде.
А община воеводы Вадима была совсем особенной. Крупная группировка хорошо подготовленных партизан, под охраной у которых – самые богатые схроны северных лесов. И еще – самые лучшие колдуны и знахари, что тоже немаловажно.
Любой потенциальный перебежчик в этих краях был в курсе, что бежать надо к Вадиму. Ходили слухи, что его колдуны могут заговорить любую личинку-мунгара.
Это, конечно, было преувеличение, но процент успеха у них действительно был выше, чем в других общинах.
А для лесных людей важней было другое. Раны и болезни при нехватке медикаментов были настоящим бичом мелких общин. А знахари Вадима пользовались заслуженной славой на сотни и тысячи километров вокруг. Если же и их искусство не помогало, то у Вадима были инопланетные средства в тайных схронах.
