Большой мир (СИ) - Беляков Дмитрий Олегович (читать хорошую книгу полностью txt) 📗
Попытаться же осмыслить и как-то упорядочить то, что я еду на запряженной ватусси телеге после осмотра летательного минивэна, было вообще нелепо. Эти парадоксальные события были невероятно странными.
Хотя, после увиденного шаттла, средневековый колорит уже своим наличием разъедал глаза. Как, в общем, и деревянный лук за моей спиной.
— А че забыл-то там? — спросил мужик, видимо решив, что достаточно наигрался со словом.
— Да за покупками отправили, список дали, — ответил я честно.
Он присвистнул.
— А не мал ешо за покупками по дорогам в одиночку шастать? Зверье тута лихое бывает.
— Да я, вроде как, и не сам был, — ответил я вяло, почесав бороду. — Бандиты по дороге на провожатого моего напали.
Он снова присвистнул. Видимо, это его любимый жест удивления, так как другая мимика на лице отсутствовала. Он даже ржал только ртом.
— Не повезло. Я за жизть свою только два разу натыкался на иродов. И оба, благодаря Ландушке, отделался медью да синяками.
Видать, не такие бандиты ему попадались, раз медь и синяки только оставили. Ну точно, Ройана заказали. Больно своевременно они появились перед нами, да и самонаводку отправили сразу, что говорило о подготовке. Здесь и думать не о чем.
— Но ты уж не серчай, не в Пантоа мой путь лежит, — поправил шляпу мужик, — Я в Урудьку, родненькую, спешу.
— И как далеко от Пантоа я снова на своих двух останусь? — спросил я, расстроившись.
Он прищурился, видимо, прикидывая расстояние, и выдал:
— Мянут тридцать, и будешь там к полуночи. Мой поворот немного раньше.
— И не страшно вам по ночной дорог-ге? — телега подпрыгнула на камне, и зубы чуть не прикусили язык.
— А чего тут страшнаго. Коли зверье, так роги Ворса кого хошь отпугнут. Это сейчас он такой мирный, а в опасность кого хошь в страх загонит, — гыгыкнул одними губами рябой мужик и снова поправил шляпу.
— А бандиты?
— Бандиты… Бандиты хоть днем, хоть ночью, да ночью все ж сами боятся вылазиеть. Здесь даже плюс имеется, — ответил он резво.
Какое-то время ехали молча. Я думал о своей магии разрушения и как раздобыть побольше информации. Любой.
Рябой заговорил, облегчив мне задачу:
— А откудава прешь?
— Да из леса, хижина там отцовская, — ответил я, внутри радуясь его вопросу. В голове тут же нарисовалась обоснованная причина для расспросов.
— Уууу, лесной значить. И давно вы там света белого не зрите?
Я ответил максимально грустно:
— Да я то с детства самого, а батя еще раньше.
— Ох ты, Ландушка пресветлая, лоб такой, а окромя белок да сероволков не знаешь ничего, небось! — задрал мужик соломенную шляпу выше лба.
Я подтвердил уныло:
— Ну да, наверное…
Рябой спросил, прищурившись:
— И как же он тебя-то отпустил-то? Неужто ты маг сильный?
— Да не-е, это своего рода проверка такая. Да и не один я был вначале, говорил же, — поправил я.
— Ах, да-да. Было такоя.
— Слух, а не расскажешь мне, что по миру творится? — спросил я воодушевленно.
Он кивнул.
— Да че ж не рассказать-то, раз такое дело. Но учти, я хоть и с цевилизанцеей живу, но тоже не все ведаю.
Я улыбнулся довольно. Сходства между деревенскими Земли и Фариды проявлялись для меня все сильнее. Конечно, язык на слух ложился плохо, но чем больше я говорил, тем лучше усваивались слова в голове. Разница в произношении выделялась ярче, в сравнении с целителем и Леа, но благодаря его интонации, мой мозг сам формировал эдакий говорок.
И вместе с этим забавным сходством, я сильнее обращал внимание на контраст между понятием «обжитая вселенная» и этой деревянной телегой, запряженной ватусси. Мужик в шляпе ну никак не походил на космического переселенца, пару десятков лет назад выскочившего из транспортного шаттла. Я не знал историю переселения, но судя по его поведению и внешнему виду, его поколение даже не третье по счету, и что-то с Фаридой очень не так, раз переселенцы так деградировали. Да, Сорас дал понять, что здесь очень дикое место, но все же я не думал, что встречу такого колоритного представителя.
— Ты много где бывал? — начал я с простого.
— Не особо. Кружусь с Ворсом по трем деревушкам: Урудька родненькая, Калинка да Ряшма. Перевозим то да се. В Урудьке родненькой, кузнец хороший, в Клинке лекарь каку травку потереть знает. Ну и Ряшмуша, в Ряшме семья сестры, заглядываю, коли проижжаю.
Да, не это я ожидал услышать.
— А по миру как дела идут, знаешь? Как у других рас жизнь идет? — спросил я.
— Да что по миру. Фойре, проклятые, никак с коротышами не на воюютцо да на нас прут. Вот-вот вдарим уже ответную.
— В смысле, вдарим? — спросил я тупо.
Рябой потянул носом и сплюнул в землю.
— Ну а как вдаряют? Батя слова такого не пояснял что ль? Эка, что значить лесные. Учить вас надобно! Война грядеть, малой, война!
Глава 17
— Война? — переспросил я тупо.
Рябой ответил:
— Ага. Пора уже мохнатым показать! А то ишь, отговорки одни, а атланы стродають.
Он не на шутку распалился и стал чаще сплевывать вбок. Я понимал значение слова «фрак-ге», но было сложно вот так внезапно воспринять такую новость.
— А что они сделали? — спросил я.
— Оха, лесной-лесной. Да бродють отряды тута да нападают на деревни. Жгут, жизни лишают, истязают, — ответила он гневно.
На душе стало тяжело.
— Сам лично видел?
— Да какой там. Ежели б видел, то не трепался бы с тобой сейчас. Заезжие говорят да торговые, кто в город наведывается, — ответил рябой, как глупому.
Понятно. В одной стороне чихнул, в другой помер. Когда нет прямой связи, сложно увидеть картину в целом. Может отряд бандитов, где много фойре, разгуливает по местности да творит всякое.
Я успокоился даже от такой неясности. Не хотелось попасть в мир с таким количеством рас и сразу же вляпаться в глобальную войну.
— А что на других планетах? — перевел я разговор.
— А кто их знает, к нам никто не захаживает, а кто прибывает, тот уже не отбывает, — закряхтел свистящим смехом рябой, потрепав край шляпы.
— А что так? — спросил я.
Рябой, отсмеявшись, цокнул недовольно и замотал головой:
— Ну и лесной же… Дык все ж знают — кто к нам сойдет, назад не вернется. Ты совсем ничего не знаешь, что ль?
— Не, батя мало рассказывал. Хорошо, что такого ведающего встретил, а то б и помер так, незнаючи, — ответил я в тон.
Рябой ухмыльнулся, и в глазах загорелся огонек превосходства. Снова потрепал шляпу и выплюнул бедную травинку. Видимо, приготовился основательно разговориться, что меня очень даже устраивало.
— Вот что, малой, — затянул он. — Раньше Фарида была тихим местом, пока не завезли мохнатых. С них-то все и началось. Они ж дикие! Только и знают — чуть что, да в зверье обращаться. Звери, что с них взять! Да, без них тоже напастей хватало, но еще мой батя говаривал, что любой монстр в поле лутше мохнатого фойре. Когда первые поселенцы сошли на Фариду, тут было не протолкнуться от зверья такого, что сейчас только за каменной границей водится, да подальше! Потом недорослики и остроухие сошли на готовенькое. Но от них шуму нет, живут сами по себе. Наша территория была очищена первой и, почитай, стала плосцдармом для остальных!
Рябой резко замолчал и, пыхтя в обе ноздри, о чем-то глубоко задумался. Я молча ждал. Меня устраивал его словесный поток.
— После фойре все пошло к Са-аргу. Забрасывать сюда стали всякое отребье. Кто сам бежит, от кого избавляются. В общем, вместо новой надежды Фарида стала ссыльной планетой. Батя говаривал, что ево дед говаривал, как ево прадед сетовал, что само название планеты с какого-то седого языка значит «надежда». Во как! — выпалил еще одну тираду рябой, подняв палец.
— Невероятно! — вполне честно округлил я глаза. — И ты столько знаешь, хоть и живешь в глуши!
Рябой нахохлился:
— Да эт все знають. Просто никому не надобно это знание, чтобы помнить ево.
