Легенда о Чудограде. Книга первая Властитель магии. Часть первая Рувир (СИ) - Шихматова Елена (читать хорошую книгу полностью TXT) 📗
— Лера, бежим! — скомандовала она, подбежав к девочке и, схватив ее за руку, потянула за собой.
— Открыв дверь, она едва не споткнулась об лежащего на полу мужчину, рядом было еще несколько служителей и Клея могла только надеяться на то, что болевая волна захватила весь храм, иначе выйти им будет очень проблематично. Она вряд ли вспомнила бы обратный путь, случись ей идти в спокойном состоянии, но сейчас она безошибочно выбирала двери, коридоры и комнаты. Пока они могли бежать, но почти перед самым выходом Клея услышала голоса. Люди спрашивали друг у друга, что случилось, и они направлялись внутрь храма. Скользнув в первую попавшуюся боковую комнату, женщина закрыла дверь на крючок, мгновенно оценив ситуацию. Комната была пуста, и самое главное, здесь было окно.
— Лера, чтобы не случилось, не отставай! — уверенно произнесла Клея, своей интонацией стараясь успокоить дочь, но и самой ей это придало сил.
Она должна защитить дочь и сделать для этого все возможное. Пригнувшись, Клея быстро подошла к окну, не выпуская руки девочки, мельком взглянув за окно, села под подоконником.
— Сейчас те люди пройдут и мы вылезем в окно.
— Но ведь оно закрыто, — испуганно прошептала Лера.
— Если не сможем открыть, разобьем!
Точно высчитав секунды, когда несколько священнослужителей пересекут двор, Клея встала, окинула взглядом рамы, она дернула ручку на себя — не заперто и не заколочено, но вот сможет ли она пробраться через узкое храмовое окно? Еще раз окинув взглядом улицу, Клея очень четким голосом сказала дочери.
— Лера, ты лезешь первой, я следом, но если я не успею и ты увидишь кого-то на улице — беги, не оглядывайся!
— Но…
— Никаких но! От этого зависит твоя жизнь.
— А как же твоя жизнь?
— Лера, сейчас или никогда!
Лера уже не знала, когда ей было страшней, сейчас или в комнате допроса, или на дороге, казалось, весь этот день — один нескончаемый кошмар, полный ужаса для нее, в который она вовлекла и маму. После того, как она создала вспышку, Лера чувствовала себя так, словно ее заставили пробежать небольшой кросс, поэтому с легкостью бабочки вылезти из окна не получилось. Как назло в этот момент во двор быстрым шагом вошли несколько человек, но Клея уже успела перелезть, а эти люди не были священнослужителями.
— Госпожа, вы не знаете, что там случилось?
— Не знаю, — не растерялась Клея. — Я шла с дочкой мимо и услышала крики, тут тоже кто-то кричал, из окна было слышно, я хотела подойти ближе, посмотреть, вдруг помощь какая нужна, но тут пустая комната, никого нет. А дальше идти, дочка боится, там так кричали! Извините, я должна отвести девочку домой.
— Да, конечно, — ответила ей пожилая женщина с явным пониманием в голосе, — эти крики… Одному Алину известно, что там произошло.
— Идем, детка.
Хорошо, что она не раз бывала во всех храмах города и сейчас четко могла сориентироваться, как пройти отсюда ко второму выходу, в голове она уже представляла, куда они пойдут и где смогут укрыться. Быстрым шагом Клея пошла вперед, пока за ними не гнались, но женщина понимала — это вопрос времени.
День третий
На следующий день Марта пришла звать Гедовин к завтраку. Постучав в дверь, Марта сначала попросила разрешения войти. Услышав ее голос, Гедовин обрадовалась, что это — не отец и не дядя с тетей.
— Марта, как хорошо, что это ты!
— Милая моя! — ласково сказала Марта, обняв девочку. — Как же мы теперь без госпожи Руяны! А тебя и пожалеть-то некому!
Некому. Мать так и не зашла вчера к ней, за ужином не обмолвилась с ней ни словом, а отец говорил о чем угодно и о ком угодно, только не о госпоже Руяне. Никто из них даже не вспомнил о ней! Единственное, что порадовало Гедовин, так это то, что к ней не обращались ни с какими вопросами, она молча поела и тихо ушла к себе в комнату. Лучше так, чем делать вид, что ничего не произошло.
— Я пришла позвать тебя к завтраку, но прежде хочу сообщить тебе новость. Не знаю, скажет ли тебе отец, но, если вдруг не скажет, то, думаю, тебе надо знать.
— И что же это? — заинтересовалась девочка.
— Вчера Истмирра объявила нам ультиматум. Рувиру дано меньше недели на ответ: мы можем добровольно сдаться, тогда не будет войны, а если мы будем защищать город, то Истмирра начнет войну против Гриальша и захватит Рувир. Выезд из города запрещен. Мэр объявил всеобщее голосование и до тех пор, пока все не проголосуют и не будут посчитаны все голоса, никому не выдадут пропуск на выезд. Городская охрана уже заблокировала все ворота.
— Ничего себе! — оторопело произнесла девочка.
— Я подумала: это важно, и тебе надо знать. Твой отец вчера и словом не обмолвился за ужином, так что не выдавай меня.
— Что ты, Марта! Конечно, не выдам!
Вчера вечером за столом говорили только о девочке, перед которой возникла стена, все взрослые высказывали однотипные предположения: не иначе как жестокая Алина дала силу той девочке, чтобы убить людей на дороге и потом причинить вред священнослужителям. Но о требованиях Истмирры никто и словом не обмолвился.
— Спасибо, а то мне уже и так хватило от господина Томилина за рекомендательное письмо!
— А что такое?
— Видишь ли, твоя бабушка оставила мне рекомендательное письмо, но оно было у господина Данислава, а он не смог отдать его мне сразу. Я же про письмо изначально не знала и, когда твой отец спросил, нужны ли мне и Радэку рекомендации, сказала, что да, нужны. Но после поминок Данислав мне передал письмо, и господин Томилин откуда-то об этом узнал и высказал мне все, что мог описать в своем письме, даже потребовал отдать бумагу, но этого он не дождется.
— Но, — не поняла Гедовин, — почему рекомендательное письмо от бабушки было у Дана?
— Потому что он жил последнее время здесь. Видишь ли, — пояснила Марта, присаживаясь вместе с Гедовин на край кровати, — Данислав болел и первые несколько дней не совсем понимал, где он и что с ним. Он ушел из больницы, но додумался надеть чье-то пальто в коридоре, а ведь был март, он замерз совсем на улице, счастье еще, что мой Радэк увидел его и привел сюда. Госпожа Руяна настояла на том, чтобы его оставили здесь, хотя господин мэр был крайне недоволен этим поначалу.
— И что с ним такое было?
— Никто толком не знает, но точно, что он потерял сознание в кабинете Юлиана Астеева, и Астеев сам отвез его в больницу. Данислав два дня не приходил в себя, а потом вот проснулся и как-то умудрился уйти, заработав еще и простуду.
— И Астееву ничего за это не было?!
— Видимо, он ни в чем не виноват, раз господин мэр отпустил его в тот же день.
— Это странно. Значит, Радэк привел Дана сюда?
— Верно. Госпожа Руяна все хуже себя чувствовала, — с болью в голосе продолжила Марта, — а он поддерживал ее, говорил с ней, шутил. Она попросила его пожить здесь немного, он поначалу смутился и отказался, тогда стала просить я. Вот. Так получилось, что госпожа Руяна составляла завещание и рекомендательное письмо почти перед самой смертью, поэтому его писал Данислав, потом он занимался похоронами и смог передать мне письмо только позавчера.
— Так, — оторопело спросила девочка, — когда же приехал отец?
— За день до похорон.
— Значит, всем занимался Дан?
— Да, и почти месяц назад он написал письмо в твою школу, чтобы тебя отпустили и разрешили побыть с бабушкой, но, по-видимому, как и предположил Данислав, письмо перенаправили твоему отцу, чтобы тот дал свое согласие. Самому господину Томилину Данислав отправлял письмо две недели назад, надеясь, что это сдвинет дело с мертвой точки, и он сам заберет тебя и приедет сюда, но это не помогло.
— Ненавижу отца! — сложив руки на груди, зло произнесла девочка.
— Что ты, Гедовин, нельзя так говорить. Но в чем-то ты права, — согласилась Марта. — Я пойду, а то он может заметить неладное, что я здесь так долго.
— Хорошо, я иду следом. А знаешь, — заметила девочка, — Дан очень изменился, вы что его голодом морили?
