Дочь творца стекла (ЛП) - Брайсленд В. (книга жизни txt) 📗
— Я пропустила завтрак? Простите. Я проспала, — желудок Рисы заурчал, и она смущенно скривилась. Они точно это услышали. — Я тогда возьму что-нибудь на кухне.
— Простите, — первая служанка снова сделала реверанс, — но казарре не подобает есть там. Я позову горничную, — она еще раз склонилась и пропала за дверями.
Во главе стола слуга выдвинул резной стул ее отца.
— Нет, спасибо. Я посижу там, — Риса направилась к своему привычному месту сбоку.
— Прошу, казарра, — слуга обращением остановил ее. Он указал на стул и пристально смотрел на нее. Она вздохнула и прошла вдоль стола к месту отца. Шестеро слуг поклонились и покинули комнату. Риса была потрясена. Она еще не получала такого обращения, она привыкла к вежливости, но не к восхищению. Слуги обращались с ней, как с ее родителями.
— Казарра, — горничная прошла в комнату, низко опустив голову. — Прошу прощения, что поднос не принесли в комнату. После прошлой ночи слуг стало меньше. Это не повторится.
— О, нет, я проспала, — Риса зевнула и моргнула. — Почему слуг стало меньше?
— После случившегося с Каза Портелло и Каза Диоро…
Сонливость пропала, Риса выпрямилась.
— Только не Диоро тоже!
Фита мрачно кивнула.
— И Пиратимаре…
Это было правдой. Принц хотел, чтобы казы пали. Три из семи разрушились за ночь. Хуже было только знать, как близко к этому была Каза Диветри. От одной мысли было страшно. Она постоянно напоминала себе, что они выполнили ритуал верности. Справятся и в эту ночь, и в следующие. Когда родители вернуться, каза будет такой же, какой была, когда они уезжали.
— Мы потеряли несколько слуг, — продолжила Фита. — Они боятся работать тут. Но я найду одну, чтобы принесла еду, казарра, — она кивнула и вышла из комнаты. Обычно она ругала и сплетничала, но сегодня была удивительно смирной.
Из-за прошлой ночи. Все теперь относились к ней иначе. До этого она была просто Рисой. Ненужной Рисой. Рисой, чьи эксперименты в печи были тратой времени и стекла. Беспомощной маленькой Рисой, которая подвела их всех. Теперь она была казаррой, главой дома. Защитницей Диветри и хранительницей рога.
— Завтрак, казарра, — сказал голос старика через пару мгновений. Дом шагал осторожно, в дрожащих руках держал миску с фруктами и хлебом. Риса чуть не вскочила и не забрала миску у него, но заметила другого слугу на пороге, следящего за Домом — наверное, чтобы доложить Фите. Она осталась сидеть, затаила дыхание, надеясь, что он пройдет проверку.
Он подошел и опустил миску на стол перед ней. Получилось без грации, которую она принимала как должное у других слуг. Он поймал ее взгляд на миг, кланяясь. Она улыбнулась ему, и слуга щелкнул пальцами. Дом опустил голову и попятился, развернулся и вышел из комнаты.
Когда слуги не считали ее важной, они относились к ней как к нормальному человеку, почти равной. Сегодня они уважали ее, и расстояние между ней и ними увеличилось. Она не знала, что ей нравилось больше.
Шаги зазвучали из сада за колоннами. Она повернула голову и увидела Мило в алой форме.
— Казарра, — сказал он сухим тоном. — Гость ждет в дальнем конце верхнего моста.
Все еще сжимая половину булочки, Риса встала со стула. Почему Мило звучал так сдержанно? Он не улыбнулся, когда она шагнула в его сторону. Он точно не должен был иначе к ней относиться.
Он взглянул за плечо.
— Капитан Толио, — Риса поняла осторожность друга. — Доброе утро.
— Доброе утро, казарра, — сказал капитан. Он был вежлив. — Надеюсь, вы хорошо спали после… событий прошлой ночи?
— О, неплохо, спасибо, — сказала она.
Его улыбка была такой слабой, что она не знала, зачем он тратил силы, изображая ее.
— Я не хочу мешать встрече с гостем, — он встал перед Мило. — Я просто хотел убедиться, что стражи не мешают… вашей жизни. Определенные стражи, — Мило напрягся.
— Мальчишка Сорранто? — она пожала плечами. — О, нет. Он был очень… деловитый, — она изобразила скучающий тон, как делали многие в Тридцати. — Кто-то его класса не станет меня беспокоить, да?
Капитан немного расслабился.
— Я просто хотел услышать это от вас, казарра.
Она отмахнулась от Толио.
— Оставьте меня. Меня ждет гость, — она звучала как лидеры, над которыми насмехалась.
Капитан быстро поклонился, мрачно посмотрел на Мило и вышел из садовой комнаты. Он только ушел, и Мило глубоко вдохнул и улыбнулся.
— Ты умеешь играть! — присвистнул он.
— Не недооценивай меня, — сказала она.
Мило рассмеялся.
— О, поверь, я учусь не делать этого.
18
В истории говорится, что чары, так называемых, кораблестроителей Пиратимаре позволили маленькому княжеству Кассафорте отразить вторжение после двух лет. Творения Пиратимаре не тонули, не страдали в шторм. Я видел работу мастеров, и, кроме пары молитв через промежутки, их техники не отличаются от наших.
— виконт Уильям Деван, «Путешествия за Лазурный канал»
Внутри кареты воняло плесенью и сладким запахом гниющего бархата. Был и другой запах — отголосок духов в пространстве с низким потолком. Дверь была закрыта, и дыхание обжигало легкие. Риса заерзала на сидении, надеясь, что старик в тусклом свете не заметит, что она вспотела. Он не показывал, что ему было тепло. Казалось, что под слоями старомодного плаща и плотной одежды он дрожал.
Его очки были двойными. Перед толстыми линзами на носу с изогнутой проволокой были другие линзы, поменьше. Он смотрел сквозь них на нее с другого сидения кареты. Его густые седые брови сдвинулись на пару мгновений, а потом он облизнул губы и стал говорить:
— Но ты ребенок! — воскликнул он. Его голос делал его даже старше, чем его хрупкий вид. Рисе он напоминал шелест листьев на ветру холодной осенью.
Она не могла ответить вежливо.
— Вы — Феррер, казарро Кассамаги, — сказала она. Он удивился, что она узнала его. — Вы уже встречались с моими родителями. Но ненадолго.
— Эро — твой отец? — он пытался сообразить отношения. — Прости, милая. Проще помнить детей в молодости. В моем возрасте все как дети, — он посмотрел на нее поверх интересных очков. — И ты подула в рог Диветри прошлой ночью? — она кивнула, и он мягко сказал. — Хорошо, что ты это сделала. Признаюсь, было страшно. Семь сильных домов стали четырьмя, их сохранили только дети и старики.
За окном кареты и алым плащом Камиллы, оставшейся снаружи, Риса видела канал и руины Казы Портелло вдали. Дым все еще поднимался местами. В центре резиденции, заметном в свете дня, рухнул большой купол. Только несколько колонн тянулись в небо ребрами. Феррер склонился и проследил за ее взглядом.
— Говорят, пострадала только каза. Другие работы поколений Портелло… половина города стала бы пылью, если бы все их чары разрушились. Но… жаль, что столько имущества было потеряно. Каза сильно пострадала из-за разорванного пакта. Пиратимаре пострадали куда меньше.
— Какой пакт? — спросила Риса. От любопытства она забыла о затхлости кареты.
— Ритуал верности — это пакт, дитя. Ты не слышала историю? Нет? Это соглашение между короной и людьми, установленное восемь веков назад одной из моих предков. Она была яростной, как львица, и храброй. Аллирия Кассамаги, — сказал он так, как шептал бы имя любимой девушки в юности.
— Расскажите о пакте, — Риса боялась, что он отвлечется.
Он вздрогнул.
— Твоя мать тебе не рассказывала? Она — наполовину Кассамаги. Очаровательная девочка. Таких, как Аллирия, больше не было. У нее была истинная сила чар, не просто зачаровывание талисманов, как осталось у нас. Было время, когда короли Кассафорте были не такими добрыми, как те, кого мы знали. Они были гордыми, жестокими, убивали врагов, даже в своей семье. Те тираны постоянно объявляли войну, надеясь пополнить казну золотом. А потом трон получил человек мягче, король Ниволо. Он посмотрел на бедность народа, на воюющих праотцов, решил, что если Кассафорте хочет процветать, нужно прекратить издеваться над людьми.
