Viva la Post Mortem или Слава Послесмертью (СИ) - Давыдов Игорь (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений txt) 📗
— Не возражаю, — ответила девушка, неторопливо и неуверенно двигаясь к свободному месту за столом переговоров поближе к главному. — Тем более, что достижений пока немного. Мне только вчера удалось переселить душу человека в растение. Точнее, предпринять попытку. Первые результаты можно будет увидеть, где-то через неделю. Если они есть.
— Я так понимаю, вашей задачей максимум является полная замена некромагии на дендромагию из-за опасности потери посмертия теми, чьи останки были использованы в качестве источника силы? — уточнил мужчина, легко обгоняя гостью.
— Я так далеко не загадываю, — студентка спустила с плеча ремень сумочки, и теперь удерживала её в руках, чтобы, добравшись до места, просто повесить на спинку, не задерживаясь. — Да я и не думаю, что использование останков гарантированно лишает посмертия. Однако, умерший человек не имеет никакой иной формы, кроме энергетической. А это означает, что использование останков “досуха” способно привести человека в такую точку, когда его прошлое уже уничтожено, будущего ещё не наступило, а инструментария для создания этого самого будущего уже не осталось.
Ректор галантно отодвинул стул для юной некромагички.
— Иными словами, если просто ограничить использование останков и хоронить, скажем, мизинец правой ноги каждого умершего, а всё остальное использовать в качестве источника силы, мы сможем избежать вероятных негативных последствий и забвения?
— Если таковые есть, да, — Броня, наконец, смогла дать ногам отдохнуть. — Благодарю. Так или иначе, вряд ли общество попросту согласится упустить по мизинцу правой ноги каждого почившего. Люди из класса некромагов, да, могут договориться между собой, не лишать друг друга посмертия. Однако, интересы низших классов не могут быть в должной мере представлены, потому как у них, в отличие от некромагов, нет должных инструментов принуждения. Какой смысл уменьшать поток магии на процент или даже на десятую долю процента, когда соседи и не думают ограничивать свою магическую мощь?
Студентка не обманывалась внезапным интересом ректора к своей работе. Эссе появилось ещё год назад, но интерес к нему возник, только когда потребовалось блеснуть своей куртуазностью? Быть может, на настоящую девятнадцатилетнюю девочку это и произвело бы эффект. Но ведь Броня была попаданкой, и её опыт простирался дальше одной жизни.
— И потому вы решили заняться поиском альтернативного источника энергии, который было бы проще добыть и быстрей восполнить? Но причём тут переселение души в растения? — Маллой-старший приземлился в своё кресло и закинул ногу на ногу. Кожаное кресло на колёсиках. Ещё один элемент настоящего в этом царстве старины.
— Энергоёмкость растений куда как ниже энергоёмкости человеческих чувств и воспоминаний. Что там? Энергоёмкость растений такая низкая, что даже трупики мышей лучше годятся для тренировки молодых некромагов. Скорей, я бы хотела создать прослойку между некромагами и простыми людьми. Вот моя задача максимум. Мечта, на исполнение которой я не особо надеюсь. Создать магию, более слабую, но более лёгкую в освоении. Средний класс, который мог бы выполнять больше рутинных бытовых задач немагов…
— И которые могли бы дать ассиметричный ответ жадности правящего класса, посредством пересадки душ в растения, некромагам неинтересные? — губы ректора тронула тёплая усмешка. — А мне говорили, что вы крайне жестока. Лгали. Женское сердце и женский подход к делу, всё же, отличаются от таковых у мужчины. Скажите, как по-вашему, какой курс стоит взять Богемии, в ближайшее время?
Внезапный переход на политику? Броня не удержалась и подняла брови.
— Между Богемией и Россией есть буферное государство, а вот ЕССР отделены от нас одной лишь границей. Кроме того, войска царя во время последнего конфликта в Маньчжурии показали себя довольно отсталыми и полагающимися на устаревшие военные доктрины. За то время, пока белые мундиры будут проводить мобилизацию своей армии, красные уже до Речи Посполитой свои силы прогонят, — изложила свои мысли девушка. — А это значит, стоит брать курс на дружбу с ЕССР, и проводить реформы, которые разом встретят одобрение у них, но будут полезны нам. Перенимать один в один их строй попросту нельзя.
— Очень интересно… — мужчина сделал паузу. Некоторое время он просто молчал, задумчиво кивая своим мыслям. — Я так понимаю, искали вы меня явно не для того, чтобы поделиться свежими открытиями на ниве дендромагии.
— Вы правы, — согласилась Броня. — Я хотела узнать, являются ли действия вашего сына, по захвату Хотски, вашей инициативой?
Магическая трость ударилась пяткой об пол. А холодный мёртвый взгляд Маллоя-старшего вцепился в лицо гостьи. Ещё несколько секунд молчания.
— А какой ваш интерес в этом вопросе?
— Действия вашего сына создают напряжение в моём районе. Они приводят к тому, что под ударом оказываются хорошие и достойные люди.
— Так это война, слечна Глашек, — кажется, ректор разучился моргать. Это делало его взгляд даже более потусторонним. Хотя, казалось бы, куда уж боле? — Это противостояние. Противостояние ЕССР и Российской Империи. Хотите кого-то уберечь? Вам придётся принять активное участие в данном конфликте. Остаётся только выбрать сторону.
Во рту у девушки пересохло. Этого она и боялась. Прямо здесь и сейчас ей чётко и недвусмысленно сказали, что надежды на тихую и спокойную жизнь нет и быть не может. Лучшее, на что она может рассчитывать: это протекция со стороны высокой шляхты при условии прямого участия в конфликте, предполагающем вооружённое и магическое столкновение. Конечно, вся шляхта военнобязанна, но, всё же, есть разница между столкновением с внешним врагом, которого может и не случиться, и бесконечной внутриусобной грызнёй. Никто не хотел сгинуть за “просто так”.
И тем обидней, тем противней, что с точки зрения угрозы родному дому, ничего не менялось. Будет ли он уничтожен внешним врагом, Маллоем или Сковронским? Мёртвец просто мёртв. И защищать родное гнёздышко придётся, точно так же, рискуя своей жизнью… и душой. Посмертием.
Как уже было сказано выше, этого поворота событий Броня боялась. А это значит, что была к нему готова. Заранее взвесила все “за” и “против”. И пришла к выводу, что не знает варианта, при котором она сможет потерять меньше, чем примкнув к бригаде Маллоя-младшего. А потому, она пока не проиграла в этом состязании в гляделки. Надо уметь держать хорошую мину при плохой игре. В мире главенства сюзерениально-вассальных связей был только один правильный ответ.
— Я — студентка УСиМ. Я уже приняла решение.
Глава 4. Попаданцы и подменыши
1.
Ёлко не выглядела довольной разговором.
На самом деле, Дарк и не ожидал, что вербовка пройдёт без сучка и задоринки. Вся сумма его знаний о таких людях, как Броня, говорила, что они не хотят быть кому-то нужными. Чужие ожидания для них лишь помеха, раздражающая условность необходимости существовать в обществе и быть его частью. Социальные связи и дружба в их глазах не самоцель, а инструмент, причём, не самый удобный. Потому что инструмент этот рассматривает в качестве инструмента уже их самих. Вот только не все инструменты равны, а потому и обмен таким людям кажется неравным и невыгодным, неравноценным.
Не то, чтобы Дарк не понимал принципа. Отец с детства вбивал в голову холодный взгляд на взаимоотношения между членами общества. Взгляд полезный для человека высокого сословия, вокруг которого всегда вьётся множество оппортунистов, страждущих получить крошки с барского стола. Но взгляд попросту мерзкий и противный. Бездушный.
— Дарк? — в мысли некромага вклинился девичий голос. Нет, не голос Ёлко. “Номер два” звучала так, будто бы не выросла вовсе. Этот же голос был, скорее, зрелым, низким. И, надо признать, намного более приятным. И принадлежал он той, кого звали поэтичным именем Фортуна. — Дарк, ты с нами?
Моргнув, чтобы, так сказать, “наладить фокус”, Маллой обернулся на зов красавицы. Ей богу, Туна, воистину, прекрасна. И не то, чтобы для потомственной шляхты это являлось огромным достижением само по себе. Дело скорей в том, насколько эта рыжая девица была женственна. Образ выдерживался до малейших деталей. От заколочки и до манеры смеяться. Дарк бы не удивился, если бы узнал, что Фортуна Штернберк репетировала этот смех перед зеркалом часами, прежде чем представить публике.
