Врата Мёртвого Дома - Эриксон Стивен (чтение книг txt) 📗
Санимон представлял собой огромный холм с плоской вершиной, достигающий в ширину полумили, а в высоту – тридцати размахов рук. Бесплодная равнина, располагающаяся на поверхности, была доступна всем царящим здесь ветрам. В Санит Одане, который начинался здесь, к югу от плато, остались с древних времен две перекрещенные дороги. Когда-то давно на месте плато красовался прекрасный преуспевающий город. Обе дороги, проложенные на прочном каменном фундаменте, были прямыми, как пики. Одна из них, направляющаяся к западу, имела название Пайненсан'м. Она вела к противоположному краю длинной каменной гряды, а потому в настоящее время практически не использовалась. Другая, по имени Санийхе'м, вела к югу, к древнему материковому морю Клатар. На высоте пятнадцати размахов рук дороги превращались в дамбы.
Клан Ворона Колтайна приблизился к дороге Санийхе'м, приняв ее за невысокий вытянутый холм. Южная треть самого Санимона представляла собой сейчас опорный пункт остальных виканов – конников и лучников кланов Безрассудных Собак и Горностая. Как только беженцы приблизились к восточной оконечности Санимона, стало понятно, что они нуждаются в защите с флангов. Большая масса войск двинулась вперед для того, чтобы поддержать восточный фланг. Силы Дона Корболо, вовлеченные в битву с обоими флангами, вновь потерпели поражение и разбили в кровь свои носы. Несмотря на то, что Седьмые были в меньшинстве, они замечали, как их противники падали на землю без серьезных ранений на теле; другие неприятели начинали выть от боли, как только каждый из них убивал по одному врагу. Прибытие конных виканских лучников сделало очевидным исход этой небольшой стычки, и на землю вновь опустилась тишина – короткая передышка.
Кулак Колтайн недвижимо стоял в одиночестве на краю плато, рассматривая южные границы одан. Его плащ из черного вороного пера развевался на ветру, вздымаясь под порывами высоко в небо. На расстоянии двух тысяч шагов, у противоположной линии гор стояло еще одно конное племя, оно медленно поднимало в бледно-голубое небо свои первобытные штандарты.
Подходя к нему, Антилопа не спускал с Колтайна глаз. Историк пытался поставить себя на место кулака, определить его ход мыслей, и тут же вздрогнул от ужаса. «Все дело вовсе не в недостатке воображения. Просто в данной ситуации я ужасно не хочу быть кулаком. Я не смогу нести его ношу даже одно мгновение. Каждый их нас сейчас погрузился в самого себя, каждый одинок…»
Колтайн начал разговор, даже не удосужившись обернуться.
– Кхерахн дхобри. По крайней мере, так называются на карте эти племена.
– Упорные соседи Арена, – подтвердил Антилопа. Услышав эти слова, кулак развернулся и расширил глаза.
– Мы должны придерживаться международных договоров.
– Да, мы должны… Однако тем самым попираются права коренных жителей Арена.
Колтайн вновь взглянул на стоящее в отдалении племя и надолго задумался.
Антилопа тем временем обратил взгляд на безымянную морячку.
– Тебе нужно обязательно найти хирурга, – произнес он.
– Я полна сил и могу держать в руках меч.
– Нисколько в этом не сомневаюсь, однако ты подвергаешь себя риску инфицирования.
Женщина широко раскрыла глаза, и историк замолчал. Его заполнил поток сожаленья. Отведя глаза, он про себя подумал: «Какой же ты дурак, старик!»
В этот момент послышался голос Колтайна:
– Капитан Затишье! – Да?
– Скажи мне, повозки готовы?
– Так точно, сэр. Они на подходе. Кулак кивнул.
– Историк!
– Кулак?
Викан медленно обернулся и взглянул в лицо Антилопе.
– Я даю тебе Нила и Невеличку, а также войско, состоящее из трех кланов. Капитан, предводитель Булт проинформировал раненых?
– Так точно, сэр, и они отклонили ваш приказ.
Кожа вокруг глаз Колтайна резко напряглась, затем он медленно кивнул.
– То же самое, – продолжил Затишье, взглянув на Антилопу, – можно сказать и о капрале Листе.
– Я подтверждаю, – вздохнул кулак, – что те, кого я выбрал из своих воинов, не являются слишком приятными людьми, но они никогда не предадут своего боевого предводителя. Историк, ты будешь командовать по своему усмотрению. Ответственность, ляжет целиком только на твои плечи. Приказ: доставить беженцев в Арен.
«Наконец-то он решился сказать».
– Но кулак…
– Ты малазанин, – отрезал Колтайн, – а потому должен следовать предписанным правилам…
– А если нас предадут? Викан улыбнулся.
– Тогда мы хором присоединимся к Худу – раз и навсегда. Если нам самим суждено закончить эпопею, то пусть это произойдет по всем правилам.
– Постарайтесь продержаться максимальное количество времени, – прошептал Антилопа. – Я влезу в кожу Пормквала и отдам приказ его губами…
– Оставь верховного кулака императрице и ее адъюнкту. Историк достал стеклянную бутылочку, висевшую у него на шее.
Колтайн отрицательно покачал головой.
– Началось твое время, историк – теперь среди нас нет ни одного человека важнее, чем ты. Увидев однажды Дуджека, передай ему эти слова: «Все дело вовсе не в имперских солдатах и не в императрице, которая не позволяет им сложить оружие. Все дело в человеческой памяти».
В этот момент к ним подошла группа виканских воинов, ведущих за собой запасных лошадей. Среди них красовалась старая знакомая историка – его видавшая виды кобыла. За лошадьми среди облака пыли показались повозки с беженцами. Сбоку стояли еще три повозки, причем две из них занимали Нил и Невеличка.
Историк глубоко вздохнул.
– А что же будет с капралом Листом?
– Успокойся, он будет подчиняться только мне, – отрезал капитан Затишье. – Парнишка просил передать тебе пожелания успеха, Антилопа. Он пробормотал что-то о привидении, которое сидит у него на плечах, хотя я не понял, что это значит. Затем он внятно добавил: «Скажи историку, что я нашел свою войну».
Колтайн выглядел так, будто все эти слова были обращены только к нему одному. Викан поморщился и крикнул:
– Капитан, отдай приказ всем подразделениям – мы начинаем атаку через час.
«Атаку! Дыхание Худа!» Антилопа почувствовал во всем своем теле неловкость; руки опустились, словно в вены залили свинец. Складывалось впечатление, что он совсем не знал, что ему делать со своей плотью и костями в следующую секунду.
Размышления прервал капитан Затишье.
– Твоя лошадь подана, историк.
Антилопа задрожал и с трудом выдохнул. Повернувшись лицом к капитану, он медленно кивнул головой.
– Ты сказал, историк? Нет, сейчас у меня совсем другая профессия. Вполне возможно, что я вернусь к своему старому занятию несколько недель спустя… – Антилопа кивнул головой повторно. – Я не имею ни малейшего представления, как следует меня называть, – улыбнувшись, он добавил: – Наверное, «старик» – это вполне достойно.
Капитан Затишье, по всей видимости, смутился от улыбки историка. Обернувшись к Колтайну, он произнес:
– Кулак, этот человек не знает своего боевого имени. Он выбрал кличку «старик».
– Неправильный выбор, – проревел викан. – Старики мудры – они никогда не были глупцами, – взглянув на Антилопу, он продолжил: – Среди твоих знакомых немало людей, которые не знают, кем ты являешься на самом деле. Мы привыкли к тебе, как к солдату. Надеюсь, подобные слова не оскорбляют тебя?
Глаза Антилопы сузились.
– Нет. По крайней мере, я сейчас так думаю.
– Отведи беженцев в безопасное место, солдат.
– Так точно, кулак.
Раздался голос безымянной морячки.
– У меня кое-что для тебя есть, Антилопа. Затишье оскалился.
– Неужели? Прямо здесь?
Женщина передала старику клочок одежды.
– Не читай, что написано на нем, прямо сейчас. Подожди немного, пожалуйста.
Антилопа мог только кивнуть и спрятать клочок под портупеей. Историк посмотрел на свое окружение и пожалел, что рядом нет Листа с Бултом. Вокруг царила такая неразбериха, что длительное прощание все равно было неуместно. Почувствовав горечь, Антилопа отвернулся.
