Горменгаст - Пик Мервин (список книг TXT) 📗
Больше снарядов, если не считать тех камней, которые остались на каменной полке оконной перемычки, у него не было. Но он имел еще нож, который, если бросить его в цель, можно было бы употребить только один раз, а его врагов было бесчисленное множество. И он решил держать нож при себе.
А враги были совсем близко — на расстоянии вытянутого весла. Один из них лежал на борту головой вниз. Он умер, не успев издать ни звука. Те крики, которые услышали наверху, издавали два других человека. Один из них получил камень в грудь, а второго камень чиркнул по лицу. Убитый, перекинувшись наполовину через борт как мешок с мукой, так что одна его волосатая рука была погружена в воду, так быстро перенесся из мира живых в мир мертвых, что не успел ничем выразить свой протест против этого перемещения.
Оставшись без камней, Щуквол отбросил рогатку и сам прыгнул в воду. Он нырнул и поплыл под килями лодок. Он был уверен, что направление его перемещения под водой не видно сверху. Еще находясь в лодке, он удостоверился в том, что поверхность воды, усеянная прыгающими отблесками света, совершенно непроницаема для взгляда.
Четвертый человек, который еще был в состоянии сообщить остальному миру, что происходит, незамедлительно это сделал.
— Он нырнул! — закричал этот человек, и в голосе его прозвучало облегчение, хотя он и старался скрыть свои эмоции. — Он где-то под лодками! Следите за окном! Эй, в лодках! Следите за окном!
Щуквол скользил под водой в чернильной темноте. Он знал, что ему нужно отплыть как можно дальше, прежде чем он поднимется на поверхность, чтобы сделать вдох. Но, как и Тит, он чувствовал крайнюю усталость.
Доплыв до окна, он понял, что воздуха у него в легких осталось совсем немного. Рукой он нащупал камень стены у окна. Киль второй лодки был прямо над ним. В следующее мгновение он, оттолкнувшись от стены, уже плыл вперед. Проплыв под водой сквозь окно, он резко свернул налево и поплыл вдоль внешней стены. Над ним плескались волны, разбивавшиеся под окном комнаты, в которой находилась Графиня. Теперь он плыл под одной из барж, стоявших по обеим сторонам окна. Сквозь воду он видел киль деревянного монстра, отблески огней факелов на поверхности воды.
Когда он стал подниматься к поверхности, чтобы глотнуть воздуха — ему казалось, что его легкие вот-вот не выдержат и разорвутся, — он точно не мог определить, хватит ли узкого пространства между бортом баржи и стеной для того, чтобы выставить над водой голову. К тому же следовало опасаться раскачивания баржи, которая могла придавить его к кладке. Щуквол никогда раньше не видел таких барж и не представлял себе конфигурацию их бортов. Если днище баржи шире, чем ее верхняя часть, и борта наклонены вовнутрь, тогда высовывать голову смертельно опасно — любое движение баржи тут же его раздавит, если же днище баржи уже, чем ее верхняя часть, и борта отклоняются от вертикали в стороны, тогда у него есть шанс выжить — баржа в таком случае должна ударяться о стену верхней частью бортов, а не нижней, и на уровне поверхности воды будет достаточный зазор — да еще прикрытый нависающими бортами сверху, — в который он сможет выставить голову и отдышаться.
Щуквол, поднимаясь наверх, устремился к стене и вытянул вперед руки с широко расставленными пальцами, которыми он рассчитывал цепляться за все неровности камня. Но руки его коснулись не шершавой поверхности камня, а пружинистого, плотного ковра, подводного ковра плюща, который густым покровом устилал стены Замка. Прикосновение к этой плотной массе растений в первое мгновение даже несколько испугало Щуквола — он не сразу понял, что это. Он позабыл, что когда заплывал на украденном каноэ в комнату, ставшую для него западней, из которой он только что вырвался, он заметил, что вся поверхность стены не только испещрена и обезображена глазницами окон, в которых уже давно не поблескивали стекла, но и застлана темным покровом вьющихся растений.
Щуквол, цепляясь за плющ, поднимался на поверхность и наконец ударился головой о корпус баржи там, где она почти вплотную прикасалась к стене. И тогда он понял, что сейчас он ближе к смерти, чем когда бы то ни было. Ближе, чем тогда, когда много лет назад он карабкался на огромную высоту к чердаку, в котором уединялась Фуксия. Ближе, чем тогда, когда он, загнанный, находился в полузатопленной комнате. Ибо если он через пару секунд не сможет вдохнуть воздуха, то утонет. Путь к поверхности был полностью блокирован днищем и боком баржи. Щель между нею и стеной была слишком узка. Кругом вода, вода, дерево и камень, и нельзя сделать ни одного глотка воздуха! В отчаянии, которое молотом стучало в мозгу, Щуквол схватился за плющ. Вверх пути не было. А вниз? Вниз бессмысленно. Даже если он доберется до какого-нибудь оказавшегося под водой окна, вплывет в него, он уже не сможет выбраться из того помещения, куда попадет, даже если двери будут открыты или их просто не будет — ведь неизвестно сколько времени придется плыть в темноте по подводному коридору в поисках пути наверх... Кругом эти ветви плюща, противные листья, какой-то волосатый подводный монстр прилип к стене... Надо двигаться в сторону, добраться до конца баржи! Теряя последние силы, перебирая руками по растениям, Щуквол двигался под баржей. Его пальцы цеплялись за ветки плюща как за горло врага. Он подтягивал себя, ломал напитанные водой тонкие кости растений... он хватался за более толстые ветки как за ребра, раздвигал их, словно хотел проникнуть куда-то вовнутрь, ветви цеплялись за него, мешали движению. И в голове слышался какой-то далекий голос: «Ты еще не достиг конца баржи, ты еще не достиг конца баржи...» И воздуха он тоже пока не достиг... Не в силах больше сдерживаться, Щуквол открыл рот и вдохнул воду. Он тут же почувствовал, что стремительно летит в черноту. Руки и ноги уже сами по себе, рефлекторно, толкнули тело вверх, и голова Щуквола оказалась на поверхности, а руки мертвой хваткой вцепились за плющ.
Прошло несколько секунд, прежде чем он, отхаркав воду, открыл глаза; лицо его смотрело из воды вверх; руки, заброшенные за голову, спазматически вцепились в плющ; под спину его поддерживали сорванные со стены, но не оторванные ветки. Чтобы удерживать голову на поверхности, Щукволу не нужно было даже работать ногами. Он был мухой в утонувшей паутине. Он спасся чудом — последний умирающий спазм выбросил его голову на поверхность.
