Судьба Шута - Хобб Робин (книги онлайн полные версии бесплатно .TXT) 📗
Я решил рискнуть.
– Пожалуйста, Молли. Пожалуйста. После стольких лет, разве ты не дашь мне шанса объяснить? Только объяснить.
– Объяснять надо было шестнадцать лет назад. Когда это имело значение.
– Пожалуйста, впусти меня.
Неожиданно она распахнула дверь.
– Я хочу услышать от тебя только одно, – сверкая глазами, заявила Молли. – Расскажи мне о последних часах моего мужа.
– Хорошо, – ответил я. – Наверное, таков мой долг.
– Да, – сказала она, отступая от двери настолько, чтобы я мог протиснуться внутрь. – Таков твой долг – но он на этом не заканчивается.
На Молли была ночная рубашка и халат. Она заметно пополнела, из девушки превратившись в женщину. Однако она сохранила привлекательность. В комнате пахло Молли – то был не просто аромат ее духов, но ее собственный запах, смешанный с запахом пчелиного воска. Аккуратно сложенное платье лежало на стуле возле кровати. Рядом я заметил низенькую кроватку на колесиках – очевидно, мальчики спали тут же. На столике я увидел гребень и расчески – они оказались там скорее по привычке, чем из необходимости.
– Он бы не хотел, чтобы ты срезала волосы, – по глупости сказал я первое, что пришло мне в голову.
Молли поднесла руку к голове.
– Откуда тебе знать? – возмущенно спросила она.
– Когда он в первый раз тебя увидел, задолго до того, как забрал, он сказал про твои волосы: «На ее шкуре есть рыжий цвет».
– Да, он мог бы так выразиться, – ответила Молли. – Но он никогда не «забирал» меня у тебя. Мы считали, что ты умер. Ты дал нам понять, что тебя больше нет, и я узнала, что такое отчаяние. У меня не осталось ничего, кроме ребенка, который полностью от меня зависел. И если кто-то кого-то забрал, то это я взяла Баррича. Потому что я его любила. Потому что он хорошо обращался со мной и с Неттл.
– Я знаю.
– Я рада, что ты знаешь. Присядь и расскажи, как он умер.
И я сел на стул, а она устроилась рядом на сундучке с одеждой. Мой рассказ о последних днях Баррича оказался коротким. Меня не покидала мучительная мысль о том, что больше мне не придется говорить с Молли. Но все же я испытал огромное облегчение. Молли должна была знать, как погиб ее муж. Она слушала меня с жадностью, словно каждое мгновение его жизни считала своим по праву.
Сначала я не знал, стоит ли рассказывать ей об Уите Баррича, но решил, что не должен ничего скрывать. Вероятно, она уже слышала кое-что и раньше, поскольку не выказала ни малейшего удивления или отвращения. К тому же моя история звучала совсем не так, как поведал бы ее Свифт, поскольку только мне было известно, как сильно Баррич любил своего сына. И главное, перед его смертью они помирились. Говорить с Молли оказалось совсем не то, что рассказывать о гибели Баррича Неттл. Молли понимала всю важность его последней просьбы позаботиться о ней и его маленьких сыновьях. Я повторил все его слова, в том числе и то, что он был для нее лучшим мужем, чем мог бы стать я. И что я согласился с ним.
Молли расправила плечи и с горечью сказала:
– Отлично. Значит, вы все решили за меня. Неужели вам не приходило в голову поинтересоваться моим мнением? Неужели вы не понимали, что решение должна принимать я?
Так у меня появилась возможность открыть дверь в прошлое и поведать Молли, что я делал все эти годы, как и где узнал, что она стала женой Баррича. Она не смотрела на меня, пока я рассказывал долгую историю шестнадцати лет. Наконец, когда я замолчал, она сказала:
– Я думала, что ты умер. Если бы я знала правду, если бы я знала, что ты…
– Я все понимаю. Но я не мог найти безопасного способа послать тебе весточку. А после того, как ты… было уже слишком поздно. Если бы я вернулся, мы бы все чувствовали себя ужасно.
Она наклонилась вперед, опираясь подбородком на ладони, и закрыла глаза, по ее щекам текли слезы.
– Как же ты все ужасно запутал. Во что превратилась наша жизнь?
У меня были сотни разных ответов на ее вопрос. Я мог бы сказать, что не я все запутал, что просто такая нам выпала судьба. Но вдруг понял, что у меня больше не осталось сил. И я решил – пусть так все и останется.
– Что ж, уже слишком поздно что-то изменить.
– О Фитц, – сказала она. Но мне было сладостно услышать свое имя из ее уст, пусть даже она произносила его с укоризной. – Для тебя все было слишком поздно или слишком рано. Когда-нибудь, так ты всегда говорил. Всегда, завтра или после того, как ты выполнишь свой долг перед королем. А женщине нужно сейчас. Мне это необходимо. Но у нас было так мало таких минут.
Мы посидели еще немного в горестном молчании. Потом она тихо сказала:
– Скоро Чивэл приведет малышей. Я разрешила им посмотреть кукольное представление. Мне будет трудно объяснить им твое присутствие здесь.
И я ушел, поклонившись Молли у двери. Я даже не коснулся ее руки. На сердце у меня было еще тяжелее, чем когда я стоял у ее порога, не решаясь постучать. Тогда у меня еще оставалась надежда. А теперь… Что ж, нужно посмотреть правде в глаза. Теперь слишком поздно.
Я спустился по лестнице и вновь оказался посреди толпы. Неожиданно все зашумели еще громче, со всех сторон звучали вопросы, кто-то крикнул:
– Корабль! Корабль с Внешних островов!
– Но уже слишком поздно, чтобы швартоваться!
– С флагом клана нарвала?
– Только что прибыл гонец! Я видел, что он нес какое-то послание.
Так я оказался в толпе, устремившейся в Большой зал. Я попытался выбраться в коридор, но лишь заработал несколько чувствительных тычков под ребра. Кто-то больно наступил мне на ногу. Я понял, что сопротивляться бесполезно.
Гонец действительно добрался до королевы. Прошло еще немного времени, и в зале воцарилась тишина. Сначала прекратили играть музыканты, затем прервали свое представление кукольники. Жонглеры перестали подбрасывать в воздух яркие предметы. Толпа глухо шумела, ожидая новостей, в зал входили все новые и новые люди. Гонец, который еще не отдышался после быстрого бега, стоял возле королевы. В следующее мгновение рядом с Кетриккен появился Чейд, а потом и принц взобрался на помост. Она протянула им свиток, чтобы оба могли его прочитать. Потом подняла его вверх, так что в зале стих даже шепот.
– Хорошие известия! Корабль с флагом клана нарвала вошел в гавань, – объявила королева. – Возможно, кемпра Пиоттр из клана нарвала с Внешних островов решил присоединиться к нашему празднику.
Это была замечательная новость, и громкий радостный крик Аркона Бладблейда разнесся над толпой. Аркон даже хлопнул по спине герцога Тилта. Принц кивнул всем собравшимся, и музыканты заиграли радостную мелодию. В зале собралось так много народу, что танцевать было почти невозможно; однако люди принялись, не сходя с места, притопывать и подпрыгивать в такт веселой музыке. Постепенно в зале стало свободнее, поскольку многие решили выйти подышать свежим воздухом и поделиться радостной новостью.
Кукольное представление закончилось, и я видел, как Чивэл и Неттл собрали малышей и вместе с ними покинули зал. Другие дети тоже друг за дружкой уходили из зала. Как раз в тот момент, когда в толпе образовались просветы и я решил, что смогу незаметно улизнуть, снаружи послышалась новая волна радостных голосов. И тут же все начали возвращаться в зал. Я почувствовал, как кто-то тянет меня за рукав. Обернувшись, я увидел Лейси.
– Пойдем, мой мальчик, посиди с нами. Мы тебя спрячем.
Так я оказался на скамейке, между Пейшенс и Лейси. С тем же успехом можно было запустить лису в курятник и рассчитывать, что никто не обратит на нее внимания. Я опустил плечи и постарался спрятать лицо за кружкой сидра, осторожно выглядывая из-за нее, чтобы узнать причину оживления.
Все дело в Пиоттре, подумал я, увидев его у входа. Однако шум становился все сильнее, да и сам Пиоттр выглядел как человек, которому доверена важная миссия. Он поднял руки вверх и закричал:
– Пожалуйста, освободите проход! Освободите проход!
Конечно, попросить об этом было гораздо легче, чем выполнить такую просьбу, однако люди постарались. Пиоттр вошел первым, ступая медленно и торжественно, а в следующий миг гости замка стали свидетелями удивительного зрелища. За ним следовала Эллиана в синем плаще с капюшоном, отороченным белым мехом, который оттенял ее сияющие черные глаза и волосы. Сам плащ тянулся за ней по полу, как шлейф. Цвет плаща полностью соответствовал цветам Бакка и по всей поверхности был украшен резвящимися оленями и нарвалами. Крошечные белые самоцветы заменяли им глаза, так что всем показалось, будто в зал вошло сверкающее летнее небо.
