Бойня (СИ) - Панасенко Дмитрий (лучшие книги .txt) 📗
— Я же просила не называть меня ведьмой, святоша хренов, — нахмурилась Элеум.
— Да, точно. — Губы мужчины снова разошлись в широкой улыбке. — Но тогда и ты не называй меня святошей. Меня зовут Конрад, Конрад Берг, если точнее. Я не требую, чтобы ты обращалась ко мне: отец Конрад, но, всё же… — неожиданно монах закашлялся, и его обильно вырвало желчью. — Ох, клянусь Его именем… Ты мне печень отбила и почки… Буду теперь мочиться кровью…
— Что предложил? — Со смесью подозрения и страха глядя на продолжающего содрогаться в конвульсиях монаха, спросила Кити.
— Ну и любопытная же ты, принцесса… — Отрицательно покачав головой, наемница отправила в рот очередную порцию каши. — Он эту драку затеял не из-за того, что ему тебя жалко стало, а чтобы проверить меня, как бойца. Посмотреть, чего я стою да предложить в свой Орден вступить. Но когда я показала ему, что из «Зевсов» [17], понял, что его затея не выгорит. А так бы, наверное, и не отстал. Еще и к тебе бы приставать начал. — Глянув на девушку, испуганно тискающую рукоятку тесака, наемница тяжело вздохнула.
— Не бойся, — ворчливо заметила она и снова зачерпнула немного каши. — Если бы он хотел нам зла, мы были бы уже мертвы. Давай лучше есть, хавчик-то стынет.
— Не слушай ее, дитя, — встав, мужчина шмыгнул переставшим, наконец, кровить носом, сплюнул под ноги остатки желчи и снова расплылся в блаженной улыбке. — Клянусь Его Именем, я не такой злодей, как она тебе представляет…
— Лучше бы так и было, милый, — ворчливо заметила Элеум. — Иначе легкой трепкой тебе бы не отделаться. И не надейся на своих финтифлюшек. Ни на секунду не сомневаюсь, случись у нас серьезная драка, от меня и каши кровавой не останется. Но я, всё равно, тебя искалечу. Может, и не убью, но сделаю так, что ты никогда не оправишься.
— Ну да… — Переведя взгляд с монаха, брезгливо вытирающего рот ладонью, на злобно зыркающую в его сторону наемницу, девушка, сглотнув набежавшую слюну, обреченно махнула рукой и, сунув свое оружие за пояс, зашагала к костру. — Деретесь, а потом, как будто ничего и не было. — Слегка обиженно пробубнила она себе под нос.
— Не бурчи, кисонька, — довольно прищурилась Ллойс, — а то действительно остынет и станет на вкус, как кукурузный клей. И напомни мне — ножны для твоего рубила сварганить, пока ты себе пузо ненароком не проткнула.
— Я сам сделаю ей ножны, ведьма. Что-то мне подсказывает, что шить ты умеешь не лучше, чем готовить, — проворчал с тоской монах, осматривая появившиеся на его одежде прорехи.
— Валяй, но тогда она их носить не будет. — Пожала плечами Ллойс. — Не в обиду, но уж больно ваша братия жучки разные и мини-дроны уважает.
— Подозрительность — мать необдуманных поступков. — Покачал головой мужчина. — А необразованность и недостаток информации — источники многих печалей и бед. Лучше посмотрите на облака, дети мои. — Сев рядом с тут же отодвинувшейся от него на максимально возможное расстояние девушкой, монах запустил руку за пазуху своего изодранного одеяния и неожиданно извлек оттуда складную, помятую пластиковую миску. — Лишь они сохранили первозданную чистоту. Лишь они ещё несут Его Имя в этом проклятом мире.
— Что за бред, — фыркнула Ллойс. — Ну, почему, стоит мне встретить кого-нибудь, кто мне может понравиться, он оказывается ущербным на всю голову фанатиком? Кити, а ты во что веришь?
— Э-э-э… ни в кого, наверное, — неуверенно пробормотала девушка, осторожно вылавливающая из каши слегка подгоревший кусок мяса. — Раньше в Распятого верила, но потом… Когда в деревню Батюшка пришел и велел меня проволочным кнутом бить…
— Ну, и слава Богу. — Облегченно вздохнула Элеум. — Вот за это я тебя и люблю, принцесса. Всем сердцем, честно. Так бы и съела…
— Я… — девушка покраснела.
— Да не в этом смысле, милая, — расхохоталась наемница.
— Не слушай погрязшую в грехе ведьму, дитя, — покачал головой монах. — Просто, посмотри на облака, сразу и поймешь, что тебе не обязательно верить в Бога. Главное, чтобы Он в тебя верил…
— Ну, что за бред опять? — устало закатив глаза, повторила Элеум. — Ты хоть сам-то понял, что сказал?
****
— Просто посмотри, и ты поймешь, как это прекрасно, — Ставро с гордостью оглядел поляну и повернулся к безвольно висящему в многочисленных проволочных петлях телу.
Тело не ответило, да и смотреть оно не могло, хотя бы по причине отсутствия глаз, но Эрику этого и не требовалось. Вопрос охотника за головами носил чисто риторический характер. Глубоко вдохнув, охотник за головами громко расхохотался.
Все получилось в высшей мере удачно. И наглядно. Когда Стая хватится своего отряда, то их ждет очень, очень неприятный сюрприз. Хотя… Боевики снискавшей славу самой жестокой и кровожадной банды рейдеров пустоши, наверняка, смогут по достоинству оценить его работу. Пожалуй, самое масштабное из созданных им полотен. Так он не отрывался даже в Сити. Но, черт возьми, как же не хочется оставлять свой шедевр без подписи мастера.
Эрик задумчиво хмыкнул, снова посмотрев на инсталляцию, прибитую найденными в одном из грузовиков рейдеров гвоздями ко вкопанному в землю, не ошкуренному бревну. Женщина, та самая, первая из попавших в его ловушку бандитов проявила просто чудеса выносливости и живучести. То ли он ошибся в своей оценке, и генетические изменения зашли достаточно далеко, то ли сыграло свою роль здоровое, не успевшее еще износиться сердце и несколько вколотых ей в процессе творения доз морфия, но пленница принесла ему почти сутки настоящего удовольствия. Удовольствия мастера, в руки которого наконец-то, попал стоящий материал. В руки скульптора, получившего лишенный дефектов мрамор. Кузнеца, держащего в руках кусок чистого метеоритного железа. Ювелира, ограняющего невероятный по чистоте бриллиант.
Задумчиво цокнув языком, Эрик оценивающе оглядел покрытую коркой запекшейся крови, практически, лишенную кожи и изрядной части мягких тканей и внутренних органов плоть. Несмотря на прошедший позавчера дождь, было довольно жарко, и над его «заготовкой» уже кружились первые мухи. Запах стоял отвратительный. Вряд ли пленница что-то осознавала: передозировка десятком разнообразных видов наркотиков и болевой шок уже давно должны были свести ее с ума, но… рисковать нельзя. Эта баба должна была умереть ещё, когда он вытаскивал из нее вторую почку. А она оставалась живой. И даже какой-то… бодрой. Упорно продолжала дышать. Насвистывая разудалый мотивчик «Марша стрелков», Эрик направился к загодя заготовленной тачке. Зачем рейдерам понадобилась хлипкая, поставленная на единственное кривоватое колесо, разваливающаяся от старости и не слишком бережного обращения алюминиево-жестяная развалюха, наемник не знал. Но факт оставался фактом, в багажнике одной из машин нашлась не одна и не две, а целых пять таких тележек. Подойдя к тачке, Ставро осторожно взялся за рукояти и медленно, стараясь не слишком раскачивать и трясти содержимое, покатил ее к пленнице. Не доходя до столба пару шагов, Цикада резким движением оттолкнул от себя ставшими скользкими от выступившего пота рукояти, и пинком придав алюминиевой конструкции ускорение, отпрыгнул в сторону. Раздалось чуть слышное, отдаленно напоминающее звук выпускаемого из клапана баллона с сжатым воздухом газа шипение. Кричать женщина не могла, надорванные непрерывным криком голосовые связки уже не смыкались, но Эрик, все равно, остался доволен. Баба очнулась. Уже что-то. А ведь последние несколько часов на нее почти не действовали ни противошоковые, ни стимуляторы. Наемник даже подумывал вколоть ей дозу «Ледяной грани», но взвесив все «за» и «против», передумал. Во-первых, препарат был слишком редок, чтобы тратить его настолько бездарно. Во-вторых, боевой стимулятор здорово искажал само понятие боли, превращая ее просто в сухой отчет о повреждениях, что в планы Ставро совершенно не входило. Наемник усмехнулся. Не зря он столько времени провел в лесу в поисках этого треклятого муравейника. Не зря потратил целую упаковку безумно дорогого, по цене почти полкило чистейшего героина универсального нейропарализатора. Не зря два часа надрывал спину, пытаясь докопаться до спрятанной глубоко в пропитанной отравой и радиацией почве матки. Этих муравьев прозвали маслятами. Не из-за размера и цвета, конечно. Хотя, иной покрытый шипастым панцирем рыжий гигант действительно мог по габаритам соперничать с мелким грибом. Их называли так потому, что по болезненности их укус мало чем отличался от попадания пули. Действие дурманящей смеси уже заканчивалось, и первые рассерженные вмешательством в их хоть и не простую, но все же имеющую хоть какой-то намек на стабильность, жизнь насекомые уже жадно впивались в лишенную кожи плоть. Как всегда в такие минуты, Эрик почувствовал себя чем-то неизмеримо маленьким, беззащитным, но абсолютно счастливым. Он был инструментом мироздания, проводником воли Вселенной. Свидетелем чуда. Рейдерша хрипела и билась на столбе. На поляне стоял удушливый запах бойни и гари.
