Страшные сказки закрытого королевства - Завойчинская Милена (мир книг .TXT) 📗
— Рядом с драконами. Где-то там, далеко.
На этом я расплатилась и отправилась обратно в трактир. Немного знобило, горло по-прежнему напоминало о ночи в мокрой одежде на улице, поэтому стоило отсидеться в тепле.
Остаток дня я потратила на то, чтобы расшить крученым шнуром удлиненный жилет и брюки темно-зеленого костюма, купленного специально для выступлений. Надену сегодня вечером, раз уж у меня намечается внезапный концерт. Я и рубашку нарядную приобрела, белую. Марко, но красиво. Ее ворот и манжеты тоже нужно будет со временем украсить.
Наконец, решив, что уже пора поужинать и сыграть людям, я переоделась в наполовину расшитый костюм, нахлобучила шляпу (почему-то в ней мне было комфортнее), взяла гитару и отправилась в общий зал. А выйдя на лестницу, остолбенела.
Я думала, что трактир был полон вчера. Ошибалась.
Сегодня были заняты не только все столы, к которым еще приставили дополнительные табуреты. Но и вдоль стен вытянулись принесенные откуда-то скамейки, и на них плотно, бок о бок сидели люди. У входа топтались те, кому совсем не хватило мест. А лестница, по которой я собралась спускаться, напоминала птичий насест. На каждой ступени притулилось по четыре человека, оставив лишь узкий проход по центру. Вот по нему я и пошла вниз, провожаемая нетерпеливыми взглядами.
Нет, никто ничего не говорил. Все вроде как ели и пили. Кому повезло занять место за столом — за ним. Остальные держали кружки в руках, а тарелки пристроили на коленях.
— Мне бы поужинать сначала, — зябко поежившись, тихо сказала я трактирщику за стойкой.
Сесть мне было некуда, и я не очень понимала, что сейчас делать.
— Слышали? — громко обратился к публике он. — Хватит таращиться и смущать музыканта. Сейчас поест парень и сыграет нам.
Не прошло и минуты, как мне прямо сюда притащила с кухни тарелку с жареной картошкой и куриной ногой вчерашняя служанка. А хозяин заведения выволок из-за стойки высокий стул. Пока ела, никто не беспокоил, хотя спиной я чувствовала, что все на меня смотрят. Не успела моя тарелка опустеть, как служанка тут же подсунула мне кружку с горячим молоком, от которой пахло медом. Я сначала растерянно моргнула, а потом благодарно улыбнулась, от чего она буквально просияла.
Не поняла я что-то, с чего мне вдруг такой почет? Неужели вчера играла настолько хорошо? И не опозорюсь ли сегодня?
Выпив молоко, прогревая горло, я отставила посудину, тихо поблагодарила и, не вставая со своего высокого стула, повернулась к залу. Все моментально затихли, а кто сам не замолчал, тому соседи помогли, пихнув локтем в бок.
Под нетерпеливыми взглядами я пристроила гитару на коленях и склонила голову, приветствуя своих слушателей.
Было немного страшно, что не оправдаю их надежд, а потому я решила, что сегодня буду играть так же, как и вчера. Для себя. То, что я люблю, то, что заставляет мое сердце трепетать, петь и плакать, радоваться и взлетать, а душу оживать.
Смежив веки, я тронула струны… И вновь потерялась во времени и пространстве. Существовали лишь я и музыка.
Когда последняя нота стихла, я открыла глаза, возвращаясь в душный зал трактира на окраине королевства Дагарра, и увидела вчерашнюю картину. Все молчали, полностью погрузившись в ту красоту, что я сейчас дарила. Задумчивые лица, рассеянные взгляды…
И даже служаночка, имени которой я до сих пор не знала, выглядела невероятно умиротворенной и одухотворенной. Она взяла на себя роль добровольной помощницы и тихо обходила зал с моей шляпой в руках. Люди аккуратно опускали туда монеты и тут же снова сосредотачивали свое внимание на мне.
Так вот кто вчера собрал для меня деньги. Я встретилась с девчонкой глазами и улыбнулась, насколько позволяли разбитые губы, уже покрывшиеся коркой. А она засмущалась, порозовела и заторопилась, чтобы обойти последних посетителей.
— Спасибо, милая, — искренне поблагодарила я, когда она подошла и протянула мой головной убор с заработком за выступление. — Чем я могу тебя отблагодарить?
— А завтра еще сыграешь? — смяв передник, спросила она. — И может, если горло пройдет, споешь? Я тебе травку принесла для отвара. У меня бабка знахарка, говорит, что даже покойника на ноги поставит. И мазь… ну, чтобы губу залечить. Примешь? — вскинула девушка, лишь немногим старше меня самой, неуверенный взгляд.
— Приму. Спасибо тебе… — Я сделала паузу, предлагая назвать имя.
— Сюзанна.
— Спасибо, Сюзанна.
Я соскользнула со стула, поклонилась так же, как вчера, людям, набившимся в трактир, и негромко произнесла:
— Буду рад сыграть для вас завтра. А если, благодаря Сюзанне и ее помощи, у меня вылечится горло, то и спою.
В тишине меня хорошо было слышно, не пришлось повышать голос.
Народ уже слегка отошел после концерта и довольно загудел, а я повернулась к трактирщику и сообщила:
— Я задержусь еще на два дня.
Мужчина кивнул, крайне довольный обстоятельствами, и громко вопросил:
— Ну? Кому еще вина? Пива?
Сюзанна зашла ко мне в комнату буквально через пять минут с подносом, на котором стояли исходящая паром глиняная кружка и маленькая коробочка из бересты.
— Вот. Ты пей, пока горячее. Бабуля говорит, что меня в детстве этим отваром и лечила. Зимы у нас холодные, я часто простужалась.
Пока я пила целебное снадобье, она воодушевленно щебетала, прислонившись к дверному косяку:
— Как же ты играешь! Никогда такого не слышала. К нам иногда заглядывают бродячие сказители и менестрели. Но, клянусь, так никто не мог. У тебя талант! Тебе бы к господам каким пойти в услужение. Ну, знаешь, придворные музыканты и всё такое. Ты уже решил, что дальше будешь делать? Куда направишься?
— Я думал перебраться в Лицинию, ну и дальше. Мир повидать хочу. Страшновато только одному. Меня вон у вас в первый же день ограбили, поколотили и инструмент разбили. Новую гитару пришлось покупать.
— Это да, народ разбойный лютует. Как стемнеет, лучше на улицу не высовываться, если отпора кулаками дать не можешь. Ты один не ходи, погоди, пока караван поедет. У нас купцы часто останавливаются. Хочешь, я поспрашиваю? Были бы у тебя деньги, то наемника бы в охрану… Но они дорого берут.
— Сюзанна, наемник в качестве охранника для странствующего менестреля — это как-то странно, — у меня дрогнули губы в намеке на улыбку.
Эта милая непосредственная девушка мне нравилась, я даже как-то оттаяла, общаясь с ней.
— Замри! Не улыбайся, а то у тебя треснула корочка и кровит, — замахала она руками и подскочила ко мне. — Не шевелись, я тебе сейчас нанесу мазь. Всё быстро заживет, точно-точно!
Я позволила ей обработать свои разбитые губы. От мази пахло травами и чем-то тонким и ягодным.
— В Лицинии эльфов много, — продолжала щебетать Сюзанна. — Красавчики-и-и… Людей-то они не особо жалуют, брезгуют. У нас и полукровок-то почти нет. Но вот в Лицинии, говорят, живут. Мужик, он ведь что эльф, что человек, что гном. Баба ему нужна. Ну и вот… Полукровки тоже красивые, но всё же не такие, как папаши их. А уж какие невероятные эльфийки, ты и не представляешь! Пару лет назад путешествовала одна ихняя леди, у нас ночевала из-за разбушевавшейся непогоды. Ох… Глаз не отвести. И вся такая строгая, отстраненная, но вежливая, ничего плохого не скажу. И свите своей ушастой не позволяла нас обижать.
Закончив, служанка закрыла коробочку и положила ее на комод рядом с зеркальцем.
— Ты утром еще болячку смажь и днем. Тут хватит. А тебя как зовут? Ты все время молчишь, никто о тебе ничего и не знает.
— Рэми.
— Ты отдыхай, Рэми. А завтра будешь как новенький и сыграешь нам еще. Да?
— Да, — улыбнулась я глазами, чтобы не беспокоить заживающий рот.
Девушка упорхнула, забрав опустевшую кружку и поднос, а я разделась и легла в постель. Долго ворочалась с бока на бок, прокручивая в голове произошедшее вчера и сегодня. Что изменилось? В чем мой небывалый успех? В зачарованном музыкальном инструменте, вышедшем из рук сидхе? В том, что я перестала изображать менестреля, а играла от души и сердца? Или, может, у меня всё же есть небольшой магический дар, и он проявился так странно, очаровывая слушателей? Ведь именно вчера, перед тем как спуститься в зал, я сняла блокирующий амулет.
