Одинокие души (СИ) - Дьюал Эшли (книги .txt) 📗
– Хочешь оглохнуть? – В машине неожиданно появляется Максим, и я испуганно подпрыгиваю. Смеясь, он делает тише, и атмосфера безумства испаряется. Закрыв за собой дверь, парень протягивает мне бумажный пакет из «Макдоналдса»: – Ужин подан.
– Вообще-то обед, – дрожащим голосом подмечаю я и растерянно киваю: – Спасибо.
– Нашла мои диски?
– Они лежали на панели, я не удержалась и решила послушать.
– И как?
– Довольно-таки неплохо. – Мне ещё не по себе. – На диске, который я только что слушала, написано «бесстрашному». Это ты у нас бесстрашный?
– Да. Это прозвище мне дали в стае. Но я не люблю, когда меня так называют.
– Почему?
– Давай договоримся: вопросы только во время трапезы. – Парень откладывает свой пакет на заднее сиденье и заводит машину. – Предлагаю остановиться в парке, здесь меня в любой момент могут оштрафовать.
– Как скажешь. – Я с любопытством смотрю на Максима и замечаю татуировку на шее. Кобра. Хочется спросить, откуда она, но я сдерживаюсь.
На самом деле это первый человек, который отложил разговор на несколько минут, а не на несколько месяцев. Поэтому я прислушиваюсь к его словам и еду молча до парка. Когда мы приезжаем, Макс паркуется под огромным деревом, выключает ближний свет и глушит двигатель. Отодвинув своё сиденье чуть назад, он берёт пакет с едой и принимает положение полулежа. Я бы хотела сесть так же, но мне не позволяет больная спина. Выдохнув, я прижимаю ноги к себе и откидываю назад голову.
– Не думала, что проведу выходные в твоей компании, – признаюсь я. – Очень интересный исход дня.
– Я тоже так не думал, – отрезает парень и достает огромный гамбургер. – Но жизнь – вещь непредсказуемая.
– Сожалеешь?
– Это не тот случай, чтобы сожалеть.
– А какой должен быть случай?
– Два вопроса подряд, чужачка, – Максим жадно откусывает гамбургер и невнятно произносит: – Это не по правилам. Будем спрашивать по очереди.
– Ладно. – Открываю свой пакет и счастливо улыбаюсь. Картошка фри, чикенбургер, кусочки мяса. Голова идёт кругом. – Максим, ты мой герой.
– Я знал, что тебе понравится.
Я искренне улыбаюсь и пробую картошку: какое блаженство!
– Задавай вопрос, потому что я хочу задать свой. Ну же!
– Хорошо. – Парень хмурится, а затем протягивает: – Только давай договоримся: ответ не в два предложения, а полный.
– Договорились.
– Тогда вот мой вопрос: когда мы были под мостом, ты сказала, что не помнишь, как на твоём запястье появилась татуировка. Это последствие бурной вечеринки или что-то другое?
Я усмехаюсь.
– Вообще-то я потеряла память. – Гамбургер в руках парня застывает. – Прошлым летом упала с крыши пятиэтажного дома, а очнувшись, поняла, что не помню целый год. Врачи сказали, у меня амнезия.
– Прости. Я не знал. Наверное, с этим трудно смириться.
– Да уж. Я до сих пор не смирилась. – Почему-то меня не смутил его вопрос. Наоборот, стало легче, после того как я ответила. – Что ж, не всё в жизни так гладко, как хочется.
– Мне жаль.
– Разве мы разговариваем, чтобы пожалеть друг друга? Я ведь выжила, так что жалеть меня незачем.
– Ты права. Незачем.
Я киваю и увлечённо прикусываю губу. Хочется спросить о самом важном, но я начинаю издалека:
– Как ты попал в «стаю», и когда это произошло?
– Чуть больше года назад мы с братом наткнулись на группу подростков. Они развлекались прыгая с моста в реку. Полное безумие, – Максим улыбается. – Парни привязывали себя к железному бортику и ныряли в тридцатиметровую пропасть. На удивление, мне захотелось попробовать.
– Ты просто псих, – восклицаю я. – Это же опасно!
– Я стал Бесстрашным не потому что раздавал всем цветы, чужачка. Естественно, опасно, но разве меня это волновало? Я так полюбил развлечения подобного рода, что собрал с братом собственную компанию, где люди могли совершать безумные поступки и получать от этого удовольствие. А главное – получать удовольствие без последствий.
– 16 погибших подростков. Разве это не последствия? – осуждающе спрашиваю я.
– Ты ничего не знаешь. Так что прошу, не делай скоропалительных выводов.
– Подожди, – меня вдруг озаряет. – Ты сказал, собрал «стаю» с братом. Получается…
– Да, – Макс откусывает гамбургер и пожимает плечами: – Шрам, или, говоря человеческим языком, Стас, мой родной брат.
Я ошеломленно выдыхаю и только сейчас понимаю, насколько была слепа. Их внешнее сходство очевидно: острые скулы, прямой нос, чёрные, почти угольного цвета волосы, смугловатая кожа. Только глаза по цвету разные. Но я уверена, что, присмотревшись, нашла бы и в них что-то общее. Вероятно, меня ввела в заблуждение рана на лице предводителя: она изменила не только внешность парня, но и его внутренний облик. И все же как я могла так облажаться?
– Что ж, моя очередь. – Максим не ждёт, пока я приду в себя, спрашивает: – Почему тебя так интересует «стая»? В чём подвох?
– Подвоха нет. Я наткнулась на вас случайно, потому что хотела спасти сестру. – Я серьёзно смотрю на парня. – На самом деле, ваше сборище представлялось мне рассадником отморозков, которым плевать на свою жизнь и общепринятые правила. Вы делаете что хотите, когда хотите и где хотите. Я считаю это аморальным образом жизни. Точнее, я так считала. Но сейчас, – мне приходится придвинуться к Максиму, потому что произносимые слова являются страшной тайной: – Но сейчас я понимаю, что ошибалась. Моё мнение насчет того, что в ваших телах вместо крови течёт адреналин, – не изменилось, но я вижу что-то ещё, нечто такое, что жутко привлекает. И пока я не пойму, о чём речь, мне никуда от вас не деться.
Макс улыбается:
– Интересный ответ.
– Я хочу говорить честно, чтобы потом не было недопонимания. Скажи мне, «стаю» основали ты и твой брат. Так почему бразды правления в его руках? Почему вы не командуете вместе? Возможно, тогда удалось бы избежать многих смертей и трагедий.
– Мне это не нужно.
– А Шраму нужно?
– Пойми, хоть мы и родные братья, у нас разные жизненные принципы. Я – участник, он – организатор. – Парень выдыхает. – Руководить должен один человек, и я рад, что не мне представилась эта возможность.
– Считаешь, из тебя вышел бы плохой предводитель?
– Я не знаю и даже не хочу об этом думать. Тебе кажется, что Стас – корень зла, что он – причина всех наших бед и несчастий. Но ты глубоко ошибаешься. Мой брат готов пожертвовать всем, что у него есть. Он не даст свою «стаю» в обиду, я знаю это. Если бы у меня был выбор, я доверил бы свою жизнь именно ему, потому что… – Парень громко выдыхает: – Потому что это его призвание! Он так долго не мог найти себя, а сейчас, наконец, нашел. Стас – отличный предводитель и верный друг. Я уверен в нём, как в самом себе.
Я вспоминаю, как на перроне Шрам сдвигал подростков ближе к центру вокзала, как он предупреждал не терять голову во время испытания. Но это кажется такой мелочью по сравнению с тем, когда я просила его помочь освободить Карину из куба, а он стоял и бездействовал. Спорные чувства – и я не могу понять, в состоянии ли я доверить свою жизнь этому человеку так же спокойно, как Максим. Наверное, пока нет.
– Почему ты стояла на рельсах так долго? – неожиданно спрашивает парень, и я недоуменно пожимаю плечами.
В его глазах отражается грусть и какая-то безнадёга. Мне не понять этого взгляда. Только не сейчас. Может, чуть позже, но не сегодня.
Я не ожидала такого вопроса, поэтому я долго думаю, прежде чем ответить.
– Возможно, – колеблюсь, прикусив нижнюю губу. – Возможно, мне понравилось ощущать себя свободной.
– Но ты могла погибнуть.
– Я бы успела отпрыгнуть в сторону.
– Вряд ли, – Макс с горечью улыбается. – Ты должна чувствовать разницу между храбростью и безумством, чужачка. Глупость не поощряется. Большинство страдают именно потому, что приписывают себе слишком много.
– И это мне говорит человек, который прыгает с тридцатиметровой высоты в пропасть, вооружившись толстым канатом.
