Предел (СИ) - Лобанова Елена Константиновна (книги онлайн полные версии TXT) 📗
Нэрнис как раз вернулся мыслями с прекрасных берегов, перед ним еще мерцал образ Озерных Владык, а этот… брат… Но за последующее представление Нэрнис простил «коровью лепешку». Потому что Даэрос не только окончательно погрузился в пучины отвратительного «образа», но и заставил слушателей, включая Нэрниса, поверить в то, что его, Сорэада…
— Ободрали как липку! С каких пор за работника надо платить? Этот олух и так зря землю топчет! А племянница? Свадьба — разорение сплошное! Кабы не это платье, только бы тут меня и видели! Так нет, платье ей подавай, и чтоб непременно из Малерны. Где это видано: на один раз подол задрать — такие деньжищи выкладывать! Кузнецу твоему, что ли платье твое нужно? Он же тебя без платья будет… А! Да что там!
— Так что же сборщик пошлин? — Стражник уже преисполнился искреннего возмущения.
— Как что? Я ему говорю: «Любезный, а подскажите приезжему человеку, где тут у вас можно недорого остановиться, так чтобы прилично было и… прочее». Девка же, вот! Ежели что потом не так, мне кузнец её обратно завернет! А приданое-то при таком случае невозвратно!
— Так что этот, как его там…
— Грид! Идите, говорит в «Три Бочки»! Каково, а?
— Так это же не «Три Бочки». Это… «Барашек». — Стражник указал на вывеску.
— Помилуйте! А десять медных за ночь, это что не дорого? Это за что же так приезжих под разорение подводить?! На пустом месте! Я его обидел чем? В карман залез? Да, кто ж не знает, что все они, кто при живых деньгах — воры! А я к этому мерзавцу, как к человеку! А он меня — в «Три Бочки»! Да разве я могу войти в такое разорение! Мне еще скотину прикупить надо, каждый медяк на счету! Что я — безумный, сюда за одним платьем тащиться? Как бы не так! А он мне как? Он может, себе и награбил на «Три Бочки», а мы люди честные, своим горбом живем, да еще и племянницу-сироту замуж выдаем!
— Ну, ну, милейший, не все в нашем городе такие… поганцы. Не все, ручаюсь. Поможем, чем сможем, опять-таки сообщим, куда следует, как некоторые уважаемых гостей встречают… А сюда-то вы…
— Так в «Трех Бочках» как цену назвали, я аж, чуть не упал! Нет, говорю, не по карману. Мне бы только переночевать достойно, прилично. А они мне сюда указали. В «Морском Барашке», говорят, две медных за комнату берут! Вы бы ту комнату видели! Чулан чуланом и — одна кровать! Даже вдоль стенки не проползти. А она мне племянница, а не что-нибудь, что бы на одной кровати! Тут даже сенника для работника моего нет!
Стражники начали посмеиваться. Уж они-то эти чуланы с кроватями видели и не по одному разу.
— Вы, вот что, Почтеннейший, Вы девку-то отпустите. Я тут Вам скажу то, что ей в её девичьем положении слушать не положено. — Старый служака поманил Даэроса пальцем, мол, нагнись.
Пелли выбралась из кольца стражников и вздохнула почти с облегчением. Даэрос нагнулся к своему собеседнику и только восклицал: «не за ночь?», «ах вон что!», «это я потом… вернусь!» Наконец, тайные сведения, не предназначенные для девиц, были исчерпаны, и стражник заговорил громче:
— Так вам бы еще место найти. Сейчас ближе к ночи-то все комнаты разберут, а в портовые районы, да еще с девицей я вам идти не советую.
— Это что ж получается-то, а!? — Даэрос встал в позу, и всем без исключения стало ясно, что историю про невесту, медяки и гостеприимство придется слушать еще раз…
— Есть недалеко постоялый двор, с сенником. Пол-сатра отсюда по дороге. Там за ночь берут три медных. Место приличное. Его держит Почтенный Малк. — Старый стражник жестом предотвратил повторное словоизвержение «Сорэада». — Не сомневайтесь, приличный двор. А не дорогой, оттого, что — не в городе. Мы на ночь закрываем ворота, и все обозы, которые не успели пройти, заворачивают к нему. Ну, у кого трех медных нет, тот и под телегой заночует. А потому цену Малк не ломит. Так что вы поспешите, а то обозники могут и подойти. Тогда вам комнаты не достанется. Завтра на входе бирку покажете утренней страже и проходите себе спокойно! Ежели решите сначала скотину купить, то оборачивайтесь за двадцать дней, чтобы бирку не просрочить. Иначе второй платить будете. До Сиерта и обратно как раз успеете. Вы ведь за скотиной-то в Сиерт?
— Не-ет, сиертской скотиной мы сыты по горло, благодарю! — Даэрос опять заложил пальцы за ремень. — Прошлой весной сосед двух сиертских телок пригнал, а Почтенный Свон купил как-то в Сиерте свиней. Так вся эта скотина не только сама сдохла…
— Восточные Ворота Славной Малерны-ы-ы-ы… — Зычно завопил молодой стражник. — На ночь за-а-а-а-крыть!
Пелли и Нэрнис немедленно заторопились прочь из города.
— Давайте, давайте, Почтеннейший, а то останетесь здесь у «Барашка»! — Старый стражник выпроводил, почти вытолкал болтливого «Сорэада» за ворота. — И передайте почтенному Малку, что вас к нему прислал Ранд из Восточного караула! — Кричал он вслед.
— Передам, обязательно передам, Почтенный Ранд! — Отвечал ему, удаляясь, Даэрос. — А ну, куда понеслись!? Ты, помёт козлиный, а ну отойди от девки!
Никогда еще Восточные ворота Малерны не закрывали так рано и так торжественно.
Даэрос нагнал спутников.
— Ну вот, из города мы ушли. Одна ночь на постоялом дворе, и завтра нас могут искать хоть с птицами. Я не всех… не очень обидел?
Помолчали. Нэрнис и Пелли считали обиды, сравнивали, взвешивали. У Нэрниса выходило гораздо лучше, чем у Пелли. Все его выводы были далеко идущими. Темный, даже не наполовину, а совсем — это раз. Удар как у молотобойца — это два. Выражается как деревенский мужик — это три. Может переодеваться и достоверно прикидываться человеком — это четыре. В похабных заведениях явно бывал раньше — это пять. Из предыдущих наблюдений: ловко скачет — это шесть. Умеет красить волосы девам — это семь. Нэрнис покосился на украшение Пелли. Называет себя ювелиром — это восемь. Где он всему этому научился и сколько же ему лет? Это — девять. Кто, в конце концов, его отец и как он допустил такое безобразие? Десять. В совокупности все десять пунктов тянули на одну большую обиду — братьям положено ничего друг от друга не скрывать. Второе невыносимое обстоятельство и повод для страшной обиды, это — удар в солнечное сплетение с последующим удержанием головы. А все словесные оскорбления можно совместить в третью обиду, и то — исключительно из братского всепрощения. Но… но если бы этот сомнительный брат не проделал всего вышеперечисленного, то возможно в скором времени сам Нэрнис уже изучал бы некоторые из первых десяти пунктов. И вряд ли — ювелирное дело. А не пришлось бы тогда научиться торговаться?! Ужас!
У Пелли на первом месте стоял удар. «Как он мог Его ударить?!» Вторым по значимости был «козлиный помет». «Мерзавец!» В-третьих, в-четвертых, и в-пятых: «Ненавижу!» И почему Великолепный Нэрнис называет это чудовище братом? Что-то общее, конечно, есть. Оба — эльфы. Самое ужасное, в-шестых: «А может ли девица считать себя приличной после посещения „Барашка“?» Но с другой стороны… Они сейчас идут втроем по дороге, а не сидят за решеткой, где Великолепному Нэрнису совсем не место, а её, Пелли, ждало неведомое наказание. Это — раз. Она стала намного красивее с этим цветом волос. Уж если в воде отражение было очень милым, то в зеркале это будет еще лучше. Это — два. Она не прихватила с собой даже жалкие накопленные гроши, но Даэрос не станет жадничать. Наверное, даже даст ей попользоваться замечательной баночкой с сажей. Точно даст. Это — три. Платье — очень красивое и дорогое. Это — четыре. У неё на шее — потрясающее украшение: шнурок от кошелька Прекрасного и Любимого и золотая монета, целая золотая монета! Это — пять. Она больше не служит у Малерны, но сама бы ни за что не отважилась на побег — это шесть. Но, как он посмел? Его! Ударить!? Это — семь. Но он же не всерьез ударил… Это — восемь. Так что, если ему оторвать бороду и отмыть, то… Пелли умела считать только до восьми и поэтому запуталась.
— Нет, ну вы совсем ничего не понимаете?! — Даэросу это молчание не понравилось.
