Цитадель души моей (СИ) - Саитов Вадим (полная версия книги .txt) 📗
Не наше дело — подражать Плинию, наше дело — выдерживать линию.
— А… Шелест… Хорошо, — капитан кивнул, — садись. Стоя истину не познаешь.
«Истина, как всякая шлюха, познается лежа» — хотел я ответить старой солдатской поговоркой, но побоялся. Кивнул и сел на скамейку.
— У Новиомагуса ты вергов чистил?
А то он не помнит. Не один я, если, что. Шестеро нас там было лейтенантов и егерей сотня.
— Трех Когтей клан, — я кивнул, — ровно, я уверен.
Вздохнул капитан, бумажки на столе перекладывает. Я не выдержал.
— Что там? Верги?
— Волки, — опять вздохнул Дерек, — телят таскают, овец…
Посмотрел на меня холодным взглядом, продолжил:
— Детей, женщин, охотников одиноких… тридцать два человека уже пропало.
Теперь уже я вздохнул. Взгляд отвёл.
— Моя ошибка, — сказал, — упустили мы волков тогда.
— Так тебе и исправлять, — ухмыльнулся Дерек, — десятки хватит?
Я поворошил мозгами, поприкидывал. Не больше тридцати их там сбёгло, волков-то. Так что…
— Скриттурой обойдусь. Могу идти? Людей набирать?
Что с того, что лейтенантов там шестеро было, да и вообще — командовал чисткой вовсе не я, а Сестерций. У нас оно как — раз в чём-то участвовал, значит, в полной мере отвечаешь за всё, что там было. В полной. Более чем вероятно, что Дерек до меня уже Сестерция и отправил Новиомагус дочищать. Но неважно.
— Завтра. Завтра с утра и поедешь, — Дерек сказал, кинжалы своих ястребиных глаз в меня втыкая, — а сейчас скажи: что про Ольштад думаешь?
— Что-что, — я взгляд в сторону отвёл, — там-то уж точно всех ровно зачистили: и вергов, и волков ихних.
— А как думаешь, будь там две кохорсы — удалось бы их зачистить?
— Единый его знает, — честно ответил я, — тогда б силы примерно равные получились. С одной стороны, про Осенних мы не знали, с другой стороны — всё же две кохорсы…
— Хорошо, — перебил меня Дерек, — а если б одной кохорсой пошли, как должны были?
— Вырезали б нас, — твердо сказал я, в глаза капитану глядя. А то я не понимаю, к чему он клонит. Вот только у нас уже всё обговорено на этот счёт и лишнего я сейчас не скажу.
— То-то же, — Дерек кивнул и снова в бумаги, на столе лежащие, уставился, — а то придумали: нарушение устава, угроза всему… тьфу!
— Мне-то что, — пробормотал я, — я только волю кохорсы…
— Вот этого не надо, — Дерек скривился, — только не говори, что главным у вас Люций был, ладно? Я с ним восемь лет бок о бок прослужил. Очень он удобный человек. Готов любую идею, вовремя ему подкинутую, подхватить и жизнь за неё положить. Думаешь, ты первый им так воспользовался?
Я похолодел.
— А с чего ты решил, что это я им воспользовался? Нас вообще-то…
— Шестнадцать ко мне припёрлось, — кивнул Дерек, — по восемь с каждой кохорсы. Я помню. Причём, начни я их пытать, каждый уверен будет, что сам ко мне пошёл, а не с твоей подсказки.
— Э…
— Да ты не грузись, — капитан рукой махнул, — я рад, на самом деле. Вы ж не могли не понимать, что это очень на бунт похоже — со всеми вытекающими — по уставу мне полагалось вас всех на крестах развесить. И не вам сомневаться, что я могу это сделать.
Но пришли же, и всё высказали. То есть, интересы регимента для вас важнее личных оказались. Так что я зла на вас не держу.
— Но ты и сам не знал, что мы там с Осенними встретимся, — пробурчал я. Есть у меня такая проблема — язык. Иногда такое ляпнет, что хочется взять его и выдернуть с корнем.
Вот зачем мне сейчас капитана злить? Когда он сам только что ясно дал понять, что мои ухищрения пропали втуне, и он отлично знает, кто стоит за нашим недавним демаршем.
Но капитан, к счастью, не разозлился.
— Я не знал, — кивнул, — но кто-то, похоже, знал.
Я задумался. До этого момента я был уверен, что отправить три кохорсы на чистку одного клана — блажь кого-то из власть предержащих. Одного из принципалов, верхушки Сената или даже самого Наместника. На самом деле — неважно кого, важно что блажь. Что кто-то решил: тысяча мало, хочу полторы! И всё тут. Что с того, что весь, веками уже выверенный, механизм вразнос пойдёт? Что в пограничных провинциях егерей вдвое меньше нужного останется, чем бестии не преминут воспользоваться. И что чистый Ольштад нам годами (если не десятилетиями) зубовного скрежета, головных болей и лишних потерь обернётся. Но если предположить, будто кто-то действительно знал, что тысячи егерей там будет недостаточно… то о многом надо начать думать с новой точки зрения.
— Приятно думать, что ты — меч, — Дерек встал, — но неприятно осознавать, что — в чужой руке. Не правда ли?
— А почему, — спросил я осторожно, — ты думаешь, что кто-то знал? Кто вообще что-то может знать о том, как там всё у вергов? Теперь, когда вольп в лесах не осталось…
Неужели вольпы возвращаться начали? В Империи диких вольп не осталось, зверобога мы ихнего прибили, так что нов приводить вроде как некому. Но далеко не все вольпы этого мира — на имперских землях жили. В той же Фригии, например, их еще предостаточно — мне ли об этом не знать. Могут и появиться, так что…
— Потому что мне достаточно прозрачно об этом намекнули, — Дерек снял с вешалки длинный плащ, кинул мне, — и еще кое-что. Одна находка из Ольштада мне покоя не даёт.
Сдаётся мне, мы только что в разборках более высокого уровня поучаствовали. Вроде как спор на гладиаторах: дерутся двое на арене — всерьез, насмерть дерутся — а их хозяева сидят на балконе, беседу ведут, вино попивают и за схваткой следят — чей гладиатор победит, того и в споре выигрыш, стало быть.
Я покрутил в руках плащ, хмыкнул:
— Интересно, какой же это у вергов может быть хозяин?
— Знаешь, — Дерек ответил, плащ надевая и плотно его на груди застегивая, — мне вот интереснее, кто же наш хозяин? Надевай плащ и застегнись, чтобы жетон скрыть. Там, куда мы поедем, егерей не любят.
— Куда это? — удивился я. И в самом деле — куда? Где это егерей не любят? А ну-ка покажите это место, мы живо разберемся, как это там посмели егерей не любить.
— Увидишь, — капитан подобрал с полу объемный мешок, закинул его на спину, — заодно поможешь мне в одном деле. Хоть немного на тебе отыграюсь за твои фокусы.
Последним предложением он меня немного озадачил. Поэтому ничего я говорить более не стал, вышел вслед за капитаном из палатки, надел плащ. Дерек же штандарт в палатку закинул небрежным движением и к конюшне направился.
Выехали мы за город, но ехали недолго.
У Лака — озера, то есть, свернули налево и заехали на полуостров. А я ведь знаю куда мы едем — к Константину. Вот только что мы там забыли? Народ его Святым Константином зовет, но то — народ. Сам-то я ни в каких святых не верю. Хорошо быть святым, когда сидишь себе в пещере отшельником, света не видя. К нам бы его, на южную границу, когда чекалки десант на берег Баетии высадили. Чтобы прошел он с нами по разоренным прибрежным деревням, полюбовался из засидки на их гулянья — тогда я посмотрел бы, что от его святости останется.
Так и есть: вон уже домик показался — добротный, с чердаком и крышей покатой, даром, что стены из лозы виноградной сплетены и глиной обмазаны. Дерек неподалеку от домика коня остановил, спешился, не к коновязи, а кустику ближайшему повод зацепил и пошел в сторону, домик широким кругом обходя. Ну и я за ним — спрыгнул, повод на ветку закинул, и пошел. Ищет чего-то капитан — смотрит по сторонам внимательно; все больше — вверх. Но, видать, не нашел — полный круг мы с ним обошли и пошли к входу. В другой раз я б, конечно, спросил, чего это он там выискивал, в ветвях кипарисов и платанов. Но сейчас не стал. Не тот случай. Неспроста он меня сюда взял, это точно. И наш (а еще точнее — мой) недавний почти-бунт к этому явное отношение имеет. Поэтому я безмятежен и тих настолько, что сам себе удивляюсь.
Зашли мы в домик. Скрипнула негромко дверь, обернулся от, снаряженного простым до бедности завтраком, стола хозяин дома. Худой, но высокий — сидя мне по плечи головой достает; седобородый, лохматый, взгляд прозрачно-голубых глаз словно в самое сердце втыкается. Наклонил голову, рот открыл, что-то сказать собираясь, но не успел.
