Нелегал - Хаецкая Елена Владимировна (бесплатные книги полный формат .TXT) 📗
Из всех Мастеров Джурич Моран всегда был самым великим и самым одаренным и поэтому не испытывал никакого страха перед собственными творениями. Другие Мастера то подступаются к новым работам, то отступают от них, и подолгу длится это колебание, прежде чем они по-настоящему возьмутся за дело. Один только Моран не ведает сомнений, и если уж какая-то идея приходила ему на ум, он тотчас воплощает ее и выбрасывает в мир, нимало не заботясь о том, что станет с миром.
Доводилось ли любезному гостю когда-либо лакомиться куском сыра? Тролли, как общеизвестно, не слишком жалуют сыр, потому что видят в этом предмете не столько угощение, сколько надувательство: ведь сыр почти на треть состоит из дырок! Но все-таки и сыр бывает очень вкусен… Что, впрочем, никак не относится к делу.
Подобно тому, как сыр изъеден отверстиями, которые не позволяют едоку расслабляться — какое уж тут расслабление, если язык все время проваливается в дырки, а зубы то и дело норовят укусить пустоту! — подобно этому и мир изъязвлен провалами. Или еще их можно назвать «ущербом». И причинил этот ущерб не кто иной, как Джурич Моран, точнее — создания рук и воли его.
Подробнее же здесь не знает никто.
Другая причина того, что Серая Граница надвинулась на мир людей и эльфов, — в троллиной доблести! Потому что троллям удалось захватить самого защитника Лутвинне, того, кто оберегал приграничный замок, а после его смерти — и его жену Ингильвар.
— Ингильвар — имя благородной женщины, — заметил Авденаго.
— Она потеряла свое имя, пока находилась у нас в плену, — с гордостью сообщил Тахар. — Она влачила дни среди нас как Безвестное Никто долгое, долгое время… Но потом ее обменяли или, лучше сказать, продали, так что теперь ее здесь нет.
— Оно и к лучшему, — заметил Авденаго. — Эльфы не должны жить у троллей, а тролли — у эльфов.
— Для этого и существует Серая Граница, — подхватил Тахар. — Вижу, мой господин хорошо разбирается в существе дела.
Он льстиво улыбнулся, сверкнув оранжевыми зубами.
— Я разбираюсь лишь в том, в чем разбираюсь, и существо дела не входит в круг предметов, в которых я разбираюсь, — молвил Авденаго.
Краем глаза он следил за своим собеседником. Но Тахар, один раз признав превосходство гостя, больше не сомневался в его мудрости и причастности к судьбам великих мира. Поэтому и последнюю тираду Авденаго тролль воспринял с восторгом. Несколько минут он квохтал и тряс животом, изображая почтительный смех, а затем, повинуясь знаку Авденаго, прекратил веселье и продолжил рассказ.
— Серая Граница — не просто черта на земле, как воображают невежественные крестьяне, которые никогда не ходят дальше ближайшего городка да и то в ярмарочные дни. Когда настанет ночь, мой господин получит возможность взглянуть на небо и звезды, и он сразу же увидит, что не только земля, но и небо отличаются в нашем мире от тех, что за границей! Мы — совсем другие. Мы не можем существовать за Серой Границей, если только она не передвинется еще дальше и не съест эльфийские земли окончательно и бесповоротно.
— Мне неприятно думать об эльфах, — сказал Авденаго.
Тахар кивнул:
— Нет ничего отвратительнее эльфов. Они похожи на жилистых насекомых. Они и на ощупь нехороши: скользкие, как будто их отполировали или смазали маслом. Огонь в их глазах горит лишь на поверхности, не проникая в глубину. Смысл Бесконечности им неведом. Бездна для них — пустой звук. — Тролль покачал головой. — В животе любого тролля больше от Бесконечности и Бездны, чем в душе любого эльфа.
— Хорошо сказано! — воскликнул Авденаго и схватил кувшин.
Кувшин оказался пуст, что несколько обескуражило и гостя, и хозяина.
Был вызван услужающий тролль, кувшин снова наполнился, и беседа потекла опять согласованно, с каждой минутой делаясь все интереснее.
— Но эльфы неприятны не только на ощупь и вкус, — продолжал Тахар. Глазки его светились, щеки пузырились — от удовольствия он раздувал их и трогал изнутри языком. Всякая досада на высокомерного гостя окончательно исчезла. — Эльфы научились уничтожать нас в своем проклятом замке. Они так горды, что даже не удостаивают марать о нас свои беленькие ручки! Нет, эту грязную работу совершает за них магия… Здесь, внизу, не слишком-то хорошо разбираются в подобных штуках, но говорят, что защитница Гонэл, — та, что сейчас держит оборону приграничного замка с той стороны, — установила над воротами каменных зверей. Если тролль пройдет мимо этих зверей, он умрет.
— Это как в магазинах самообслуживания, — с пониманием кивнул Авденаго. — Индикатор. Когда выносишь краденое, со штрих-кодом и всеми делами, оно начинает пипикать.
— Вот именно! — подхватил тролль. — Смерть почти сразу — и при том всегда мучительная.
— Эльфы, — сказал Авденаго.
— Вот именно.
— Чего от них еще ожидать?
— Вот именно.
— Но скоро мы положим этому конец! — воскликнул Тахар. — Сейчас мы еще слабы, потому что у нас не стало великого правителя.
— А нам необходим великий правитель, — добавил Авденаго.
— Разумеется, необходим! — Тахар уставился на гостя с искренним удивлением. — Странно слышать, как ты, мой господин, ставишь это под сомнение.
— Я ничего не ставлю под сомнение, — возразил Авденаго. — Напротив, я это утверждаю!
— И я это утверждаю! Великий правитель был бы сейчас как нельзя более ко времени. Черная Комоти даст ему жезл для побивания врагов. Уже несколько сотен лет Черная Комоти никому не давала жезла, и враги наши процветали, а такого быть не должно.
Авденаго подумал почему-то про Денисика и с жаром кивнул:
— Вот бы их всех жезлом по голове!
— Черная Комоти знает, когда надлежит тому быть.
— Точно.
— Назначен Великий Камбай, — прибавил Тахар воодушевленно. — Лучшие соберутся в Комоти, у подножия Комоти, и там произойдет Великий Камбай.
— А ты поедешь на Великий Камбай?
— Нет, — сказал Тахар печально. — Я не лучший. И я не могу оставить карьер. Эти скоты взбунтуются или разбегутся, или другие надсмотрщики все разворуют… Я не могу поехать на Великий Камбай! Проклятье! Я не могу поехать на Великий Камбай! Не могу!
— Дурно, когда нельзя оставить дело на подчиненных, — сказал Авденаго.
— Точно.
— Скажи, Тахар, — Авденаго отпил из кувшина и передал его соседу, — что вы здесь добываете?
— Красивый облицовочный камень, — сказал Тахар и икнул. — Очень красивый. Бледно-зеленый с золотыми прожилками. Или с медными. Иногда он более темный, этот ценнее. А порой мы находим пещеры и в них — самоцветы. Медные розы, рубины. Да, рубины тоже!
— Ясно… — Авденаго посмотрел на свое кольцо.
Тахар проследил его взгляд.
— Нет, таких красивых камней мы здесь не находим.
— Понятное дело, ведь этот — из совершенно особенного места. И я добыл его с риском для жизни, — прибавил Авденаго.
Тахар недоверчиво покачал головой.
— Не было никакого риска, если рядом находился Джурич Моран.
— Джурич Моран находился рядом, но он-то и представлял главную опасность для моей жизни…
— Понимаю.
Кувшин снова перешел из рук в руки.
— А эти рабочие… которые в цепях и с тачками… не говоря уж о кайлах, молотках и лопатах, гм, да… — заговорил Авденаго, обтирая рот. — Они кто?
— Пленные.
— Понимаю, что не добровольцы. Но кто они такие?
— По большей части люди. Эльфы не выдерживают и пяти дней, а фэйри — те сразу исчезают. Не знаю уж, куда. Я с фэйри не связываюсь. Мне однажды привели, так, для смеху. Страшненькая — глаз не отвести, вся зеленая какая-то. Я ее сразу отпустил. Чтобы не связываться. Я с фэйри не связываюсь.
— Эльфов тоже сразу отпускаешь?
— Нет, этих не отпускаю. Пусть дохнут. Да их почти и не приводят. Дольше всех продержался Лутвинне.
— Кто это?
— Я о нем уже рассказывал, — напомнил тролль. — Защитник Лутвинне, хозяин приграничного замка. Я думаю, две причины было, почему он долго продержался…
Тахар растопырил два пальца.
