Дар сгоревшего бога - Клеменс Джеймс (книги бесплатно полные версии .txt) 📗
— На будущего ребенка оказывают воздействие не только чистые Милости. Извращенные тоже. Я изучил все книги, где говорится о детях, порожденных проклятой алхимией. С особым тщанием — о тех, на кого повлияла магия воздуха.
Дурнота Катрин усилилась. Она свое дитя потеряла. Но что за матерью надо быть, чтобы принести ребенка в жертву черной алхимии?
— От нее появляются на свет дети с необычным голосом. Они могут подчинять своей воле чистую Милость. Извращенная сила эта зовется «песня-манок». Думаю, ее-то мы только что и слышали. Вернее, эхо, высвобожденное из мертвой плоти, которая некогда подверглась подобным чарам.
— Погоди. По-твоему, бродячий бог был околдован такой песней?
— Наверняка не скажу. Воздушная алхимия — самая непрочная. Но если воздействовать ею долго и с близкого расстояния, может остаться глубокий след, как в этом черепе. Сохраняющийся даже после смерти. Вспомни-ка, что рассказывал Роггер о случившемся в Чризмферри.
Катрин не требовалось напрягать память. Она, наоборот, забыть не могла о нападении звероподобных, которые искали череп. Особенно о том, что одно из этих чудовищ прежде было личным телохранителем богини Файлы.
— Думаешь, череп и уподобил их зверям?
— А как еще это объяснишь? У Роггера хватило ума обмазать его черной желчью и обойти по дороге стороной все царства богов. Но ведь и Чризмферри, в котором год как нет бога, остается землей, изобильной Милостями. Отчасти, возможно, извращенными. Наэфрин Чризма, прежде чем его уничтожили, успел уподобить зверям сотни людей. Череп, тоже исполненный извращения — силы песни-манка, — мог уловить витающую в воздухе порчу и отразить ее.
— Поразив тех, кто оказался рядом.
— Кто сам был достаточно богат Милостями. Как стражник Файлы.
— А Тилар? — Катрин содрогнулась. — Отчего он не уподобился зверю?
— Вероятно, потому, что слишком богат Милостями. Ими изобилуют все его гуморы. И наэфрин внутри… демон тоже мог его защитить. Впрочем, загадок еще хватает. Мне бы побольше времени…
Катрин погладила его по закованной в бронзу руке.
— И не мешает немного поспать. — Тени под его глазами ей не нравились. Ее друг сжигал себя заживо. — Время у тебя будет после церемонии.
— Может, ты и права. Хешарин забеспокоился оттого, что я не показываюсь в эти дни. Мне надо бы еще услышать от Роггера все подробности. Как и где он наткнулся на проклятый талисман. В тот раз рассказать ему помешали…
Катрин мягко потянула Геррода прочь из кабинета.
Он пошел за ней медленно, неохотно, но дверь за собою все же закрыл. И, заметив наконец, как запущена его комната, распахнул глаза, словно не был в ней полный оборот колоколов.
— Что же я нам даже горького ореха не заварил?
Геррод направился к столу с давно холодным котелком.
И тут донесся звон третьего утреннего колокола.
Катрин вздохнула.
— Мне пора наверх. Пока все башни не сгорели вместе с нами.
Геррод жестом пригласил ее сесть.
— Знаю, ты думаешь, что без тебя все рухнет. Но башни как-то продержались века. Постоят еще немного.
— Завтра церемония. У меня тысячи…
Он устало улыбнулся.
— Уж если я бросаю на время кабинет, то и ты можешь ненадолго забыть о своих покоях. Садись. Нам нужно кое-что обсудить. Небольшой вопрос.
Она взглянула на него с любопытством. Геррод принялся разжигать одну из жаровен. Посмотрел на Катрин, вскинув бровь.
— Тилар сир Нох…
— Тебя что-то тревожит? — спросил Тилар у Делии.
За окном флиппера на далеком горизонте высились башни Ташижана, красные в лучах закатного солнца. Девушка, глядя на них, только покачала головой.
Они сидели в отдельной каюте напротив друг друга. Одни. Личная стража Тилара оставалась снаружи. Сержант Киллан, возглавлявший ее, и вира Эйлан караулили у дверей каюты. Остальные, присматривая за свитой Тилара, расположились по всему кораблю. По трое на каждого из его спутников — семь Дланей из Чризмферри, коим надлежало присутствовать на церемонии, дабы засвидетельствовать посвящение в рыцари. Делия, поскольку служила госпожой крови, делила каюту с Тиларом. Кроме них и команды флиппера, никого на борту не было.
— Мы доберемся до Ташижана раньше… на полный колокол, — сказала Делия, кивком указывая на приближавшиеся башни.
— Тем лучше, — ответил Тилар.
Когда они миновали половину пути, в каюту к ним заглянул капитан, держа шапку в руке. Его беспокоила непогода, бушевавшая позади. Тилар, обернувшись к северу, увидел, что в сторону моря медленно, но неуклонно движется свирепый снежный буран. Огибая его, капитан взял круто к западу, почти к самому Срединному разделу. Но опасался, что обогнать не успеет, поэтому пришел просить позволения жечь кровь — для увеличения скорости.
Тилар разрешение дал.
— Наверное, надо было выслать ворона вперед, предупредить цитадель об урагане, — произнесла Делия.
— Мы столько крови сожгли, что долетим быстрее любого ворона. Лучше нагрянуть в крепость нежданно.
Делия отвернулась наконец от окна.
— Боишься подвоха со стороны моего отца?
Он понял, что именно ее тревожит.
Отец Делии, староста Ташижана, Аргент сир Филдс, давно стал для дочери чужим. И предстоящая церемония, где встречи не избежать, радовала ее не больше, чем самого Тилара.
— Нет, — ответил он. — Аргент, думаю, нацепит самое парадное лицо. Боюсь я пышной встречи и долгих речей, которые наверняка заготовлены для нас на причале Штормовой башни. Скучных и полных притворной радости. Прилетев раньше, сможем этого избежать. Чем меньше придется сталкиваться с Филдсом, тем лучше.
Ее печальное лицо озарила слабая улыбка.
— Парадные лица у вас обоих полиняют задолго до конца. Начнете улыбаться через силу, играть желваками, скрипеть зубами.
— Не будь так важен этот шаг…
— Но он важен, — подтвердила она. — Ты должен вернуть свой плащ. И Первая земля должна встретить весну объединенной и исцеленной.
Тилар кивнул.
— Я слышал, что все царства Первой земли прислали посольства и некоторые другие тоже. Даже лорд Бальжер.
— И меня это не удивляет. Все боги — даже Бальжер — хотят, чтобы снова воцарился мир.
— Не все, — проворчал Тилар.
В глазах Делии снова появилась тревога. К регентству Тилара отнеслись с одобрением большинство из сотни оседлых богов. Но не все поддержали его так решительно, как ему хотелось бы. Некоторые просто промолчали, другие высказали откровенное неприятие. И слова их были услышаны — богами и народом Мириллии. То, что в Чризмферри, древнейшем царстве Девяти земель, правит человек, пусть даже благословенный изобильными Милостью гуморами, многим показалось оскорбительным вызовом существующему порядку.
— Есть еще причины, по которым нужно вытерпеть церемонию, — сказала девушка. — Мы едем не только для того, чтобы Ташижан и Чризмферри объединились. Когда регентство твое примут боги Первой земли, то и в остальных землях утихнет недовольство.
— Надеюсь, ты права.
По корпусу судна, словно откликнувшись на его сомнения, пробежала слабая дрожь. Должно быть, экипаж готовился к посадке.
Делия схватилась за подлокотник.
— Ради этого можно и рискнуть, — пробормотала она и, снова погрустнев, отвернулась к окну.
Тилар сдвинул брови — почувствовав, что в коротенькую, тихо сказанную фразу смысла вложено больше, чем кажется. И как женщины умудряются вплести в два слова множество значений, над которыми приходится безуспешно ломать голову?
«Можно и рискнуть»…
Не сразу, но все-таки он начал догадываться. Пугала Делию не только встреча с отцом. И риск, о котором она говорила, касался не только воссоединения меча богов и его ножен, малышки Дарт.
Здесь крылось и кое-что другое.
Он посмотрел в окно на башни Ташижана. Там, в тысячах окон, уже загорались огни. Слепец…
Тилар опустил руку ей на колено.
Сначала Делия как будто не заметила этого. Потом придвинула свою руку. Их пальцы переплелись. И, пытаясь ее утешить, он так же тихо сказал:
