Путем неизбежности (СИ) - Дорошин Богдан (книги регистрация онлайн .txt) 📗
Добравшись до пункта назначения, ребята оставили тело у стены, а сами пошли к глиняному парапету, где можно было разместить свои уставшие пятые точки, и в спокойной обстановке пересчитать добычу. У Скорча в кармане нашлась свеча и спустя несколько минут ему удалось ее зажечь с помощью кремния и сухих стружек.
— Ну что, посмотрим на улов? — предложил Шлэг. У каждого из них было по мешочку с добычей, и они еще раньше условились, что все скинут в одну кучу, перемешают, и поделят поровну, по-братски. На две равные доли. О Дубине ребята тоже не забывали, но в отличие от них, потребности здоровяка были довольно скромными.
— Отдадим ему вот это колечко, — пробормотал Шлэг, водя пальцем по кучке разнообразного добра. — И пару монет.
— Колечко лучше не надо, — протянул Скорч, почесывая заплывшую щеку. — Я его с большим трудом снял с пальца мертвеца, а Дуб такой, что явно подарит его матери.
— И что?
— А ничего, что его маман я вижу каждую седьмицу в храме? Думаешь мне будет приятно смотреть на руку, где блестит серебром напоминание всего сегодняшнего ужаса?
Ничего сверхординарного с места крушения начинающим мародерам унести не удалось, но и то, что лежало сейчас перед ними, вызывало у друзей неподдельное чувство восхищения. Столько добра в одном месте не видел никто из них за всю жизнь. Да что там, наверное только у Филина в деревне было больше! Серебряные кольца, браслеты, лакированные обереги Спасителя с искусной резьбой, много монет, среди которых были как медные, так и полновесные серебряные, и что самое важное — золото. Три цепочки, четыре кулона с якорями и перстень. Для деревенских парней — настоящее состояние, и каждый из них это понимал.
А еще их обуревала жадность. Если завтра староста увидит принесенное тело, то плакали их денежки. Филин расправит крылья и вылетит на охоту за мышами.
— И чего будем делать? — спросил Скорч, когда с дележом добычи было покончено. Свою долю он аккуратно распихал по карманам, старательно проверив, чтобы в них даже теоретически не было дырок.
Шлэг долгое время раздумывал над этим вопросом, и у него был какой-никакой, но ответ.
— Можем убежать, — наконец выдал он. — Бросить все и убежать. Я слышал от торговца, что в ста километрах отсюда есть большой город — Осдор. В нем можно начать новую, абсолютно свободную жизнь. С этими деньгами…
— Постой, — Скорч остановил друга, подняв руку. — Ты что, серьезно сейчас?
— Ну да, — Шлэг отвернул голову, но в его голосе не было сомнений. Перед глазами вновь встал Зокар с бешенством в глазах, его мясистый кулак и боль в ребрах. А еще он припомнил Диту, которая всецело пользовалась тем, что он, Шлэг, не мог никуда деться. Ее капризные заскоки были один другого безумнее: отправиться на небо и достать звезду, принести ей снежинку, хоть снега в этих местах не видели уже очень давно, купить на все деньги у торговца импортных сине-черных цветов, хотя почти такие же (за исключением раскраски) росли недалеко в поле. И когда дочурке кузнеца казалось, что ее жених недостаточно усерден, она закатывала скандал и истерики. А Зокар очень уж не любил, когда его единственная доча плачет.
— Это безумие, дружище, — Скорч улыбнулся и покачал головой. — Мне нравиться жить в Ручьях! Вся моя жизнь прошла здесь, и твоя, между прочим, тоже. У моего отца тут хозяйство, и когда-нибудь оно станет моим. Я женюсь на Еремее, и она наделает мне кучу детишек, на которых в старости можно будет перекладывать работу. Все классно. Не понимаю, чего это ты так настроился?..
Шлэг не ответил. Он думал о своем, и слова друга долетали до него как будто издалека. А Скорч между тем продолжал:
— Ты тоже женишься на Дите, со временем унаследуешь кузню, будешь хорошо стоять в селе. Может кто-то из нас даже когда старостой станет. Во как загнул, видишь? Перспектив море. Сдался тебе тот Осдор.
— А может я не хочу быть кузнецом, — буркнул Шлэг.
Лицо Скорча вытянулось.
— А кто тогда будет? У Зокара только один ученик — ты. А человек он не железный, придет и его время. И что прикажешь потом делать? Ходить подковывать лошадей в Камни? Их кузнец будет с наших три шкуры драть…
— Ты, я смотрю, на всю жизнь вперед думаешь, — кисло отозвался Шлэг. — Отлично! Тогда что предлагает твое далеко-смотрящее величество?
— Ну, — Скорч замялся, прикусив губу. На его лице отобразилось усиленное мышление, в виде нескольких складок на лбу. — Можно сказать, что мы ничего не знаем, что Дубу просто померещилось с перепою. Все же вчера мы дали жару…
— А с трупом что?
— Ну можно… — Скорч замялся и многозначительно посмотрел на собеседника, видимо не желая произносить то, о чем подумал, первым.
Шлэг пришел ему на выручку.
— Закопать где-то на грядке?
— Во-во. Но не я это предложил, учти.
После этих слов наступила тишина. Пламя свечи танцевало причудливый танец, отбрасывая на стены не менее причудливые тени. Солнце уже заходило за горизонт, уступая место тяжелым сумеркам. Шлэг сидел неподвижно и думал над ситуацией. На душе у него скребли кошки.
— Ладно, — кивнул он, чуть помедлив. — Сделаем это. Все равно Дубину мало кто поверит, ведь он у нас местный дурачок. А если ему даже удастся вывести старосту и его людей к кораблю, то ничего доказать он не сможет. Все тела, что мы нашли — разложившиеся. Им не меньше двух недель, это точно.
— Кроме одного.
— Верно. И от него мы избавимся. Сейчас?
Такое предложение Скорча сильно напугало. По его телу прошла легкая судорога, и он передернул плечами.
— Давай позже, ночью, — осторожно предложил он. — Если я не появляюсь к ужину, то родные начнут беспокоиться. А когда все лягут спать… ну часа в два, чтоб уж точно ни на кого не наткнуться, встречаемся здесь. Идет?
Шлэг посчитал, что такие меры предосторожности разумны. Друзья ударили по рукам, погасили свечу и вышли из сарая. Труп неизвестного они оставили на сене, предварительно накидав на него старого тряпья.
— Ну, до встрече через несколько часов, — бросил Скорч и быстро зашагал в сторону своего дома.
Шлэг же возвращаться домой не спешил. Как и положено ученику кузнеца, он жил при кузне, где у него была маленькая коморка. В нее едва помещалась кровать, и там всегда стояла непроглядная темень, так как окна предусмотрено не было.
Засунув руки в карманы, молодой человек брел в сторону села, пока не показались первые дома. На главное улице он остановился, и сквозь одежду прощупал пальцами свое новообретенное богатство. Но что толку с монет, если потратить их не на что? К тому же Зокар отберет все, как только пронюхает о находке. А он пронюхает, ведь у Диты, жившей в большом доме рядом с кузницей, устоялась привычка переворачивать каморку Шлэга верх дном. Она всегда искала одно и то же: какие-то намеки, что жених неверен ей.
Поэтому добычу необходимо было спрятать. Для этой роли подошло дупло в стволе поваленного дуба, что находился недалеко от речки. Место было надежное, проверенное временем. Уже несколько лет Шлэг прятал там разные безделушки, и еще ничего не пропало.
Спустя полчаса он уже был на пороге кузницы, угрюмого каменного здания, с крыши которого торчала большая труба. Учитывая, что из трубы не валил густой дым, Шлэг предположил, что Зокар уже ушел домой, разделять вечернюю трапезу с семьей и выпить стаканчик браги на ночь глядя, после тяжелого трудового дня.
Но он ошибся, хозяин ждал его, и судя по виду, наставник был очень недоволен. Громадный, что твой шкаф, он имел внушительную бороду, пропаленную в нескольких местах, достающую до груди. Его ручищи запросто могли гнуть сталь, а живот выпирал из-под фартука словно гора из земли, подчеркивая, что обладатель этой конструкции любил вкусно и сытно поесть.
— Ну и где был, щенок? — спросил великан, уперев руки в боки. — Ты и твои дружки должны были принести дров в мою кузню! Я заплатил вам за это два медяка!
Шлэг, который был в физическом плане обычным парнем, не силачом и не рохлей, на фоне Зокара казался ничтожно мелким.
