Огненный ученик (СИ) - Свистунов Николай (читаем книги онлайн .TXT) 📗
Так вот про сценку. В коридоре у двери в мою комнату стояла Йоля в ночной рубашке с маленьким магическим светляком, висящим над раскрытой ладонью. Хотел было сказать что-то вроде "попался" или "сдаюсь", но разглядев выпирающие через полупрозрачное ночное одеяние холмы с крупными сосочками смог только сглотнуть вдруг переполнившую рот слюну. Магистреса склонила голову к плечу и с озорным огоньком в глазах без стеснения изучала меня.
- Только не говори, что это не из-за тебя так расшумелся этот в комнате соседней с моей, - она ткнула мне накрашенным ноготком указательного пальца в грудь, но голос женщины не содержал упрека.
- Я не знал, - наигранно попытался я спрятать голову в плечах и нацепил на лицо виноватую улыбочку.
- Ты уже не дал мне отдохнуть и ночь, похоже, пропадет, - продолжила она тем же тоном.
- Ну, - так же пряча голову, развел руками в сторону.
- Я должна бы доложить о не подобающем поведении ученика Капитулу, но я сама в свое время была еще той хулиганкой. К тому же хулиган должен хотя бы отчасти искупить свою вину и скрасить мне испорченную ночь, - она облизнула губки и распахнула передо мной дверь.
- Хулигана искать будут, - просипел неожиданно изменившим голосом, но сопротивляется влечению, не мог.
- До утра не найдут, - улыбнулась она и вошла в комнату первой, соблазнительно покачивая бедрами.
Окончательно проснувшийся кобель задушил остатки разума. Как собачонка на поводке последовал за ней, не забыв запереться, чего обычно не делал. А она уже лежала на кровати, развратно раскинув ноги, и манила меня пальчиком. Пыхтя, сбросил с себя одежду и вооруженный вздыбившимся естеством устремился к кровати.
- Только не спеши, - рука Йоли остановила меня уперевшись в грудь. Другая рука по-хозяйски ухватила член. Наши губы сомкнулись, и я почувствовал ее язык в своем рту.
Попытался повторять за ней, но был тут же уложен на лопатки. Магистреса стянула через голову ночнушку и быстро избавилась от трусов. Через мгновение женщина оседлала меня и умелой рукой направила мой инструмент внутрь себя.
- Сейчас кончу, - простонал я и попытался сбросить ее с себя в целях соблюсти единственный известный мне способ предохранения.
- Ты чего? - возмутилась она, и стало поздно что-то делать.
Долго мне отдыхать не дали. Йоля произвела едва заметную магическую манипуляцию, не имевшую внешних признаков, но имевшую выразительный эффект. Я был готов продолжать без малейшего перерыва, чем и воспользовалась магистреса так и не слазившая с меня. Наша интимная близость превратилась в продолжительный сексуальный марафон, во время которого нас пытались прервать стуком в дверь, но мы сделали вид, что не слышим и вскоре стук прекратился. После я был выжат как лимон, а она так ничего - спокойно встала, собралась и ушла, послав мне воздушный поцелуй и подмигнув напоследок. Проводив ее взглядом, кое-как заставил себя отправиться в ванную комнату и помыться. За окном уже близился рассвет, и о нормальном сне можно было особо не мечтать.
С тех пор так и повелось. Когда она появлялась на пару дней в Близнецах то выжимала из меня все соки на столько, что какое-то время я даже не думал о женщинах. Выжимала-то выжимала, но любви между нами не было, ни капли. Хотя и одним утолением плотского голода это не было. Была некая симпатия и душевная связь, но это точно не было любовью, как не было и страстью в обычном понимании этого слова.
Как-то я спросил ее о том, почему обласкан вниманием столь высокопоставленной особы. Ведь не сложно найти любовника и подостойнее. Она сначала непонимающе посмотрела на меня, а потом расхохоталась так, что на минуту я решил, будто баба потеряла рассудок. Но нет, рассудок никуда не делся и, отсмеявшись, Йоля взяла меня за уже безвольно мотавшийся после страстной ночи член. Она приподняла его, показывая мне, и поведала "страшную тайну" о том, что у сатиров он в среднем на треть больше чем у человеческих мужиков. К тому же сатиры в сексуальном плане гораздо выносливее обычных людей, а лично я повыносливее большинства многих чрезмерно мнящих о себе дворянчиков и магов. После ее ухода у меня остался только вопрос о том средний у меня для сатира прибор или он больше среднего, но, ни кудрявой нимфоманке, ни кому другому я так его и не задал.
Наутро же после первой ночи с магичкой меня ждала экзекуция. Началось все не сразу, но компания учеников на зарядке бросала на меня косые взгляды и весело хмыкала. Понятно, что сдали с потрохами и ожидают, когда мне начнут мылить шею.
- К тебе кто приходил ночью? - спросил Салята, когда направлялись по комнатам, что бы привести себя в порядок перед завтраком.
- Приходили, но я сказал, что ничего не знаю. Мне поверили, - отчитался мой ушастый друг.
- Заебись, - улыбнулся я.
- Если лжешь - лги до конца, - передразнивая меня, сказал эльф.
Вот нахватался же от меня, чему бы хорошему научился, а не этому.
За завтраком возле меня словно из подпола вырос худой и гибкий, будто лоза мэтр Вент. Этот мужчина эльф неопределенного возраста в определенный момент, успешно заменивший Грока отправившегося куда-то на границу Империи. Грок не выглядел великим воином, но за ним числились поездки в Черную башню к замертвяченным землям и к Гоблинским горам, поэтому его новая командировка не была удивительна.
- Молодой человек, после завтрака вы предстанете перед великим магистром. Веди себя на встрече достойно. Я жду тебя за дверью столовой, - сказал он и пошел прочь.
- Я не человек - я сатир! - поправил, глядя на удаляющуюся спину.
Ели, молча, только смешки со стороны учеников-людей слышались.
- Удачи брат, - покачал головой эльф, когда заканчивали завтрак.
Меня отвели не в зал для заседаний, а на самый верх западного Близнеца, в личный кабинет существа при жизни овеянного легендами.
- Веди себя достойно. Не матерись, - напутствовал меня мэтр, сопровождавший до внушительных двустворчатых дверей богато покрытых мастерски выполненной резьбой.
На дверях был изображен маг с длинной бородой и посохом с верхушкой больше всего напоминавшей птичью лапу. Этим посохом, зажатым в правой руке он бил одного противника, а во второго свободной рукой посылал заклинание. При этом немыслимо изгибая тело в бок дугой, он уворачивался от удара копьем. Противниками магу служили полуголые существа имевшие вытянутые головы ящериц и толстые хвосты.
Не сказав ничего в ответ магу, постучался и, дождавшись едва слышного разрешения, потянул за массивные серебряные кольца, служившие дверными ручками и ничуть не портившими изображения. За этими дверями за большим письменным столом обложившись бумагами, сидел он.
Величайший и самый древний из ныне живущих магов не выглядел глубоким стариком, хоть и был не эльфом, а орком. Торчащие из нижней челюсти клыки все еще были белоснежны, хотя с возрастом обязаны были пожелтеть. В волосах его было полно седины, но и темных волос было еще достаточно. Морщины тоже были, но на сморщенный сухофрукт он никак не походил. Не зная его истинного возраста великого магистра можно было принять за орка средних лет. Звали этого разумного Верк.
- Проходи, - махнул мне рукой главный маг.
Я не стал заставлять его ждать и, пройдя, встал на середину довольно большого кабинета с собственной библиотекой на стеллажах вдоль стен и пушистым ковром, занимавшим весь пол. По мне так хороший такой кабинет. Без лишней бросающейся в глаза роскоши. Все для удобства умственного труда.
- Сатир Даш из деревни Безымянной, что в Шепчущем лесу, до меня дошла информация о том, будто ты этой ночью напугал Ганима в его комнате так, что он применил доселе недоступное ему плетение, - пристальный взгляд буквально пригвоздил меня к полу, но я совладал с собой.
- Если такое было, то это сделал не я, - ответил ему.
- Я не спрашивал тебя, о том кто это был, - покачал головой Верк. - Я точно знаю, что это был ты и отпираться бесполезно. Так что не трать мое время. Так же я знаю, что тебя уже не раз предупреждали, устно порицали и помещали на краткие сроки в карцер за проделки не достойные ученика Ковена. В этот раз так легко ты точно не отделаешься. За это и за все последующие нарушения тебя посадят, и будут сажать в дальнейшем карцер на срок не меньше суток. Максимальный срок наказания может достичь недели в карцере на хлебе и воде.
