Принцесса гоблинов - Иващенко Валерий В. (е книги .txt) 📗
— Стоять, — проворчала Женька, едва за нею закрылась дверь. И осторожно, на пробу, принюхалась к своему проведшему день на жаре августейшему спутнику.
В принципе, терпимо — примерно как носочки после хорошей ролёвки. Только, как-то иначе. Ладно, подумаем ещё… ага, вот и вечер, да всякие не совсем романтические свидания на назначенном месте.
Нет, выковыривать мягкотелых устриц из их раковин куда более благодарное занятие — один раз Женьке приходилось попробовать это блюдо. Но противный Тим, уже почувствовавший к себе некоторое снисходительное расположение, при битье снова выглядел мямлей и рохлей, и титаническая работа из болота тащить бегемота, и гвоздями к небесам приколачивать, едва не довела саму Женьку до меланхолии…
И всё же, к ожидающей пациента матушке он прибыл в кое-каком сознании — а его губы чуть-чуть пахли не только кровью, но и девушкой. Слава богу, занятая своими оханьями и хлопотами маменька и слона в кунсткамере не заметила бы.
Женька терпеливо дождалась окончания процедур, а потом со вздохом и словами, что настоящий Воин должен уметь всё, по-прежнему на плече потащила Тима в душ. И как он ни смущался или алел, пара-тройка пинков таки заставили этого задохлика залезть в ванну.
Перестань, Тимка. Ведь на самом деле, мы с тобой уже всё для себя решили. Или нет? Хочешь достичь кажущегося невозможным? Так соответствуй же, чёрт тебя дери. Хочешь ты того или нет, а придётся. Ведь хочешь… угу, точно хочешь — вот это возникшее из мыльной пены недоразумение будешь мыть сам. Или… не хватало ещё… но покрасневшая от собственных мыслей Женька и сама не ожидала от себя такого коварства.
— Глазоньки закрой, горюшко, — а сама, закрыв глаза от неописуемой смеси страха и любопытства, чуть дала воли шаловливым пальчикам.
Легонько-легонько, как говорила вовсе не чурающаяся своих эльфов Ленка…
Парень как-то уютно сопел в шею, притих. Потом оказалось, что губы его ласково и нескромно уже целуют кожу — хм-м, хоть по всей спине аж до попы и разбегаются шуршавинки, это скорее приятно, чем нет. И когда дыхание сделалось вовсе не лёгким и уже било в плечо бурной волной, Женька остановила плавные движения ладони.
— Тимк, может, расскажешь всё-таки, что же вы там с братом утворили? — завалившись нынче поутру, эти полтора парня молчали о своих похождениях, словно пресловутые партизаны.
Грязный как чушка и весь в чьей-то кровяке Вовка сразу жестом показал — нет. И спорить тут было бесполезно. Упрямый чёртушка, почти как батя, царствие ему. Да и принц только вжимал в голову в плечи да по-девичьи стыдливо отнекивался, словно старшеклассница в объятиях кавалера. Мол, слово дал, да и дела там чересчур деликатные, лучше молчать. Поверьте, так будет лучше — не знать о таком, особенно Принцессе. Та, кстати, первая что-то сообразила и проворчала, что и впрямь, бывают дела, о которых лучше не ведать…
— Не ломай меня, пожалуйста, — кое-как выдохнул Тим задыхающимся шёпотом.
Вот уж эти умники, блин! И найдут же слова… Женька тихо вздохнула, наощупь взъерошила мягкие волосы. Ладно уж, конспиратор. А затем порыла носиком, нашла губы парня… и несколькими мягкими движениями ладони провела своего принца через последние ступени к раю… — убрать?
Ох, какая прелесть — оказывается, через боковую ветку старой шелковицы можно выбраться на крышу! Естественно, такая сорвиголова, как Женька, не утерпела. И теперь сидела у края покатой части, свесив ноги в вовсе не пугающую глубину. Нахально глазела в ответ на безмолвный и словно сомневающийся взгляд луны, считала иногда пролетающих рядом нетопырей и грустно чадила прихваченными цигарками. Вот же наворочала делов, дурёха…
Сзади что-то с шумом ветвей оборвалось, однако о выложенную плиткой дорожку внизу не гупнулось. И то слава богу — сердце отчего-то почти упало следом.
— Жив, герой-скалолаз?
Пара минут сопения, пыхтения и возни, а потом по крыше раздались осторожные, мягкие шаги. Всё-таки Тимка не так безнадёжен… она с чувством врезала ему меж лопаток, чтобы один задохлик не воображал себе бог знает что и не лазил, где всяким их высочествам не положено.
Принц нерешительно потоптался сзади, а потом осторожно заметил, что притащил старое одело — постелить кое-кому под… ну, под низ, в общем. Тут Женька уже не могла даже и сердиться — весь остаток вечера Тим таскался за нею словно привязанный. Но молчал с виноватым и чуть благодарным взглядом. Вот уж… мы в ответе за тех, кого приручили. Дура, ну зачем так с мальчишкой? Тогда он почти задохнулся от счастья и губу ей едва насквозь не прокусил…
— Тимк, я наверное, должна извиниться? За… ну, и за тот дурацкий вопрос, — всё же, она приподнялась и пересела на подсунутое одеяло. И в самом деле, немного теплее — спасибо, мальчишечка.
Однако, принц не решился так уж искушать судьбу — сел чуть повыше.
— Да я не обижаюсь, давно отучили, — и снова Женька закусила с таким трудом самолично залеченную губу.
Старательно прикурила от уже затрещавшего фильтром окурка новую, отвернулась к луне и одарила ту длинной струйкой дыма. Отчего так непонятно на душе? Или на сердце? Господя-я, как же оно всё непросто! Жила себе, не особо тужила — и дёрнула же нелёгкая встретиться с самой Принцессой. И последние двое суток вокруг вертится такая карусель непоняток, что мистика с чертовщиной тут просто лапки кверху подымают. И даже с маменькой не посоветоваться — а ведь от неё никогда секретов не было.
В общем-то, от Вовки тоже не было, разве что по части всяких девичьих тайностей, тут мама-доктор куда лучший советчик и помощник. Когда лет пару тому Женька по глупости не разобравшись отдубасила зарвавшегося сынка высокого ментовского начальника, брательник улаживал конфликт самолично. А когда вернулся, только блеснул глазами сердито — но ни слова не сказал, и даже потом не вспоминал ни разу. Хотя, судя по кое-каким обмолвкам матушки, с нею поговорил.
Да только, о таких вещах надо самой думать. Конечно, не грех с маменькой почирикать — но ведь и впрямь, бывают решения, которые можешь принять только ты? К тому же, маменька… пару раз Женька натыкалась на такой себе взгляд в упор… эдакий намёк горячим утюжком к попе — не подходи, мол.
Считать, что мама что-то такое знает, было бы опрометчиво. А вот что куда глубже разбирается в людях и просекает ситуёвину получше Женьки, это, согласитесь, куда более правдоподобное объяснение. И вот тут-то вам, Евгения Петровна, самое дело растечься мысью по древу познания… именно что мысью — как в сибири называют белку. Впрочем, сейчас не время, пожалуй.
— Тим, расскажешь что-нибудь? О других мирах, или о вашем родном… — она убралась от края и придвинулась к сгорбившемуся почти у дымохода принцу.
Тет-на-тет, так сказать — хотя и не фейсом об тейбл. Хотя нет — Женька взглянула на свои неразлучные Командирские — пять отжиманий, Тим. Пора… надо же, даже не заворчал, как не преминула бы сделать она сама. Не из вредности, а так, для порядку. Огрызнуться беззлобно, зубки свои вострые брательнику эдак весело показать. Ох, чёрт…
— Слушай, а ведь наши старшие небось… может ли быть, что и меня по шалости на ту же мысль пробило? Есть ли какая-то связь между кровными родственниками — ментальная там, или телепатическая?
Парнишка отдувался, сопел некоторое время, поглаживая наверняка просто орущие благим матом предплечья. Ничего, малыш, только так — ставить всё время себя на грань надрыва. Впрочем, и сам всё прекрасно соображаешь.
— Да, что-то такое есть, — нехотя отозвался он. — Перед сильной грозой я даже различаю, что сестра читает или чего скушать хочет.
Женька взглянула на небо, прошлась взглядом по горизонту. Да нет, ничего такого, уж звёзды бы своим отсутствием про любую тучку сходу наябедничали. Вон, и Тимка головой качает — не будет дождя, ведь принц погоду загодя чует. По должности положено. Холодно? Ну… ладно, закутаться одним одеялом согласна, так уж и быть. Хотя и симптоматично как-то — или символично?
— Ты классная девчонка, Тим, — шепнула угнездившаяся в тепле плечом к плечу Женька. — Тёплый весь, и руки не распускаешь.
