Битва вечной ночи - Дарт-Торнтон Сесилия (книги без регистрации txt) 📗
— У нас есть ведун, он по части всякой нечисти знаток. Его зовут Плетущий Сети — а мы кличем Пауком.
Снова поднявшись наверх, путешественницы отправились на верховую прогулку по лугам, где щипали траву овцы. Там барышням показали плоды ночных трудов Финодири. Вместе с Эрроусмитом их сопровождали управляющий, рив и староста. Вдоль дороги в траве виднелись лютики и маргаритки, последние колокольчики и аметистовые гиацинты. Под бледно-зелеными перечными деревьями паслись коровы. Иные из них посматривали за каменные стены томными девичьими глазами. По небу плыли на крыльях ибиса перистые облака, а над топким лугом вдруг взмыли в воздух пять цапель.
Распаханные поля уже позеленили изумрудные всходы ячменя. На берегу прыткой речки Каррахан ворочала тяжелые стальные лезвия водяная мельница, нарубая побеги утесника на корм лошадям. А чуть выше по течению молола зерно вторая мельница, рядом с которой притулились каменные амбары для муки. От ближайшего болотистого овражка доносились холодное кваканье лягушек и жаркий комариный звон. Там женщины собирали тростник на свечи.
Следующий длинный луг был уже скошен, трава сохла на солнце.
— Он слишком уж торопится, — заявил Купер, староста. — Косит слишком высоко — много сена теряет.
— Да нет, — засмеялся Эрроусмит. — Ты просто придираешься, старина. По мне, так все в порядке.
— В порядке? Эрроусмит, погляди, какая высокая стержня. Слишком уж ты жалуешь эту нечисть — никто бы ему так не потакал.
Эрроусмит немедленно ощетинился:
— Я потакаю ему ровно в самую меру — ничуть не больше любого прочего.
Тахгил померещился в глазах их гостеприимного хозяина мимолетный проблеск настоящей одержимости.
— Неужели Финодири и вправду скосил весь этот луг в одиночку? — поспешила она перевести разговор на другую тему, чтобы смягчить неожиданную враждебность между старостой и Главой деревни.
— Ага, — лениво подтвердил Купер. — Он хороший работник, если его хорошенько прижать к ногтю.
Управляющий присоединился к нему:
— Видели бы вы, как он косит — ну точно вихрь по земле идет! Серп так и мелькает — глазом не разглядеть, а трава взлетает, аж солнце загораживает! Вы бы видели!
— Камни из земли ворочает — и лошадь в упряжке такой с места не сдвинет, — вставил рив, — а когда ему поручают пасти стадо, он от усердия порой пригоняет домой диких козлов и оленей.
— Вот ведь досадно вышло с рыжей коровой Дэна Брума, — заметила Кейтри.
— Дэна Брума? А это еще кто? — удивились селяне.
— В Апплтон-Торне никаких Брумов уж лет восемьдесят как не живет, — сообщил рив.
Все это время Эрроусмит вел себя самым радушным хозяином на свете. Куда бы ни направились путницы, всюду их встречали приветливые улыбки, всюду им подносили в подарок какие-нибудь маленькие образцы местных промыслов. Под конец дня Вивиана с Кейтри были твердо уверены, что милее Апплтон-Торна во всем Эрисе места не найдешь, а у Тахгил по-прежнему ныло сердце. Снова и снова бросала девушка тоскливые взгляды на север, и Эрроусмит не преминул заметить это.
По пути домой он придержал своего коня и поравнялся с ней.
— Сегодня ночью вы и ваши спутницы не можете оставаться в моем доме, — тихо проговорил он. — Уже много лет как мой дом в ночь перед праздником Катания-на-Ворвани тревожит явление какого-то существа, и на сей раз я твердо вознамерился, вооружась тилгалом работы нашего колдуна и острым топором, подкараулить его и избавиться от этих визитов раз и навсегда.
— А что это за существо?
— Мастер ловких чар. Два человека, глядя на него одновременно, увидят совершенно разное. Кому-то он покажется огромным сгустком слизи навроде медузы, кому-то — человеком, но без головы. А мне он является безногим зверем.
— Он опасен?
Эрроусмит пожал плечами.
— Лучше уж поберечься. Я распорядился, чтобы вас, моих сестер и слугу устроили на ночлег у соседей. Я же проведу ночь там.
В тот вечер Деревенский Трубач поднес к губам окованный золотом огромный Лесной Рог в форме полумесяца и трижды протрубил в него. Звук этого рога с древних времен каждый вечер оглашал Апплтон-Торн.
— Чтобы указать путь тем, кто заплутал в лесу, — объясняли селяне, — обычай со старых времен, когда люди еще ходили в лес, а он не стал еще обиталищем всякой нечисти. Теперь-то туда никто не ходит. В общем-то, Лесной Рог уже и ни к чему, но ведь таков один из древних законов, отменять которые мы не смеем. Если все хорошо, зачем что-то менять?
После того как солнце скрылось за холмами, к Восточным воротам пришел Финодири.
— Впустите его, — распорядился Эрроусмит, всецело занятый приготовлениями к ежегодному ритуалу. Стены деревенских домов украсились гирляндами из березовых веток и бархатцев, с каждой двери свисали цветы боярышника и ивовые сережки — заносить их в дом было ни в коем случае нельзя, ибо все знали — они притягивают невезение.
Купер привел Финодири к Господину Деревни и Повелителю Сотен.
— Надо еще что-нибудь скосить? — спросил овинный. — Круглое поле под Холмом Праздничных Огней?
— Да, только постарайся на этот раз поаккуратнее, — язвительно сказал ему Эрроусмит. — Уж коли взялся за дело, работай на совесть. Ты косишь слишком высоко от земли.
— Слишком высоко? — повторил Финодири.
— Стерня слишком высокая.
— Слишком высокая? — снова повторил Финодири. — Гэлан Эрроусмит, это тебе напевает в уши человечья кровь. Далеко ли Сул Скерри?
— Ох, валяй-проваливай! Сегодня у меня много дел, не до глупой болтовни.
Финодири побрел было прочь, но тут же остановился, весь словно бы разбухая от обиды.
— Слишком высокая? Я вам покажу высокую! — завопил он. — Финодири отличный косарь! Я пашу, я засеваю, я жну и в скирды метаю. Пасу коров и овец, молочу, сгребаю и таскаю, сметываю стога. За час исправлю дневную работу, а взамен ничего и не прошу, кроме как плошку снятого молока. Ни травинки больше не скошу, пока и ты не потрудишься рядом со мной, Эрроусмит. Сделаю в десять раз больше тебя — посмотрим, у кого стерня будет выше!
— Мне надо скосить тот луг, а сегодня я занят!
Финодири не шелохнулся.
— Ну ладно, — устало промолвил Эрроусмит. — Встречаемся на круглом лужку в час ухта. Нам хватит времени?
— О, Финодири-то времени с лихвой хватит.
— Отлично. А теперь проваливай.
— И кстати, Эрроусмит, где моя крынка снятого молока за вчерашний урок?
— Вейнрайт даст тебе по пути отсюда.
— В жизни не слышала о деревне, где бы так вольничали с нежитью, — подивилась Кейтри, когда Финодири под присмотром Флетчера заковылял к гостинице. — Вы тут говорите и обращаетесь с ними, точно с лорральным народом!
— Апплтон-Торн живет по своим законам, — коротко ответил Эрроусмит.
Человек в маске объезжал деревню на «ворвани», широкой доске, которую тащили на плечах два дюжих носильщика. Он останавливался у каждого дома, получая в дар монетки, цветы и еду, а потом вернулся к таверне, где поделил добычу со своими помощниками. За ним неотступно следовали стайки ребятишек, распевающих песни.
Загадочное Катание-на-Ворвани было еще одним древним и непонятным обычаем, происхождение и значение которого забылись за давностью лет. Избранный житель деревни одевался в старинный наряд, столь густо расшитый шариками репейника, что из-под них не было видно ни клочка ткани, закрывал лицо такой же маской, на голову нахлобучивал украшенную цветами шляпу, а в руки брал по посоху. На одном из этих посохов красовался Королевский Стяг Эльдарайна, на другом — знамя Императора, а сами они тоже были перевиты весенними цветами.
Вивиана с Кейтри пришли от этого обряда в полный восторг и со смехом твердили, что надо бы ввести его и при дворе. Народ веселился до самого вечера, потом все разошлись продолжать праздновать по домам. Но Эрроусмита не было ни в одной из веселых кампаний. В полном одиночестве он сидел у себя дома, выжидая появления призрака.
