Шерше ля вамп - Набокова Юлия (читать книги .TXT) 📗
Оказавшись в стеклянной галерее, я в замешательстве огляделась по сторонам. Я понятия не имела, где искать дамскую комнату, а спросить было не у кого. В галерее не было ни души. Здесь было свежо, и я зябко повела голыми плечами. Морозный воздух скользнул под юбку, задержался на лодыжках и побежал по ногам, отзываясь мурашками. Ночь, просочившаяся сквозь стекло, поила меня прохладой, и я жадно пила воздух, как голодный вампир — кровь. У парадного входа мелькнули огни, и я прильнула к стеклу, в надежде увидеть Андрея, по-прежнему подпирающего постамент мраморного льва. Но Гончего на улице не было. От крыльца к воротам отъехал черный автомобиль, а когда шум мотора умолк вдали, я услышала стук каблучков, чеканящих по паркетному полу бального зала — кто-то из вампирш направлялся оттуда в галерею. Крылья-створки распахнулись, впустив черную бабочку.
— Вот ты где! — Молоденькая вампирша в черном платье с разрезами до бедра, которую я при первом осмотре охарактеризовала как роковую красотку, безо всякого стеснения разглядывала меня в упор, и в ее голубых глазах танцевали смешинки. Растерявшись от этого откровенного взгляда, столь непривычного среди этой публики, я не сразу сообразила, что фраза прозвучала по-русски.
— Бессонова! Жанка! — Вампирша хлопнула себя по бокам. — Ну точно ты! У тебя сейчас такой же потерянный взгляд, как в тот раз, когда Каркуша тебя к доске вызвала, а ты стихотворение Пушкина выучить забыла.
Каркуша — это строгая учительница литературы, а это, стало быть…
— Ленка, ты? — не веря своим глазам, выдохнула я.
Мы дружили в средних классах, а потом Ленка вместе с отцом-дипломатом и матерью-скрипачкой исчезла из моей жизни без следа. Ни записки, ни адреса, ни телефона. Родных в Москве у нее не осталось, попытка разыскать ее через «Одноклассники. ru» успехом не увенчалась: пришлось перелопатить сотню страниц Елен Громовых, чтобы убедиться, что ни одна из них не имеет отношения к моей школьной подруге.
— А то кто же! — хохотнула басом подружка, что случалось с ней в минуты волнения, и я окончательно поверила, что передо мной не иллюзия, не мираж, а моя школьная подруга Ленка Громова во плоти. В следующий миг мы уже обнимались и звонко расцеловывались — не по-европейски чмокая воздух у щеки, а оставляя жирные следы от помады.
— Ленка, дай хоть я на тебя посмотрю!
— А я — на тебя! Я глазам своим не поверила, когда ты вошла в зал вместе с Вероник. Вот уж кого я меньше всего ожидала здесь увидеть, Бессонова, так это тебя!
Я смотрела на нее и не узнавала. От прежней подростковой угловатости не осталось и следа — Ленка выглядела как статуэтка, выточенная руками искусного мастера. А может, и вылепленная руками пластического хирурга. Вместо былых округлых щек — высокие скулы, вместо косицы мышиного цвета — мягкие золотистые локоны. Исчезла уродливая железная скоба на зубах — новая Ленка была счастливой обладательницей белоснежной голливудской улыбки. Остались в детстве обкусанные под корень ногти — маникюр Лены можно было снимать для рекламы салона красоты.
— Расцвела, — вынесла вердикт Лена.
— А ты просто звезда, — честно сказала я.
Так много хотелось у нее спросить: где она была все это время? Кем стала? Чем занимается? Но все эти типичные вопросы, которые задают старому знакомому, встретившись спустя целую жизнь, затмил другой — неожиданный и фантасмагоричный, когда речь заходит о школьной подруге, с которой когда-то делила яблоко на перемене, тайком читала «Спид-инфо» под партой и впервые мазалась маминой помадой.
— Ленка, ты вампир?!
— Сразу видно — простая русская душа, — развеселилась она. — Смотри не вздумай так назвать кого из здешних. Вероник тебя еще простит, а Ипполит — никогда. Здесь все посвященные, избранные.
Ленка знакомым дружеским жестом потрепала меня по плечу.
— С ума сойти, моя старая подруженция — знаменитая единокровная наследница Жана! Я уж молчу о том, что история твоего бесцеремонного вступления в Клуб поставила на уши весь Париж. Признаться, я даже восхищалась твоей наглостью!
— Все вышло случайно, — неловко возразила я.
— А знаешь, Бессонова, — она пристально взглянула на меня и рассмеялась, — никому бы на свете не поверила, а тебе верю. Только с тобой такое могло произойти, — она передразнила меня, — случа-айно.
— Лен, а ты-то как здесь?
— Долгий разговор. — Она повела плечом, прислушиваясь к нарастающему гулу, который доносился из зала. — И не здесь, не сейчас. Ты ведь еще задержишься в Париже? Вот и заезжай ко мне, наболтаемся до хрипоты.
В противоположном конце галереи зазвучали голоса — разговор явно шел на повышенных тонах, и там показались старейшины.
— Идем. — Лена потянула меня к дверям. — А то совсем тут задрогнем.
Створки-крылья распахнулись, и мы вошли в бальную залу, где снова собрались все вампиры.
— Чего это они? — шепотом спросила я.
— Поели, теперь можно и потанцевать, — ничуть не удивилась она. — Но я бы, честно говоря, не отказалась прежде хлопнуть бокальчик винца. Что-то я замерзла, пока с тобой там стояла. А, Бессонова?
Я охотно поддержала ее предложение. Танцевать мне было не с кем, а подпирать стенку не радовало.
Мы прошли мимо разделившихся на группки вампиров и миновали уже половину зала, как вдруг грянула музыка. Мелодия волной пронеслась по залу, разбилась о высокий потолок, потревожив стеклянные подвески огромной люстры, и рассыпалась хрустальными звуками рояля, по клавишам которого в упоении молотил длинноволосый музыкант. Вампиры, уже заранее разбившиеся на пары, стремительно закружились в вальсе, отрезая нам путь к арке. К Лене подскочил какой-то высокий шатен в смокинге и умчал ее в танце на другой конец зала. Я растерянно замерла в самом центре — оглушенная музыкой, брошенная всеми. Незанятые кавалеры игнорировали меня, выискивая партнерш среди знакомых девушек, и вот уже в зале не осталось ни одной одиночки, кроме меня. Танцующие вампиры ловко огибали меня, словно вокруг меня образовалась стеклянная сфера. Пронеслась мимо девушка в платье, похожем на цветок орхидеи, с кавалером, затянутым во фрак, как в футляр. Солидно провальсировала дама-монашка с мужчиной, похожим на ворона. Промчалась со своим кавалером, кажется даже не заметив меня, радостная Ленка. А я столбом стояла в центре всеобщего веселья и чувствовала себя в полном, абсолютном вакууме. Я была чужая здесь. Никому не было до меня дела. Никому я была не нужна… Чувствуя, как на глазах против воли закипают злые слезы, я собралась прорвать круг танцующих и убежать. Только не в банкетный зал, куда мы направлялись с Леной, а в стеклянную галерею, которая ведет к выходу. А там рухнуть в лимузин — и куда угодно, лишь бы подальше отсюда. Хоть сразу на самолет до Москвы!
Собралась, но не успела. Кто-то сильным рывком развернул меня к себе и притянул за талию, увлекая в танце.
— Ты? — улыбнулась я сквозь алмазную вуаль слез, повисших на ресницах.
— Не понимаю, почему тебя всегда так удивляет мое появление, — невозмутимо заметил Андрей. — Ах, прости! Кажется, я нарушил правила. Для начала мне следовало испросить у тебя разрешения на этот танец.
— Мне приятно танцевать с тобой, — просто призналась я, чувствуя себя уютно и защищенно в его руках.
— Француженка скорее откусила бы себе язык, чем призналась в этом, — усмехнулся Андрей, уверенно ведя меня в танце.
— Я не знала, что ты умеешь танцевать вальс.
— А откуда тебе было знать? — невозмутимо принял похвалу он. — Мы же с тобой прежде не танцевали.
— Не танцевали, — эхом отозвалась я, и он вдруг пристально взглянул на меня.
Впервые со дня нашей первой встречи на Воробьевых горах мы оказались так близко друг к другу, и в глазах Андрея, казалось, вспыхнул огонек узнавания.
— Знаешь, — с нарочитой небрежностью признался он, — мне кажется, что это уже когда-то было.
— Ты, я и вальс? — усмехнулась я. — Возможно, в прошлой жизни…
И ведь не слукавила! Именно, что в прошлой жизни. Только тогда нас соединил вместе не вальс, а мотоцикл. И точно так же тогда в ушах шумело море, сердце колотилось в груди и пальцы цеплялись за Андрея, стремясь подольше привязать к себе… Теперь я знала, что это реакция не на мотоцикл, а на этого мужчину — непостижимого, далекого, неотразимого в своей неприступности.
