Путь демона. Тетралогия - Глушановский Алексей Алексеевич (читать книги онлайн бесплатно полностью без txt) 📗

И вот сейчас они сидели и отмечали первую победу и свое поправившееся финансовое благополучие. Точнее, отмечал Олег, а принцесса, в философской беседе изо всех сил пыталась достучаться до его совести. Это, заранее обреченное на провал, мероприятие (когда Олег, на первом курсе, страдая от жестокого похмелья, обнаружил у себя такую абсолютно бесполезную штуковину, [14] он, не долго думая, загнал ее первому попавшемуся барыге, и купил вожделенного пива. Впоследствии он ни разу не пожалел о проведенной торговой операции, неоднократно хвастаясь ею своим друзьям) очень Олегу нравилось. Он был большим любителем поспорить о чем-нибудь высоком под хорошую выпивку. Постепенно количество вина на столе уменьшалось, а спор становился очень жарким. Незаметно в него оказались вовлечены хозяин трактира и его гости из-за соседних столиков. К счастью, спор велся исключительно как теоретический, и никто не мог даже подумать, чтоб обвинить Олега в ограблении Первосвященника (самые противоречивые слухи об этом событии уже начали ходить по городу).

К своему удивлению, Олег обнаружил, что постепенно проигрывает спор. Сторону законопослушной принцессы, утверждавшей, что воровать, а тем более грабить, нехорошо, и какой бы сволочью и интриганом ни был Верховный Жрец Орхиса, тот, кто его ограбил, поступил некрасиво, приняло большинство посетителей трактира. На стороне Олега, считавшего, что ограбили и слава богу, все равно он себе еще наворует, оказались только несколько закутанных в неприметные темные хламиды личностей, старательно прятавших свои лица под капюшонами, и небольшая, но плотная группа наемников. Спор разрастался и постепенно захватил весь зал, существуя уже совершенно отдельно от парочки искренне изумленных таким оборотом первоначальных спорщиков.

Вот уже кое-где начали мелькать кулаки, темные личности откуда-то извлекли полотняные мешочки, плотно набитые песком, которыми так удобно оглушать прохожих в извилистых городских переулках, наемники взвешивали в руках тяжелые стулья, примериваясь, как половчее отодрать от них ножки. Аталетта, напуганная такой реакцией на свои слова, готовилась нырнуть под стол, а Олег – прикрывать ее, в случае чего не жалея кулаков (на всякий случай нарастив на теле чешую, там, где ее не могли увидеть под одеждой), как вдруг в его пьяную голову забрела интересная идея.

Побродив некоторое время в заполненной алкогольными парами первозданной пустоте, она, наконец, наткнулась на извилины и тут же, видимо, от радости, что хоть что-то отыскала, намертво в них заблудилась. В результате Олегу не оставалось ничего, кроме как попытаться ее осуществить, за что он и принялся с нетрезвым энтузиазмом.

В качестве основного тезиса идеи выступала оброненная Гелионой фраза об удивительных возможностях голосовых связок демонов. Значит, говоришь, демоны могут хорошо убеждать голосом?! Щас проверим! – не любивший проигрывать споры, Олег решил воздействовать на оппонентов соединенными силами искусства и демонического голоса для доказательства своей правоты. Быстренько смотавшись в номер за гитарой, он сел и стал перетягивать оказавшийся расстроенным инструмент. Олег до того совсем забыл о порвавшийся струне и сейчас восстанавливал повреждение, благо, собираясь к Денису, он на всякий случай прихватил запасные струны.

Драка мигом прекратилась. В Фенриане выступления менестрелей было большой редкостью, и никто не собирался лишаться такой возможности ради банальной драки. В конце концов, начистить соседу физиономию можно в любой день, а вот заезжие музыканты в трактирах выступали крайне редко, все больше обитая на королевском дворе. В общем, никто не хотел упускать свой шанс.

Закончив настраивать гитару, Олег оглядел окружившую его толпу, взглянул на вылезшую из под стола заинтригованную Аталетту и выдал:

Олег решил проводить доказательство своего тезиса при помощи шансона. В конце концов, какой еще песенный жанр способен так ярко показать, что в небольшом ограблении нет ничего страшного, и вообще: «Ерунда, дело житейское [15]».

Когда Олег замолчал, в «зале» некоторое время царило потрясенное молчание. Затем публику прорвало. На Олега обрушился шквал аплодисментов. Одна из темных личностей, натянув пониже капюшон, подобралась к Олегу и тихо зашептала что-то вроде классического:

– Порадовал ты нас. Ежели что, обращайся в Косой переулок, ребята Фили Рваного за тебя подпишутся. – Олег слегка усмехнулся, но отказываться не стал. Довольная личность стала развивать успех: – А еще чего-нибудь подобного… – тут от нехватки слов он помахал своей «песчаной дубинкой», и, как ни странно, его сразу же все поняли, – не изобразите?

Олег обвел взглядом значительно наполнившийся трактир, темных личностей, начавших польщенно шушукаться, Аталетту, на лице которой восхищение, густо замешенное на возмущении, нарисовали непередаваемую по своей экспрессивности картину, и решительно ответил:

– А почему бы нет? Сыграю.

По таверне прошел довольный шепоток. Аталетта возмущенно зашептала:

– Что ты творишь? Теперь я вижу, что ты великолепный менестрель. Те, кого я слушала раньше, не могут с тобой сравниться. Но нельзя же прославлять разбой!

Эти слова натолкнули Олега на мысль, и он вместо ответа начал:

Трактир притих. Все-таки Вельминт был не только столицей страны, но и портовым городом, и немалая часть присутствующих здесь людей были по роду своих занятий тесно связаны с морем. И многим из купцов подобная ситуация явно не раз снилась в кошмарных снах. А, судя по редкозубой ухмылке появившейся на лице одного из «темных капюшонов», ему доводилось принимать и личное участие в подобных событиях.

Рассеянный взгляд начавшего трезветь Олега выхватывал из толпы лишь мелкие детали, отдельные клочки мозаики, составляющей полотно реальности.

Вот изумленная Аталетта, с восхищением слушающая песню, но не понимающая, как можно воспевать, да еще с таким талантом, проклятое пиратство…

Вот какой-то молодой парень в черном кожаном плаще, судя по короткому клинку у пояса и раскачивающейся походке, – моряк, слушает с таким напряженным вниманием, что, кажется, не песню он слышит, а глас судьбы… [17]

Вот купец, прислушивающийся против воли, захваченный романтикой образа своего извечного врага…

А вот какой-то немолодой аристократ, с девушкой, судя по вышитым на одежде одинаковым гербам и разнице в возрасте, его дочерью, непонятно как оказавшиеся в этом довольно респектабельном, но все же не совсем подходящем для высшего общества, месте. Дама подносит к лицу веер, а мужчина прищурился, видимо, собираясь облить презрением неумеху, выступающего в трактире, вместо того, чтобы, как и положено уважаемому менестрелю, явиться к королевскому двору. Так они и замерли, ослепленные и оглушенные вольным морским ветром, свободой жить и погибать, рвущимся из каждой строки.