Альтист Данилов - Орлов Владимир Викторович (бесплатная регистрация книга .txt) 📗
– Я знаю, что это не ты придумала…
– А теперь у меня все есть или с Войновым будет. Я женщина заурядная, но своего стою. Я в соку. Я красивая. Я красивая, а, Данилов?
– Красивая, – согласился Данилов.
– Что нужно женщине? Слава? Удачи в общественной деятельности? Я проживу без них, я и так эмансипированная. Славы деловой мне и задаром не надо, она не по мне, я смотрю на работу как на свободу от домашних дел, унизительных для женщины, отупляющих ее, – вон взгляни на свою знакомую Муравлеву, она вся погрязла в бездуховности! Одна коса оттуда торчит. И то – натуральная… И перегрузки мне не нужны. Они вообще – для любителей. Славы иной, увы, я уже не получу, мне не стать ни Софи Лорен, ни Надеждой Павловой…
– А если бы ты вовремя постаралась, – спросил Данилов, – ты что же, стала бы ими?
– Ах, отстань! Слушай серьезно. Итак, отбросим славу и подвиги. Остается любовь. Остается вечная и главная мелодия женщины. И здесь для меня первое правило – не быть в любви несчастной. Но и не делать несчастным мужчину. Или мужчин.
– Естественно, не таких мужчин, как я, – сказал Данилов.
– Сам посуди, Володенька, ты человек неустойчивый и легкий, ты можешь увлечь неопытную доверчивую девушку с пылким воображением и без приличного туалета, но составить счастье женщины с богатой и требовательной натурой ты не способен… Ты вот даже пятнадцать рублей… Хотя я не жалею о прошлом и за квартиру я тебе благодарна… Но профессор Войнов сильная и деловая натура. Ты, Данилов, оркестрант. Войнов даст мне все… То есть я и сама бы этого всего достигла, но уж когда Войнов возьмет меня под руку, я словно бы иной персоной стану… На другие места мы станем садиться… И уж с этих мест на худшие меня не пересадят. Я и салон заведу.
– Прости, но, скажем, Волконская Зинаида была интересна гостям, умела и музыку писать, и стихи, и играла неплохо…
– Какой ты, Данилов, бестактный! Твоя Волконская была бездельница, а я работаю для народа… Сорок часов в неделю… Но это одно про Войнова… А другое… У меня теперь будет машина, и не «Жигули», а «Волга» дача, не садово-огородный сарай, а приличная профессорская дача в Загорянке… Квартиры будет две…
– Две? – встрепенулся Данилов.
– Что? – взглянула на него Клавдия Петровна и, сообразив, что разговор может принять неловкий для нее оборот, заторопилась: – И надо будет обязательно выехать за границу. Войнов уже согласился вывезти меня хотя бы года на три… И ему нужно для работы… Но, конечно, не в Турцию… Что там в Турции!.. Они, турки эти, в гаремах с утра до вечера пьют кофе и душат свободы!.. Есть же и другие страны – Италия, Франция, Англия, наконец, и оттуда Войнов сможет взглянуть на турецкие проблемы.
– Сможет, – кивнул Данилов.
– Но я увлеклась. Я же про другое тебе хочу сказать. Про хлопобудов. Сейчас я всем довольна. А через десять лет? Или через двадцать? Или тридцать? Что мне будет нужно тогда? Теперь ты понимаешь, почему я записалась в очередь? И даже не в одну, а в три?
– Хлопобуды завтрашним днем, что ли, торгуют?
– Да не торгуют! Как они могут торговать! Странный ты человек, Данилов! Они его и не предсказывают. Просто они все делают по науке. Ведь могут демографы сейчас точно сказать, сколько детей надо рожать женщине в восьмидесятом, девяностом, двухтысячном году, чтобы человечество сохранило в нормах воспроизводство своего, прости, поголовья. Или вот лесники. Они тебе назовут, сколько деревьев надо будет посадить через пять, десять, двадцать лет, чтобы, как верно поет Золотухин, который был хромой, а теперь Бумбараш, и на тот век лесу было «да ой-ей-ей!»… А уж футурологи, те вообще все наперед знают – у них движение каждой пылинки в истории определено – и так и в процентах – и травки каждой прозябанье…
– Неужто и гад морских подводный ход? – спросил Данилов.
– Насчет морских не знаю… Но у нас там есть человек из фирмы «Океан»… Он разберется с морской рыбой, если надо… Я тебе азы объясняю… Ты понял?
– Угу, – кивнул Данилов.
– А наши-то умы, из хлопобудов, тоже не последние. Главные в группе – системные аналитики. Их бог – Облаков. Они такие движения души ловят, на каких любая машина споткнется. Подойдет моя очередь, они меня всю разумом и чувствами просветят, ну и медицинской аппаратурой просветят, представят меня в восьмидесятом, девяностом и двухтысячном году и скажут, что мне будет нужно и что – теперь и тогда – мне следует предпринять.
– При условии, что ты будешь жить страстями?
– Возможно… Хотя не исключено, что страсти возьмут и выйдут из моды. Аналитики все должны определить с точностью до сезона и учесть. Но и мы должны умно, по-научному сформулировать нынешние свои запросы. Чтобы не сбить аналитиков с толку.
– И часто они берут по пятнадцати рублей?
– Не редко… По графику… Чтобы мы сознавали свою ответственность… Да и что теперь жалеть мелочь? Ведь потом-то как бы не пришлось переплачивать.
– За что?
– Ну как за что… – удивилась Клавдия Петровна.
– Хорошо, – сказал Данилов. – Ладно. Получишь, положим, ты справку. На три десятилетия. Но ты измучаешь себя откровением хлопобудов.
– Себя – нет! Других – да!
– К счастью, – сказал Данилов, – я в твоих дальних хлопотах полезным быть не смогу…
– Кто знает…
– Нет, нет, ни в коем случае, – испугался Данилов, – эту неделю отдежурю, как обещал, и все…
– Подумаешь, пятнадцать рублей! – сказала Клавдия Петровна. – Многие в очереди даже и не ради себя стоят. А ради детей. Хотя и не все рожали. Что же экономить на детях! Потом репетиторам втрое дороже заплатишь!
– И о высшем образовании детишкам хлопочут?
– Кто о высшем. Кто о среднем, обязательном. Скажем, как частный вопрос, выясняют, и правильно делают, в школы с каким языком надо будет устраивать ребенка через десять лет. Может, тогда самым стоящим станет исландский язык. Или там ямайский диалект.
– Слушай, а вдруг через десять лет модно будет иметь по трое детей, – подумал Данилов. – Ты что же, родишь?
– Рожу, – сказала Клавдия Петровна.
– А пока будешь терпеть?
– Я и терплю, ты сам знаешь…
– Впрочем, это все частности…
– Частности, – согласилась Клавдия Петровна. – Для меня частности. Я буду знать главное, а частности сами откроются. Но многие-то именно из-за частностей в очереди и стоят. Дуры есть замечательные. Ну и дураки тем более. Уж раз по пятнадцать рублей платишь, то и… А они… Некоторые думают, что через очередь пошьют шубы и пыжиковые шапки по себестоимости… Ждут и туфли на воздушной платформе… Одного типа, видишь ли, манит магический кристалл.
– А Кудасов, он-то что ходит?
– Не знаю. Наверное, и ему нужны какие-нибудь прогнозы. Я для Войнова тоже кое-что узнаю… Если мне его припрогнозируют…
– Или прифутуруют…
– Или прифутуруют… А может, Кудасов печется о службе… Тут многие со служебными болями…
– Ну вот, получишь ты прогноз. И что дальше?
– Дальше! В группе кроме системных аналитиков есть конструктивисты. Вон известный тебе Галкин, директор магазина. Скажем, узнаю я в частности, что в восемьдесят шестом году мне понадобится пальто из моржовой кожи, и сейчас же запишусь к нему в очередь…
– И десять лет будешь отмечаться?
– И буду! Зато вовремя, даже чуть раньше получу вещь. Конструктивисты они у нас оттого конструктивисты, что все наши проблемы, осознанные аналитиками, будут конструктивно решать… Кому какие конструктивисты окажутся нужны, тот к тому в очередь и встанет… Кто к косметологу, кто к начальнику ЖЭКа… Но все это частности…
– Что же главное?
– Это тайна. Но я… – тут улыбка слетела на перламутровые губы Клавдии. – А я уже знаю кое-что. У меня есть уже сведения… Я не все знаю, но я догадываюсь… Я не скажу, как я узнала и через кого… Но поверь мне… У меня есть одна сумасшедшая идея…
– Достаточно сумасшедшая?
– Конечно, достаточно. Достаточно безумная идея.
– Стало быть, и тебе нужны три карты?
– Ах, Данилов! – нежной ладонью Клавдия прикоснулась к его щеке, прошлое растеплив. – Если бы ты был Сен-Жермен… Нет, я уж сама все устрою!
