Охотники Гора - Норман Джон (книги читать бесплатно без регистрации полные .TXT) 📗
Момент действительно был ответственным.
— Та-Сардар-Гор. Та-Тасса, — произнес я на горианском языке, — Царствующим Жрецам Гора. И морю — блистательной Тассе.
После этого я медленно вылил в море масло, вино и высыпал соль.
— Отдать швартовы! — тут же разнеслась по кораблю команда Турнока.
Все мгновенно пришло в движение. Двое матросов — один на носу корабля, другой на корме — сбросили на берег концы канатов, продетые сквозь вделанные в поверхность причала громадные металлические кольца. Два других члена команды, упираясь длинными шестами, оттолкнули «Терсефору» от берега. Корабль тяжело качнулся и стал медленно, словно нехотя, отходить от пристани. Вскоре нас уже отделяла от берега небольшая, но с каждым мгновением расширяющаяся полоса воды.
— Весла на борт! Готовьсь! — раздалась следующая команда Турнока.
Десятки весел загрохотали в гребных окнах. Матросы начали привязывать к канатам рею и поднимать ее на мачту. Рулевой налег на румпель.
Нос «Терсефоры» развернулся против течения реки, и нарисованные по обоим бортам судна огромные глаза тарна гордо обратились к стремительно несущемуся на них потоку.
— Весла на воду! — скомандовал Турнок.
Рею уже закрепили на верхушке грот-мачты, и матросы, взобравшиеся на нее по узким веревочным лестницам, принялись развязывать парус. Вскоре конец плотной материи скользнул вниз, парус расправился и наполнился ветром.
— Скорость — четверть максимальной! — распорядился Турнок.
«Терсефора» начала двигаться вверх по реке.
Кара и Тина по-прежнему стояли у поручней. Кара подняла руку в прощальном приветствии Лидиусу. Люди, собравшиеся на пристани и смотревшие нам вслед, помахали ей в ответ.
Тина, руки которой были все так же стянуты цепью, прикованной к надетому ей на пояс широкому ремню, не могла помахать на прощание. Но по взгляду, брошенному ею на Кару, я догадался, что ей этого очень хотелось. Я подошел к Тине и отсоединил ее наручники от ремня. Она удивленно взглянула на меня.
— Попрощайся с городом, — сказал я. — Если хочешь, конечно.
Девушка снова повернулась лицом к Лидиусу и, помедлив, подняла над головой обе руки, все еще скованные цепью. Когда она попрощалась с остающимся позади городом, я снова пристегнул ее наручниками к ремню. Тина упала на колени, уронила голову и разрыдалась.
Я направился к задней палубе и, поднявшись на нее, стал разглядывать пристань через подзорное стекло. Я заметил, что и большая, среднего класса галера с Тироса, выкрашенная в желтый цвет, вслед за нами тоже отошла от берега, но в то время не придал этому значения.
6
ПЕРЕГОВОРЫ С ЖЕНЩИНАМИ-ПАНТЕРАМИ. ШИРА ОТВЛЕКАЕТ МЕНЯ ОТ ДЕЛ
Вечером второго дня нашего плавания по реке, взяв небольшую лампу, я спустился в нижний трюм, где хранилась большая часть наших продовольственных припасов. В трюме находилась Шира. Она уже сидела не по-мужски, скрестив перед собой ноги, а как подобает горианской женщине — опустившись на колени и откинувшись на пятки. Тяжелая цепь, в ряд длиной, была пристегнута к ее ошейнику и оканчивалась у ввинченного в бортовую перекладину металлического кольца. Увидев меня, девушка, как могла, закрылась руками.
— Не закрывайся, — приказал я: она — пленница, рабыня, и у нее все должно быть на виду.
Она опустила руки. У ее ног я заметил жестянку с питьевой водой и небольшой ломоть хлеба с остатками овощей. Она внимательно наблюдала за каждым моим движением.
Я еще раз осветил стены крохотного трюма и, устав стоять согнувшись под низким потолком, не обмолвившись больше с Широй ни словом, поднялся на палубу.
На следующее утро Ширу заклеймили.
«Терсефора» продолжала медленно двигаться вверх по Лаурии, вдоль южного берега которой тянулись нескончаемые луга и поля, а вдоль северного — такие же бескрайние леса.
Я снял с Тины кожаный ремень и наручники. Потирая запястья, девушка украдкой оглянулась по сторонам и, не долго думая, бросилась к тянущимся вдоль борта перилам. Перегнувшись через перила, она тут же отшатнулась. Следом, прямо за кормой «Терсефоры», в ожидании бросаемых за борт остатков пищи двигались две крупные речные акулы. Их хищные вытянутые тела зловеще изгибались в каком-нибудь футе от поверхности воды. Тина повернула ко мне искаженное яростью лицо. Взгляд ее скользнул по обоим бортам корабля и остановился на берегу, утопающем среди нескончаемых лесов. Именно с этой стороны достаточно часто доносилось хищное рычание слинов и пантер. Я неторопливо подошел и остановился рядом с девушкой.
— Думаю, лучше было бы бежать на юг, — сообщил я ей. — Хотя возможности спрятаться здесь гораздо меньше. Да и посуди сама, — продолжал я, — в твоем ошейнике, рабской тунике и с клеймом на бедре — неужели ты считаешь, что сможешь долго где-нибудь скрываться?
Она обреченно уронила голову.
— Тебя все равно найдут, и думаю, тебе вряд ли понравится принадлежать какому-нибудь крестьянину.
Она посмотрела на меня с нескрываемым ужасом и снова обернулась в сторону лесов.
— Кстати, а как ты полагаешь, — поинтересовался я, — как сложится твоя судьба, если ты попадешь в руки женщин-пантер?
Она непроизвольно закрыла ладонью клеймо у себя на бедре. Затем ее руки сами потянулись к ошейнику. Тина со стоном попыталась сдернуть его с себя. Конечно, она не хуже меня знала, какое презрение испытывают женщины-пантеры к рабыням. А клеймо у нее на ноге лучше всяких слов свидетельствовало о том, что она — рабыня.
— Если ты не понадобишься им самим, тебя непременно выставят на продажу.
Тина беззвучно разрыдалась. Я оставил ее одну. Кара, такая же рабыня, как и она сама, подошла, чтобы хоть немного ее успокоить.
Этим вечером я снова спустился в нижний трюм, взглянуть на Ширу.
Она уже прошла клеймение.
Я повыше поднял лампу, чтобы лучше ее рассмотреть. Клеймо у нее на бедре получилось отлично.
Шира сидела на коленях у металлического кольца, к которому тянулась ее цепь. На этот раз она уже не пыталась закрыться от меня руками.
— Зачем ты купил меня?
Я поставил лампу на дощатый настил палубы. Язычок пламени дрожал от медленно раскачивающегося корпуса судна, и в такт ему дрожали длинные тени, отбрасываемые Широй, мной, жестянкой с питьевой водой и лежащим на полу недоеденным ломтем хлеба.
— Зачем ты купил меня? — снова спросила она.
— Иди сюда, — сказал я, протягивая к ней руку.
— Нет! Нет!
— Иди сюда, — настойчиво повторил я.
Все еще качая головой, она подвинулась ко мне и утонула в моих объятиях.
На следующую ночь я снова пришел на нее посмотреть. Не говоря ни слова, Шира подалась мне навстречу и, прильнув ко мне всем телом, прижалась своими губами к моим.
Так продолжалось еще два дня.
На следующее утро мы намечали высадиться на берег в Лаурисе.
Поцелуи мы с Широй уже закончили, и теперь она лежала на груди, уперевшись в пол локтями и положив на ладони голову. Волосы ее густыми волнами струились по плечам. Она тяжело дышала. Даже в слабом мерцании света лампы я различал крохотные пупырышки у нее на коже, густо усеивающие все тело от бедер, плотных и крепких, до плеч, широких и покатых, от ложбинки позвоночника на спине до грудей, тугих и тяжелых, увенчанных все еще набухшими сосками. Она перевернулась на бок и, убрав волосы с лица, посмотрела на меня глубоким, мерцающим в темноте взглядом. Я наклонился над ней, поднял с пола снятый ошейник и с сухим металлическим лязгом защелкнул на ее шее. Шира не выразила ни малейшего протеста. Она знала, ей следует повиноваться мне, как рабыне — своему хозяину.
Я взял девушку за плечи и перевернул на спину. Соски на ее упругой груди с дерзким вызовом взглянули прямо на меня. Сейчас они были особенно красивы — крупные, тугие, налившиеся кровью. Я тронул их губами. Она глухо застонала и снова потянулась ко мне. Когда я отстранился от нее, масло в лампе догорало. Я поднялся, встав на колени. Шира не спускала с меня затуманенного взгляда.
