Роза огня - Лэки Мерседес (читаем книги txt) 📗
«Как будто я собираюсь с кем-то соперничать!»
Роза совсем не стремилась к переменам в личной жизни.
Дорожка довольно долго шла вдоль изгороди загона, и конь, оставив свои прыжки, побежал рядом с Розой, всем своим видом показывая, что ему приятно ее общество. Роза была только рада этому, тем более что присутствие Заката избавляло ее от общества Дюмона.
— Хотелось бы мне уметь ездить верхом, — сказала она резвящемуся жеребцу. — Мне кажется, ты позволил бы мне оседлать тебя. — Закат энергично закивал, будто подтверждая ее слова, и Роза не смогла удержаться от смеха. — Может быть, мистер Камерон купит прелестную маленькую кобылку, чтобы составить тебе компанию, и вы заживете вместе, — весело сказала девушка. — Будь паинькой, Закат. В следующий раз я постараюсь не забыть принести тебе яблоко.
Дорожка, по которой шла Роза, свернула в лес. Жеребец остался стоять у загородки, провожая девушку жалобным взглядом. Ему наверняка хотелось промчаться галопом по свободному, не ограниченному забором пространству. В тени деревьев стало прохладнее, и Роза порадовалась тому, что оделась достаточно тепло.
Дорожка была широкой и ухоженной, хотя и извивалась так, что девушка скоро утратила всякое представление о том, где находится; правда, заблудиться она не боялась — шум океана становился все более явственным, и было ясно, что идет она в нужном направлении, О расстоянии судить было трудно — от берега ее могли отделять и несколько футов, и полмили.
Когда она наконец вышла на открытое пространство, ее ждал новый сюрприз: между ней и пустотой лежало всего ярдов двадцать покрытой короткой густой травой земли. Дорожка действительно вывела Розу к океану, но не к кромке воды, а на вершину утеса, высоко вздымавшегося над волнами.
На уровне ее глаз в воздухе парили чайки; они лишь изредка взмахивали крыльями: в полете их поддерживал сильный ветер, овевавший утес. У подножия волны разбивались о скалы, и пена и брызги летели вверх. Внизу виднелся клочок пляжа, и к нему вела тропинка. Впрочем, Роза не чувствовала в себе достаточной склонности к приключениям, чтобы спуститься по ней.
Она осторожно подошла к краю утеса и посмотрела вниз. Утес был не ниже многоэтажного дома, и на мгновение Розе показалось, что она вот-вот упадет; она поспешно попятилась.
— Ну, — сказала она громко, — если и существует более живописное место для пикника, то мне оно неизвестно. К тому же я голодна.
Она еще раз сверилась с картой, чтобы убедиться, что случайно не нарушила границы чужих владений, а потом расположилась под скалой, защищавшей от ветра. Солнце нагрело камни, от них исходило приятное тепло. Девушка расстелила салфетку и разложила на ней содержимое корзинки. Снова кто-то угадал ее предпочтения: вместо подобающих леди крошечных бутербродиков с кресс-салатом и огурцом там оказался толстый ломоть копченой ветчины на аппетитно пахнущем свежем хлебе, сдобренный зеленью и горчицей, кусок острого сыра и мягкие булочки. Бутылка лимонада, учитывая долгий обратный путь, была намного предпочтительнее вина. Единственным свидетельством того, что завтрак все-таки предназначен для женщины, был маленький пирожок с вареньем.
Покончив с едой, Роза принялась развлекаться, кидая кусочки булки чайкам. Птицы, должно быть, не привыкли к тому, чтобы их кормили люди, но очень скоро сообразительные хищницы обнаружили, что девушка кидает им еду, и тут же принялись подхватывать угощение, не давая ему достичь пенящейся воды у подножия утеса.
С вершины открывался обширный вид в обе стороны, хотя береговая линия была такой извилистой, что дальше выступающего в море мыса Роза ничего разглядеть не могла. Однако если идти вдоль берега на север, рано или поздно доберешься до Сан-Франциско. Это было бы долгое путешествие, особенно с тяжелым саквояжем, но Ясон Камерон не смог бы удержать Розу в плену: достаточно пары ног и надежной обуви — и ты свободен.
Розе не нужно было снова смотреть на карту: других дорожек, кроме той, по которой она пришла, здесь не было. Она еще какое-то время погуляла по берегу, чтобы дать Полю Дюмону возможность уйти по делам, и вернулась к дому. В корзинке среди прочего оказалось яблоко, и Роза, помня о своем обещании Закату, не стала его есть.
Она испытала абсурдное удовольствие от того, что конь встретил ее дружеским ржанием и подбежал к загородке — до того, как она вынула яблоко. Конечно, он мог учуять угощение…
И все равно прикосновение мягких теплых губ к ладони, когда Закат осторожно брал ломтики яблока, заставило Розу улыбнуться, а когда жеребец, словно жизнерадостный щенок, побежал за ней к дому, она испытала теплое чувство. Ах, если бы только она умела ездить верхом! Однако Роза была слишком благоразумна, чтобы рискнуть сесть на коня, зная, что никто, кроме Камерона, не может с ним справиться, каким бы ласковым и дружелюбным он ни казался.
Девушка вошла в свою комнату перед самым закатом, оставив корзинку за дверью — кто-нибудь из невидимых слуг ее уберет. На столе ее ждал горячий обед: должно быть, кто-то видел в окно, как она кормит коня… Несмотря на то что она, казалось, только что съела содержимое корзинки, Роза умирала от голода. По ее часам выходило, что дорога до моря заняла два часа, а обратный путь — целых три; к тому же пришлось все время идти в гору.
«Хорошо еще, что я привыкла к прогулкам. Но все равно завтра последствия такой нагрузки будут чувствоваться, — подумала Роза, накидываясь на еду. — В Чикаго, в конце концов, нет гор!»
Она как раз успела привести себя в порядок перед вечерним чтением и обнаружила, что никогда еще за последние три года не чувствовала себя такой спокойной и отдохнувшей.
«Что ж, — решила девушка, зажигая лампу на письменном столе и дожидаясь приглашения своего работодателя начать читать первую из книг, — может быть, есть что-то в том, чтобы очертя голову броситься в неизвестность. Чего нельзя предвидеть, того нельзя и бояться».
Кабинет, как всегда, был погружен в темноту. Горела единственная лампа под плотным абажуром из красного бархата. Ясон Камерон спрятал свои уродливые лапы под крышкой стола и с ледяным спокойствием — по крайней мере он так надеялся — взглянул на своего служащего и предполагаемого подмастерья. Конечно, волчья морда, которая теперь была его лицом, не особенно хорошо выражала чувства; если Камерона не охватывал глубокий и горячий гнев, он всегда казался спокойным. Однако хотя Поль Дюмон — лентяй и глупец, он достаточно наблюдательный лентяй и глупец… А чем меньше Поль будет знать, тем лучше.
Молодой человек был одет, как всегда, безупречно: дорогой костюм, купленный на деньги Камерона, шелковый галстук, заколотый бриллиантовой булавкой — единственной драгоценностью, которая осталась от всего состояния Дюмона. На красивом лице читалось неудовольствие, которое он пытался скрыть за неубедительным выражением почтительности.
Ясон уже знал о разговоре у конюшни и теперь ждал, сообщит ли о нем Поль. Сообщит — прекрасно, нет — значит за ним нужно присматривать более внимательно, чем Камерон считал раньше.
— Э-э… Я повстречал мисс Хокинс у загона Заката, — небрежно произнес Дюмон. — У нее была корзинка, и я решил, что вы знаете о ее намерении прогуляться и распорядились насчет завтрака. — Поль слегка поднял бровь, так что последняя фраза прозвучала как вопрос.
Камерон кивнул.
Дюмон нахмурился.
— Не кажется ли вам, что это неразумно? Она может повстречать кого-то из ваших соседей. Камерон рассмеялся:
— И какой же вред это могло бы причинить? Разве я не могу нанимать слуг? Дюмон поморщился:
— Она же не служанка. И не гостья. И к тому же гуляет без провожатых.
Повелитель Огня пожал плечами.
— Если она достаточно разумна и хочет, чтобы ее репутация не пострадала, она притворится служанкой и не станет никому говорить, что находится здесь одна, без компаньонки. Если же она настолько глупа, чтобы проговориться, ее сочтут за даму полусвета, и мои добропорядочные соседи не захотят иметь с ней никаких дел. Если она не совершит подобной ошибки, соседи решат, что она здесь в надлежащем сопровождении, и не станут рваться на ее защиту. Единственное, в чем меня нельзя обвинить, — это в стремлении воспользоваться неопытностью невинной девушки. Все мои любовницы были известными профессионалками, и хотя соседи находят это несколько вызывающим, они полагают, что такого и следует ожидать от занимающего высокое положение мужчины в расцвете сил. Более того, поскольку они постоянно подсовывают мне своих дочерей, можно считать, что моя репутация не пострадала. Едва ли кто из них пожелал бы выдать дочь за распутника.
