Дьявол сказал "бах" (ЛП) - Кадри Ричард (читать книги онлайн регистрации .txt, .fb2) 📗

— Лахаш? — спрашивает Бримборион. — Что ты здесь делаешь?

Лахаш делает пару неуверенных шагов из ванной. Он поднимает глаза, но едва замечает нас. Лахаш нравится мне всё меньше и меньше. Парень под какими-то серьёзными наркотиками или каким-то мощным худу. По обычным стандартам не-Властелина Подземного Мира спальня огромная, но даже если бы она была размером с ангар дирижабля, я всё равно не хотел бы находиться в ней вместе с этим парнем.

— Лахаш, я с тобой разговариваю, — продолжает Бримборион, — как ты попал сюда?

Я толкаю Бримбориона обратно к стене.

— Заткнись. С ним что-то не так.

Лахаш напрягается. Поворачивает молочно-белые глаза в мою сторону. Он узнаёт мой голос. Нет смысла теперь играть в церковную мышь.

— Лахаш, кто послал тебя сюда? Ты здесь ищешь меня или что-то ещё?

Тот поворачивает голову в другой конец комнаты, словно пытаясь вспомнить, где он. Где-то в его черепушке работает мозг, но, похоже, проводка слегка поизносилась. Бримборион пытается прорваться к двери. Я бью его по ногам, подрезая в районе лодыжек, так что он падает ниц. Лахаш визжит, словно банши в блендере, бросается на кровать и карабкается к нам.

Между Лахашем и мной добрых шесть метров. Одной рукой я толкаю Бримбориона обратно в угол, а другой нажимаю на спусковой крючок «Глока». Пуля попадает Лахашу чуть выше левого глаза. Он замирает, руки напрягаются. Словно я застигнул его в процессе отжимания. Секунду спустя его глаза наводятся обратно на меня, и он снова ползёт. На этот раз быстрее. Я всаживаю ещё две пули ему в голову. Он не замедляется. Встаёт на кровати, согнув колени, словно собирается прыгнуть. Я всаживаю пять пуль ему в центр груди.

Мне следовало придерживаться выстрелов в голову. Лахаш не падает. Он разваливается на части. Кажется, что его кости ломаются и разделяются под кожей. Отверстия в его груди сужаются в щели и открываются, словно пластиковый пакет с сэндвичем, только внутри не яичный салат на белом хлебе. Там жуки. Много-много жуков.

У меня за спиной Бримборион то учащённо дышит, то сносно пародирует фальцет Литл Ричарда [57]. Я и сам как-то в растерянности. Я никогда прежде не пробовал лупить жуков. Работать корпусом или наносить им обманные удары? Ничего лучше не придумав, я делаю несколько выстрелов в копошащуюся кучу. Жуки никак не реагируют, но я почти уверен, что прикончил свою кровать.

Единственное, что спасло нам с Бримборионом жизнь в эти несколько секунд, — то, что, когда жуки вырвались из Лахаша, они начали поедать его. Теперь первой волне наскучила его дохлая задница, и им хочется свежего мяса.

Я швыряю в рой какое-то аренное худу, простой удар, который ощущается, будто кто-то заезжает коленом тебе в солнечное сплетение. Середина роя останавливается, словно натыкается на невидимую стену, но остальной миллиард маленьких ублюдков обтекает её. Я мог бы сделать воздушный взрыв, подорвав весь кислород в комнате. Это убьёт жуков, но в подобном закрытом пространстве это вышибет наружу мои лёгкие и превратит органы в кошачий корм. Некоторые виды огня — моё лучшее оружие, но здесь неподходящая территория. Я перехожу к следующему лучшему варианту.

Я отползаю с Бримборионом в угол комнаты. Изо всех сил кусаю свою правую руку, пока не появляется кровь, и разбрызгиваю её по полу между жуками и мной. Кровь — это как помои для свиней. Они направляются прямо к ней, лакая её. Я продолжаю трясти рукой, разбрызгивая как можно больше крови между мной и жуками. Какой отстой, но это следующая часть, от которой будет довольно больно.

Шепча одно ужасное тёмное адовское худу, я пробиваю стену над розеткой. Нащупываю окровавленной рукой провода и хватаю оголённые медные шины там, где они касаются идущих к розетке проводов. Среднестатистический человеческий организм плохо реагирует, когда через него пропускают 120 вольт. По сути, он изо всех сил пытается спастись, поэтому, когда вы заставляете его делать что-нибудь настолько глупое, как хватать и не отпускать провода под напряжением, вам приходится испытать сдвоенное острое ощущение мучительной боли и абсолютного бунта вашей кожи и костей, потому что ваше тело не понимает, что ваш разум заставляет его делать это. Это боль на каждом уровне вашего существа. Нервы, мышцы и кожа пытаются расползтись во все стороны. Но вы держитесь, потому что это единственное, что сохраняет вам жизнь, и ваше тело, чёрт его дери, в состоянии собраться и справиться с этим.

Худу начинает действовать как раз в тот момент, как я начинаю терять сознание. Кровь как ничто другое даёт толчок тёмной магии, и когда худу срабатывает, моя спальня превращается в чёртово Четвёртое июля [58] по мере того, как текущее сквозь мою окровавленную руку электричество взрывается в брызгах крови на полу. Извивающиеся сугробы жуков мгновенно поджариваются. Тысячи выбрасываются в воздух силой взрыва. Жуки крутятся как вертушки, и из головы каждого к окровавленному полу тянется крошечная молния. Повсюду салюты и сигнальные ракеты. А когда жуки падают, они такие же хрустящие и мёртвые, как осенние листья.

Я вытягиваю руку из стены и падаю плашмя на спину. Мои колени вибрируют. Челюсти болят от того, что были так сильно стиснуты. Я смотрю на свою руку. Вы когда-нибудь начинали готовить бекон, тут звонит телефон, и вы забываете о беконе, пока не начинает пахнуть обугленной свининой? Это я. Я тот самый бекон. Услышьте мой рёв. С другой стороны, укус хорошо прижёгся.

За спиной я слышу, как Бримборион отодвигает стол, за которым прятался. Он подползает ко мне. На одной руке у него аккуратная чистая повязка.

— Ты спас меня.

Я смотрю на него, сидящего надо мной.

— Чего?

Он присаживается на корточки. Прислоняется спиной к стене.

— Не понимаю тебя. Вчера ты отрезаешь мне палец, а сегодня спасаешь жизнь. Что с тобой не так?

— Я просто очень устал.

— Ты мог бросить меня этим тварям и сбежать.

— Нужно запомнить это на следующий раз.

Он склоняется надо мной и корчит гримасу, словно чувствует запах прокисшего молока.

— Твоя рука выглядит ужасно.

— «Ужасно» — понятие относительное. В том смысле, она выглядит лучше, чем Лахаш.

Бримборион поднимает голову, чтобы получше рассмотреть пятно костей и хрящей на кровати.

— Ты его знал. Кем он был?

— Травником, — отвечает Бримборион, — Он работал с дворцовыми магами. Я покупал у него… разные вещи.

— Ты имеешь в виду, что он твой поставщик.

— Как тебе угодно.

— У него был доступ к хорошим вещам?

— Что ты имеешь в виду?

— Вроде, может, снотворного. Что-то, что могло достаточно расслабить его, чтобы попасть под психический контроль.

— Думаешь, это то, что с ним случилось?

— Не знаю. Какого рода убеждение потребовалось бы, чтобы ты сидел спокойно, пока кто-то накачивает тебя до отказа плотоядными жуками?

Бримборион скрещивает руки на груди. Распутывает их. Прислоняет голову к стене и смотрит в потолок. Я перекатываюсь на свою руку Кисси, единственную часть меня, которая не болит, и, опираясь на неё, принимаю сидячее положение. Пытаюсь шевелить обожжёнными пальцами. Когда они сгибаются, отваливаются слои чёрной кожи, обнажая покрытую волдырями красную плоть. По крайней мере, осталось достаточно здоровой кожи для заживления.

— Хочешь, принесу тебе что-нибудь? — спрашивает Бримборион.

— Что? — спрашиваю я, мои мозг и тело ещё не совсем в ладах друг с другом.

Бримборион указывает на мою руку.

— Хочешь, я принесу тебе что-нибудь для этого? Дворцовые ведьмы готовят кое-какие мощные целебные зелья.

— Ага. Конечно. И сигарет. Мне в самом деле нужна сигарета.

— Я вернусь.

Он поднимается на ноги.

— Никому не говори об этом. Особенно Ветису. Я не хочу быть под защитой по самые помидоры, — говорю я. — Веди себя так, будто ничего не произошло. Это должно дать тому, кто это устроил, пищу для размышлений.