Правосудие королей - Суон Ричард (книги бесплатно .txt, .fb2) 📗

– Не стал, – терпеливо сказал Вонвальт. – Обстоятельства были далеки от идеальных. Каким бы могущественным инструментом ни была некромантия, боюсь, для того чтобы она сработала, многое должно сложиться нужным образом.

– Н-например?

Вонвальт поджал губы.

– Если человек был хорошо расположен ко мне, если он был убит чисто и недавно и если голова более-менее цела, тогда я могу поговорить с ним, как сейчас говорю с вами.

Саутер не сдержался и содрогнулся.

– А если нет?

– Бросьте, лорд Саутер, мы так приятно проводили вечер. Мне бы не хотелось его портить, – мягко сказал Вонвальт.

– Тогда не расскажете ли о других своих способностях? – не унимался Саутер. Он нарушал все правила приличия, но Вонвальт видел в мэре союзника и, будучи в хорошем настроении, не стал ему отказывать.

– У меня их лишь две; вторая – это Голос Императора. Большинству Правосудий хватает сил только для поддержания двух способностей. Даже Магистр Кейдлек, насколько мне известно, владеет лишь тремя. Некромантия встречается реже всего, и, как следствие, практикуют ее немногие. Однако, как я уже говорил, в большинстве случаев нам хватает власти, данной нам Императором, и могущества общего права.

– Но не в этом случае?

– Еще посмотрим.

Саутер неуверенно заерзал.

– Конечно, убийство могло быть и случайным, – сказал мэр, пытаясь хоть как-то себя успокоить. – Например, ограбление пошло не так, как планировалось.

– Возможно, – согласился Вонвальт. – Такое случается довольно часто. Кстати, я был бы вам признателен, если вы предоставите моей помощнице список членов совета и их обязанностей, как основных, так и второстепенных.

Глаза Саутера чуть расширились.

– Неужели вы подозреваете кого-то из совета?

Вонвальт отмахнулся.

– Нет, эти сведения нужны мне как представителю Империи, в рамках моих обычных обязанностей и текущих дел.

Саутер с облегчением поверил в ложь.

– Как пожелаете. Такие списки хранятся в моем кабинете. Я с радостью сделаю для вас копию.

– Благодарю, – сказал Вонвальт.

– И, естественно, мой кабинет в вашем распоряжении, – прибавил Саутер.

– Я знаю, – ответил Вонвальт. Он выглянул в окно. Дневной свет уже окончательно померк, и тьма снова окутала город. По стеклу постукивали хлопья снега. – Уже поздно. Я вас сильно задержал, – сказал он Саутеру и встал.

– Пустяки, сэр Конрад, – быстро сказал мэр, тоже поднимаясь. – Вы хорошо устроились? У вас есть все, что необходимо?

– Да, – ответил Вонвальт. – Если позволите, сэр, сегодня вечером я поужинаю в своей комнате. Мне нужно заняться кое-какими делами, и это займет несколько часов. Вы не прикажете принести мне свежих свечей?

– Конечно.

– Моей помощнице они тоже понадобятся, – прибавил Вонвальт, и я пала духом, хотя и ожидала этого. Вонвальт наверняка хотел, чтобы я просмотрела журнал, который получила в здании стражи. Я же надеялась, что он займется этим сам.

Саутер согласно кивнул.

– Что ж, хорошо. На этом все. Спокойной вам ночи, – сказал Вонвальт.

– Спокойной ночи, – сказал Саутер. Мы простились с ним и поднялись наверх, где нас ждало длительное ночное чтение.

VII

Полуночная погоня

Что-то разбудило меня посреди ночи. Я закончила читать лишь несколько часов назад, и мои глаза еще не успели отдохнуть.

Я оглядела комнату. После пробуждения я всегда несколько секунд собиралась с мыслями. За последние два года мы останавливались во множестве различных мест, так что я привыкла, просыпаясь, несколько мгновений не понимать, где нахожусь, – насколько к этому вообще можно было привыкнуть.

В тот раз я спала необычайно крепко, и мне понадобилось больше времени, чем обычно, чтобы узнать дорогое убранство дома лорда Саутера. Снаружи все еще было темно. Понять, который час, у меня не получилось, но я увидела тусклый отблеск лунного света, озарявший штукатурку у занавесок.

По тому, как прогнулась кровать, и по доносившемуся из-под одеяла запаху перегара я поняла, что когда-то среди ночи в комнату вернулся Брессинджер. Удивительно, но он не разбудил меня. Я повернулась, чтобы посмотреть на пристава – у меня вошло в привычку проверять, не болен ли он, причем делала я это как для его, так и для моего собственного блага. К своему удивлению, я увидела, что его глаза открыты и он смотрит в потолок.

– Дубайн? – прошептала я. Он был теплым, и, хотя выглядел так, будто его высекли из камня, чутье подсказывало мне, что он не мертв – хотя, видит Нема, в тот миг он очень походил на мертвеца. Несмотря на оклик, он не пошевелился. Я продолжала сверлить его взглядом, и он наконец тихонько помотал головой.

Я не поняла намека.

– Дубайн? – настойчиво позвала я. Он снова помотал головой, на этот раз энергичнее. Я совсем не понимала, чего он хочет.

– Дубайн! – прошипела я. На этот раз пристав чуть пошевелился.

– Да закрой же ты рот и, ради Немы, не шевелись, – прошептал он сквозь стиснутые зубы.

Я возмущенно отшатнулась. Повернувшись на бок, я приподнялась на локте и посмотрела на него.

– Не смей так со мной гово… – начала было я, и тут же, к моему невероятному удивлению, Брессинджер извернулся, как испуганный кот, и сильно оттолкнул меня обеими руками.

Я слетела с кровати и с изяществом мешка с дерьмом хлопнулась на холодные деревянные половицы.

– Да что ты, Казивар тебя подери, творишь? – завопила я, вскакивая на ноги. Я была вне себя и собиралась наброситься на него, когда увидела, что меня уже кто-то опередил. Брессинджер метался по кровати как одержимый. Он что-то сжимал в левой руке, и несколько секунд мне казалось, что это ремень. Лишь когда пристав перекатился на другую сторону кровати и приложил тварь головой о стену, я поняла, что это змея.

Меня передернуло от отвращения и затошнило. Я пришла в ужас при мысли о том, что находилась в одной комнате – да что там, в одной кровати! – с этой тварью.

– Чтоб меня… Откуда она взялась? – сдавленно спросила я. Мое сердце колотилось так сильно, что казалось, вот-вот вырвется из грудной клетки.

Брессинджер пропустил вопрос мимо ушей. Он схватил свой меч и с такой силой распахнул дверь комнаты, что ручка оставила на стене вмятину.

– Дуба… Куда ты идешь? – окликнула его я, но он уже выскочил за дверь и бросился по коридору. Я обежала изножье кровати и помчалась за ним. – Подожди! – отчаянно крикнула я, не желая оставаться в комнате одна. Брессинджер не стал ждать. Оказавшись у двери Вонвальта, он врезался в нее плечом, распахнул и так ловко взмахнул своим мечом – грозодским, со сложным закрытым эфесом, – что я услышала свист рассекаемого воздуха.

– Там! У сундука! – послышался крик Вонвальта. Я вбежала в его спальню и увидела, что он стоит в оконном проеме в одной ночной рубашке. Он так сильно вжимался в раму, что мог выдавить окно, упасть и разбиться насмерть с тем же успехом, как и погибнуть от укуса змеи. Сама тварь, свернувшаяся у сундука из красного дерева, была примерно два фута в длину, с грязновато-коричневыми отметинами, почти незаметными в тусклом лунном свете. Если бы Брессинджер не отреагировал столь отчаянно и резко, я бы подумала, что она неопасна. Пристав не терял времени и расправился с ней: он пронзил череп змеи острием меча, мгновенно умертвив ее, после чего еще несколько раз рубанул по ней, просто на всякий случай. Затем он поднял глаза на Вонвальта.

– Вас укусили? – спросил Брессинджер и шагнул к нему. – Ну же, говорите! – Его грудь тяжело вздымалась от внезапных, стремительных действий, а глаза были выпучены и полны отчаянной тревоги. Брессинджер редко поддавался панике; теперь же он, казалось, наполовину обезумел от нее.