В мире снов. Книга 1: Марк (СИ) - Сениянц Артём (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .txt, .fb2) 📗
А теперь представьте, что треугольник из мух – это вся материя во Вселенной. Упорядоченная, собранная в структуру. В математически верную структуру. А банка в таком случае – всё пространство, что мы имеем. И не важно, закрыта она или нет. Для простоты, пусть будет закрыта. И, как вы понимаете, однажды мухи проснуться и улетят, сломают структуру. А чтобы этого не произошло, нужен внешний фактор – ложка с вином и помешанный на геометрии Некто.
Итак, мы выяснили, что наша Вселенная математически выверена и нуждается в постоянном разумном контроле. Разумеется, выполнять контроль может не только сам разум непосредственно. С этой задачей может справиться и созданная им компьютерная программа. Если речь идёт о разуме, подобном человеческому, то программа справится с задачей даже лучше, так как требуется непрерывно обрабатывать громадный массив данных. С этим суперкомпьютер справится легко. Однако и он ограничен в ресурсах, и именно поэтому требуется внести ограничения.
Взять, например, те же звёзды над головой. Нам кажется естественным, что в городе мы видим десяток другой, а на природе миллиарды. Нам кажется, что списать всё на влияние искусственного освещения, разумно. Но задумайтесь о другой вероятности – в мегаполисе на небо одновременно смотрят сотни тысяч глаз (болтая по телефону, докуривая сигарету, прикидывая в уме цифры). В диких местах – лишь несколько человек, окружённых непроглядным мраком. То есть, существует вероятность того, что трансляция звёздного для каждого смотрящего вверх чрезмерно затрачивает аналитические и графические ресурсы системы. Особенно в городских реалиях, где нужно высчитывать движения миллионов автомобилей, силу нажатия на педаль газа каждого водителя, яркость каждой лампочки, свет витрин, звук покрышек, эхо разговоров, работу системы коммуникаций и силу дыхания миллионов людей.
Однако с этой теорией многие готовы поспорить. И даже те, кто искренно убеждён в нереальности нашего мира.
Борис Ясенев, автор научно-фантастического романа «Плен и явь», лауреат национальной премии в области философии, считает, что модель компьютерного симулирования не учитывает многих важных факторов. Более того, философ полагает, что все мы можем находиться в мире чьей-то фантазии.
Борис Ясенев, писатель, доктор философских наук: считаю самым ярким доказательством того, что вселенная не компьютерная модель, а сон, либо ограниченная фантазия – отсутствие дискретности. Любая компьютерная модель стремить к минимальной точке – пикселю, байту, единице или нулю. Материя бесконечна – сколько её не дели, сколько не расщепляй, последнего делимого элемента не получишь. Вселенная аналоговая. В ней все перетекает плавно, без чётких границ. Как во сне или мыслях. Трудно сказать что эта мысль о семье, а эта о браке а эта – об обязанностях. В голове всё перетекает плавно. Разграничения вносим мы сами, для порядка.
К примеру – звук. Мы слышим множество тонов и полутонов. Мы слышим хоры и звуки природы, мы способны отличить голос человека от звука скрипки. Мы воспринимаем аналоговый звук, непрерывный, не разбитый на порции, не воссозданный по элементам. Компьютерные системы на такое не способны. Они делят всё на байты, на уровни, на частоту колебаний и силу звука. Технически невозможно отличить звук скрипки от голоса человека, если оба тянут одну ноту. Человеческий разум отличит. Система сможет, только если будет иметь аналог обеих записей. Потому что пользуется дискретной системой – делит звук на мелкие детали, превращает в цифры, цифры сравнивает.
Наглядно это демонстрируют компьютерные изображения. Мы видим картинку постоянной, непрерывной и целой. Компьютер воспринимает картинку как набор пикселей, которые необходимо отличить, классифицировать и проанализировать. Мы с вами видим экран или книжную страницу как цельный объект, начинающийся у края и кончающийся с краю. Компьютер видит лишь пиксели.
То же касается и ощущений. Мы чувствуем тепло или холод всем телом, а не ощущаем одной нервной клеткой холод, другой жар. Хотя на самом деле воздух находится в постоянной конвекции, где одновременно курсируют тёплые и холодные потоки.
Мы чувствуем букет запахов и вкусов, а не дискретный анализ разнородных ингредиентов.
В пользу идеи о том, что наш мир не компьютерная программа, а плод чьей-то фантазии говорит и наша история. Нет, не история человечества. История каждого из нас. Вы её помните? А достаточно хорошо? Вы помните, что было через месяц, после вашего рождения? Будь вы элементом компьютерной программы, у вас остались бы осколки воспоминаний об этом периоде жизни. Самые незначительные. Голос одного из родителей, расфокусированная картинка, стенки колыбели. Но нет. Ничего не было, и вот первый проблеск воспоминания в возрасте от полутора до трёх лет.
Проведём мысленный эксперимент. Возьмите в руки ваш смартфон или сядьте за свой рабочий компьютер. Попробуйте вспомнить день, когда эта техника попала к вам в руки. А теперь попытайтесь найти в ней самый старый файл. Любой. От фотографии до системного документа. И вы его обязательно найдёте. В крайнем случае, это будет файл датированный днём позже.
А теперь попытайтесь вспомнить, что вам снилось. Вчера. Уверен, начало сна вы не запомнили, однако самый яркий эпизод остался перед мысленным взором. Точно так же, как это происходит в жизни. Вы не помните что ели на завтрак три месяца назад. У вас не осталось и осколка воспоминания об этом. Даже если брать знаковые события, например, поездку за границу. Вы не сможете вспомнить, чем позавтракали на следующий день, после прибытия. Разумеется, если вам не подали нечто экстравагантное.
На этом Марк потерял нить повествования. Диктор продолжал ещё что-то бубнить о полемиках между сторонниками теории сна и сторонников «разумного мечтания». Аргументы были весомые, украшенные незаурядными словечками. Но они доносились из темноты бесконечного тоннеля, в котором Марк медленно утопал.
2
Пробуждение явно было не и тех, о котором вспоминают с тоской. Не встречал Марка ни нежный поцелуй, ни ласковое солнце, ни лёгкий морской бриз. Его разбудила жгучая боль в обеих щеках и неритмичные шлепки у самого уха.
– Вставай! Вставай же, пубертатный! – наседал Блэк на спутника, который только-только начал мычать. Звонки пощёчины повторились, и в проснувшихся глазах отобразился отсвет рассудка.
– Да, накрыло тебя знатно, – с неуместным хохотом, констатировал Блэк. Марк напряг все силы, чтобы встать на ноги, но ничего не получилось. Тело стало ватным и тяжелым. Во взбудораженном сознании мысли копошилось лениво, будто сытые хомяки. Мозг жадно впитывал всё, что видел и слышал, но ничего с этим поделать не мог – ни осознать, ни принять меры, ни заставить рот говорить. Только смотреть и запоминать, не анализируя.
Блэк усадил Марка на траву, прислонив спиной к большому валуну. Тело не почувствовало ни холода, ни облегчения, ни прилива усталости. Только жуткий голод.
Насыпь осталась далеко, метрах в трёхстах от них. И её саму, и заросли под ней, заволокло сизой дымкой. Со стороны солнца стало подниматься дребезжащее марево, искажающее стройные опоры электропроводных линий.
Голова Марка свесилась на грудь и накренилась вправо. Жадно хватая глазами всё, на что можно смотреть, он наблюдал за тем, как марево подползает всё ближе и ближе. Несколько минут спустя, во всполохах воздуха стала вырисовываться нечеткая тёмная фигура. Она приближалась неспешно, чрезмерно подпрыгивая на ровном месте. Внезапно от фигуры брызнул столб света. Короткий и на миг. Чёрно-зелёное пятно, которое было зарослями по ту сторону марева, вспыхнуло. Порыв слабого ветра тут же подхватил пламя и погнал в сторону солнца.
– Так, Хьюстон, у нас проблемы, – испуганно протараторил Блэк и скинул на землю заплечный мешок.
– Как же ты, юнга, не вовремя приход словил. Мне бы сейчас второй боец не помешал.
