Трон Знания. Книга 5 (СИ) - Рауф Такаббир "Такаббир" (версия книг txt) 📗
— Третий по счёту, — промолвил Ярис задумчиво и вдруг встрепенулся. — Это же ненормально. В твоём возрасте такого не должно быть!
— С морунами такое случается.
— Пообещай, что приедешь в клинику и сдашь хотя бы анализы.
Малика наклонилась вперёд:
— Маркиз, вы хотите жить?
— Конечно! Желание жить — это биологическое естественное желание. Если его нет, то нужно искать помощи специалистов.
— И я хочу жить. Но анализы ничего не покажут, и обследование ничего не даст. Зачем мне тратить на это моё драгоценное время?
Ярис вздёрнул брови:
— Малика, ты ведь не собираешься умирать?
— Я собираюсь на бал.
— Конечно-конечно, извини, — проговорил Ярис и поднялся с кресла. — Я не шантажист по натуре. Я хороший человек. В ближайшие дни жду тебя в клинике.
Малика проводила маркиза до двери, вернулась в спальню и вытащила из вороха нарядов красное платье, подаренное ей Адэром.
*
Покои и мастерская Макидора находилась на первом этаже. Держа подмышкой платье, Малика миновала хозяйственное крыло замка, прошла по извилистому, как ручей, переходу и ступила в вотчину костюмера. После стука в двери, покрытые матовым лаком, щёлкнула задвижка, и на пороге возникла Сирма.
Малика и бывшая пассия Адэра не ожидали увидеть друг друга. Сирма стояла как вкопанная, а Малика рассматривала нежное личико, медовые глаза, белую атласную ленту в ореховых волосах. Девушка повзрослела и стала более женственной. Благодаря Адэру…
— Малика, — наконец-то промолвила Сирма.
— Кто там? — донёсся голос Макидора.
— Пропустишь?
— Прости, — сказала Сирма и посторонилась.
Посреди мастерской возвышался манекен, облачённый в чёрный мундир и белые брюки — праздничный наряд именинника. Малика потрогала пальцем наплечный шнур из витых нитей с золотыми наконечниками, погладила корону на погонах и прижала ладонь к искусственной груди.
— Двадцать пятый, — прозвучало за спиной.
Отдёрнув руку от манекена, Малика обернулась.
— У нас теперь принято предупреждать о визите, — промолвил Макидор, запахнув на груди жёлтый шёлковый халат с вышитыми птицами, и резким движением затянул поясок.
— Я могу прийти позже.
— Уже пришла. Уже застала в неглиже. Чего уж церемониться?
— Кто двадцать пятый? — спросила Малика.
— Мундир. Двадцать пятый за три года. Словно мода впала в детство, — ответил Макидор, расхаживая по комнате и поправляя на креслах и кушетках цветастые накидки. — Я такие фасоны привёз. Закачаешься. А он: нет, буду принимать военный парад.
Сирма проскочила мимо Малики и, усевшись за стол, принялась листать журнал. На глянцевых страницах пестрили фотографии улиц и мостовых. Точно не Грасс-дэ-мор.
— Я кучу денег потратил на замечательные ткани восхитительных оттенков. «Полёт ласточки», «совиное ушко»…
— «Блоха в родильной горячке», — вставила Малика.
— Это ужасный цвет. — Макидор театрально взмахнул руками, и широкие рукава превратились в крылья бабочки. — Пусти вас в моду, и вы всё угробите.
— Мне нужна твоя помощь.
— Здесь всем нужна моя помощь. Одна ты понимаешь. Спасибо!
— Я иду на бал.
— Поздравляю, — сказал Макидор и, усевшись на кушетку, закинул ногу на ногу. — Я тоже иду на бал.
Малика посмотрела на гладкие ноги в кожаных шлепанцах и еле сдержала улыбку. На теле ракшадов нет ни единого волоска, но это у ракшадов. Макидор вряд ли натирал себя в юности соком голого дерева. Костюмер, похоже, поймал её взгляд и торопливо накинул на колени край покрывала.
Малика протянула ему платье:
— Сможешь расшить в груди? Или вставить клинышки.
— Ты с головой дружишь? — спросил Макидор после долгой паузы. — Какие клинышки?
— Мне не в чем идти на бал.
— К балу надо готовиться заранее.
— Я только сегодня получила приглашение.
— Дамы в таких случаях отказывают, чтобы не выглядеть смешными. На бал ходят в новых платьях, а не в том, что пошито полтора года назад.
Малика виновато улыбнулась:
— Я не могла отказать. И это платье никто не видел.
— С кем хоть идёшь?
Малика кивком указала на манекен:
— С ним.
Откинув с ног покрывало, Макидор резво встал:
— Чего сразу не сказала? Сирма, помоги ей переодеться. — И удалился в смежную комнату.
Через пять минут вернулся и прошёлся вокруг Малики, потирая руки:
— Твоя фигура наконец-то приобрела нужные формы.
— Понимаю, ты хотел сделать мне комплимент, — сказала она, борясь с желанием спрятаться за шторой, — но не люблю, когда моё совершенство ограничивают какими-то рамками.
— Знаю-знаю, не будь ты совершенством, мыла бы полы или посуду.
Макидор снял мерки, пообещал за ночь что-нибудь придумать и удалился, чтобы не смущать Малику своим присутствием.
Шагая по коридору, она пыталась разобраться, почему визит к костюмеру оставил на душе неприятный осадок. И уже поднимаясь по лестнице на верхний этаж, с досадой вздохнула. Она неудачно пошутила, желая скрыть неловкость. Макидор не понял шутку и своими словами задел чувства бывшей пассии Адэра.
*
Перина под спиной ухнула вниз, изголовье кровати ударило в стену. Спросонья Адэр не понял, что произошло, и не успел закрыть лицо руками или натянуть на голову одеяло. Горячий шершавый язык прошёлся по подбородку, губам и носу.
— Парень! Фу! — произнёс Адэр, скривившись.
Нависая над ним чёрной тяжёлой тучей, зверь мазнул языком по щеке и виску. Адэр выдернул из-под головы подушку, желая заехать Парню по морде, но тот оказался проворнее: уткнулся влажным носом хозяину в ухо и засопел.
Полузабытые ласки зверя тронули до глубины души. Адэр обхватил его за шею, чувствуя лёгкую дрожь, свою и Парня, и проговорил:
— И я тебя люблю.
— А меня? — прозвучал от порога женский голос.
Парень надсадно вздохнул, совсем как человек, и, спрыгнув с кровати, прошмыгнул мимо Элайны в гостиную.
Сестра раскинула руки:
— Принимай поздравления, братец… Ну же! Иди ко мне.
Усмехаясь, Адэр подоткнул подушку под спину, подтянул одеяло.
Элайна вздёрнула блестящие бровки:
— Ты не рад меня видеть?
— Рад, но не могу подойти. Я голый.
— Давно?
— С вечера.
— В смысле… давно спишь без одежды?
Адэр пожал плечами:
— Наверное. Уже вошло в привычку.
— Плебейская привычка, — промолвила Элайна недовольным тоном. — Я подожду в гостиной.
Перешагнув порог, вдруг резко повернулась, пересекла спальню и присела на краешек кровати:
— Прости… Пожалуйста…
Адэр притянул Элайну к груди:
— Я думал, ты не приедешь.
— Это всё Модес. Каждый день кормил меня «завтраками». У него какие-то неприятности.
— На работе?
— Не знаю. — Элайна отклонилась назад и взяла лицо Адэра в ладони. — Я люблю тебя и очень хочу, чтобы ты был счастлив. Разорви помолвку с Луанной.
— Вот так поздравление.
— Она мне не нравится. Из-за твоей помолвки я рассорилась с отцом, с Троем, с Модесом.
Всматриваясь в родные глаза, Адэр улыбнулся:
— А кто мне говорил, что я должен жениться на стране?
— Есть Леесса. Есть Тальяна. Через четыре года ей исполнится шестнадцать.
— А мне тридцать два.
— Тебя пугает разница в возрасте?
— Конечно, пугает. Ей всего двенадцать. Представляю девочку-подростка, и мне дурно.
— Прошу прощения, — промолвил Гюст, заглядывая в спальню. — Тут было открыто.
Выпустив сестру из объятий и усевшись чуть повыше, Адэр жестом разрешил секретарю подойти. Остановившись в трёх шагах от кровати, Гюст произнёс поздравительную речь и в конце передал поздравления от костюмера, чем сильно удивил. Макидор ни за что не упустил бы случая блеснуть перед правителем высокопарным и витиеватым слогом.
— Заболел, бедняга, — промолвил Гюст. — Лежит весь белый, ноги-руки трясутся. Врач сказал: упадок сил. Если к вечеру ему не станет лучше, я лично помогу вам одеться к балу.
