Последний сон ее смертной души (ЛП) - Линкольн К. Берд (книги бесплатно .txt) 📗
— Не готова. Но настроена решительно.
Кен похлопал меня по колену. Он вытащил из внутреннего кармана блейзера черные шелковые перчатки.
— Сегодня придется встретить много Иных, — сказал он. — Это Америка. Если в Японии можно было бы обойтись поклонами, то тут…
Грудь сдавило, крюк, оставшийся там после клятвы Кена, тянул меня ближе к нему.
— Это самое заботливое… — я не смогла закончить. Я почти призналась, какой одинокой была моя жизнь до Кена, до встречи с Иными. — Это очень мило, — я взяла перчатку, шелк был нежным и прохладным, как лунный свет в моих руках.
— Достаточно мило для поцелуя?
— Не перегибай, — я сняла куртку, чтобы надеть перчатки. Они доставали мне до локтей, сидели как влитые. Отлично подходили к этому наряду. И не было чудаковато.
Пон-сума проехал по тропе, скрытой за резким поворотом дороги. Мы подпрыгивали на ухабах, огибали камни, пока фары не озарили вперед каменную стену. Бротон Блафф. Или их часть. Я не знала, были ли мы еще в парке.
— Отсюда пешком, — сказал Пон-сума. Он выключил двигатель под ветвями деревьев. Камни скрывали луну, и нас окутала чернильная тьма. Пон-сума бросил Кену фонарь, и парни озарили им другую ограду. На ней были большие знаки, запрещающие проход, и врата, запертые тремя большими замками.
Кен загремел замками. А потом с улыбкой потянулся к петлям и легко открыл врата прикосновением.
— Сюда, — сказал он, фонарем направлял нас по тропе между высоким камнем с одной стороны и булыжниками с кривыми деревьями с другой. Мои сексуальные сапоги заставляли смотреть на дорогу, чтобы не сломать лодыжку о корень или камни.
После десяти минут мои ноги горели от подъема, и я жалела, что так нарядилась в отеле. Я страдала без своих привычных ботинок.
Марлин постучала меня по плечу.
— Смотри, — она указала на красную точку света под нависающим камнем.
— Охрана, — сказал Пон-сума.
— Никто не пройдет сюда без ведома Кваскви, — Кен взял камень и бросил его в ближайшее дерево. И тишину тут же нарушили злые вопли птиц. Две сойки поднялись с дерева, быстро хлопая крыльями, и бросились к голове Кена. Он стоял как статуя, а сойки пропали во тьме.
Марлин выдохнула.
— Это… говоришь… Кваскви управляет птицами?
— Или видит их глазами, — сказала я.
Кен снова повел нас. Марлин подталкивала меня, пока мы взбирались на камень. Наконец, путь стал ровным и широким, под ветвями деревьев. Каждый шаг вызывал свежий запах хвои.
Я не знала, чего ожидала. Мутные силуэты людей в средневековых нарядах друидов, колдующие кругом, пока существа из сказок Гримм пьют эль из кружек. Такое я представляла, думая о костре Кваскви. Но я вышла из леса на поляну, окруженную соснами с трех сторон и обрывом, за которым было видно реку Сэнди, сияющую в свете миллионов звезд под ночным небом. Луна была полной, большой, озаряла треугольник горы Худ сзади. Я скривилась от своей наивности.
Все было куда проще, чем я представляла, но оставалось фантастическим.
Там был каменный алтарь с хворостом и белой палаткой. Два десятка силуэтов, наряды которых разнились от деловых костюмов до цыганских юбок, без странных волос или когтей, бродили вокруг под волшебным светом из палатки. У них были стаканы с напитками разного цвета. Еще десяток был у раскладного стола, передавали деньги даме в черном, но с белым фартуком. В дальнем конце стола была стойка, на которой сидела большая сойка, смотрела на всех гостей внимательным глазом.
Тревога трепетала во мне. Платье было глупой идеей. Я выглядела, наверное, как кукла, наряженная ребенком, и рукава куртки были мне тесноваты. Вокруг было столько народу. И все были чужаками.
— Дыши и улыбайся, — прозвучал голос Марлин возле моего уха. Она сжала мой локоть и повела меня к столу. Пон-сума и Кен поклонились и представились на английском леди в черном. Она подняла голову, вздрогнула и быстро посмотрела за плечо Кена на крупного мужчину, сторожащего палатку.
Вдруг гул разговоров вокруг сменился шепотом, похожим на тихие волны. Все смотрели на нас. Некоторые отмечали Кена, другие — Пон-сума и его пучок волос, но все равно все доходили до нас с Марлин.
— Они пялятся, — сказала я, голос стал выше обычного. Мои губы замерзали.
— Глаза не могут ранить, — сказала Марлин и исправилась. — По крайней мере, человеческие. Но у Иных же нет глаз с лазерами?
Что-то двигалось в небе, закрыло красивый свет звезд над нами. Сойка на деревянном насесте защебетала, тряхнула крыльями. И вдруг остальные звуки вокруг пропали — даже сверчки замолкли. В зловещей тишине сойки спускались потоком. Они двигались быстро размытым потоком, черные перья блестели. Сойки отлетали по одной к вершинам деревьев, их щебет разбивал хрупкую тишину на осколки. Мужчина появился, когда улетели последние. Кваскви, конечно.
Пон-сума охнул, и я тоже подавила вопль. Этот величавый Кваскви был лишен тех шуточек и веселого поведения, которые обычно были при нем. Или это была еще одна маска? В любом случае, этот Кваскви был великолепен. Его волосы были сотканы из чернейшей ночи, ниспадали, блестя, на его спину. Большие серебряные кольца украшали его уши, бриллиантовая серьга сияла в левой ноздре. Белая рубашка была открыта до пупка, показывая сияющую точеную грудь, над коричневыми узкими кожаными штанами.
Но меня потряс венец из орлиных перьев. Столько перьев. Я знала достаточно, полазив по Гуглу, когда впервые встретила Кваскви. Каждое перо означало важное дело или достижение. Перья были переплетены с сухожилиями зверей, украшены бусинами, ниспадали на его спину до земли. Это должно было выглядеть нахально или манерно, но Кваскви носил венец уверенно и легко, рожденный для этой роли. И он разглядывал свой королевство.
А потом широко улыбнулся в своем стиле, вытянул руки в стороны, кланяясь, как из исторического фильма.
— Портлэнд приветствует вас, — сказал он, нарушая тишину. — Совет почитает Иных Портлэнда, а мы провожаем сегодня в последний путь Дзунукву Ассу-квил-тач, — я никогда не слышала до этого полное имя Дзунуквы, ведь Иные осторожничали из-за силы их имен. Это явно менялось со смертью.
Все подходили ближе, оставив палатку пустой, лишь крупный охранник еще стоял там. Кваскви устроил политический спектакль, я ожидала такой ход, но все равно нервничала и злилась. Скулы Кена стали острее, он занял боевую стойку, так что было видно, что и ему не по себе. Пон-сума медленно кивнул. Кен прошел вперед.
— Я — Кен Фудживара, — сказал он, кланяясь собравшимся. — До недавних времен был в Совете, но уже не подчиняюсь им.
По толпе пролетели шепот и оханья. Крупный парень и леди за столом были потрясены. Они не стали ворчать, напрягаться. Наверное, знали имя Кена как убийцы Совета, Вестника. Вестника Смерти.
Кен прошел туда, где стояли мы с Марлин. Он опустился на колено.
Я ошеломленно смотрела на него.
— Теперь я дал клятву баку Хераи Кои.
Зараза. Он хотя бы не назвал мое полное имя, как сделал при Совете, но все еще втянул меня в свой спектакль.
Кваскви хмуро смотрел на Кена, словно он забрал еду с его тарелки. Ему не нравилось, что его обогнали?
— Она от Совета? — услышала я вопль леди за столом. Она отпрянула, когда поняла, что я заметила ее слова, словно думала, что я стану Халком и брошусь к ее горлу. Моя связь с Советом вызвала такую реакцию, или то, что я — баку?
Кваскви улыбнулся еще шире, напоминал лошадь. Он прошел, подражая хищной походке Кена, чтобы закончить наше представление. Он встал между нами, опустил одну ладонь на мое плечо, другую — на плечо Кена.
— Продолжайте, — прошипел он, не двигая губами. А потом громким голосом объявил. — Кои присоединяется сегодня к нам как хафу, защищаемый член общества Иных Портлэнда.
— Что ты сделал? — я не шептала.
— Дал тебе свою защиту, — сказал Кваскви.
— Отделил тебя от Совета, — сухо добавил Пон-сума.
— Привязал тебя долгом и семейными узами к решению дела с убийством, — сказал Кен. Волоски встали дыбом на моих руках и шее от грозного хрипа в его голосе.
