Оттенки Тьмы (СИ) - "Mb Vivian" (книги бесплатно полные версии .TXT) 📗
Тут Алдия был прав — придворные откровенно боялись его, и дождаться реальной помощи, так необходимой критики его неумелых действий на посту главы государства от кого-то из придворных регент не смог бы.
Рейме, конечно, не входил в число тех, кто бледнел и начинал озираться при одном лишь упоминании имени герцога Алдии. Всё-таки, проведя столько лет бок о бок с Вендриком, личный защитник короля не мог не узнать достаточно и о его брате. Алдия был, безусловно, ужасным человеком. Он творил отвратительные вещи, практиковал тёмную магию и населил подземелья замка ужасными чудовищами, которых сам же и создал — лучше даже не думать, каким образом и изкого — а потом использовал для экспериментов или в качестве корма для других подобных тварей.
Но Рейме это не беспокоило — он знал, что Алдия не опасен для его короля, и этого было вполне достаточно.
Более того, обоим королевским защитникам было прекрасно известно, для чего брат их повелителя творит все эти ужасные вещи. И Рейме, и Вельстадт за все эти годы не раз становились свидетелями страшных «приступов», когда на Вендрика всей тяжестью обретенной и насильно удерживаемой силы Душ Повелителей обрушивалось Проклятие Нежити.
Вендрик был страшен в эти мгновения — настолько страшен, что, стань свидетелем такого приступа хотя бы кто-то из приближённых, от страха он едва ли унёс бы ноги. И только Рейме и Вельстадт всегда оставались рядом, удерживали короля, когда он, обезумев от боли, ужаса и невыносимого давления на свою волю, пытался нанести себе увечья, чтобы только как-то всё прекратить — и не осознавая, что смерть не способна избавить немёртвого от Проклятия — от необходимости быть живым и чувствовать всё, всё… Они подавали ему человеческие фигурки, а после окончания приступов — пузырьки с эликсирами и кубки с вином. И молча стояли в тенях по правую и левую руку короля, готовые вступить в бой с любой угрозой — откуда бы она ни явилась: извне, из-за массивных дверей королевской опочивальни — или же из темноты души самого Вендрика.
Алдия же был тем, кто, даже не присутствуя в покоях короля, всё равно обеспечивал его защиту: именно он приносил человеческие фигурки, составлял успокаивающие эликсиры и заклинания, наводил морок на тех, кто невольно или намеренно становился свидетелями «нездоровья» Вендрика… И даже простое упоминание имени брата в разгар приступа было способно пригасить бешеное пламя в глазах измученного немёртвого, заставить его прекратить попытки вырваться из рук верных телохранителей и броситься к распахнутому окну опочивальни, незряче глядящему из-под крыши самой высокой башни дворца в сумрачное небо Дранглика…
Они свято хранили тайну своего повелителя — тайну, разделённую на четверых.
А потом появилась Нашандра.
Вендрик очень изменился после женитьбы: стал спокойнее и мягче, задумчивее и… счастливее? И «приступы» стали случаться намного реже… Вельстадт искренне радовался за короля и недоумевал, почему Рейме частенько хмурится, глядя на королевскую чету, в неофициальной обстановке выглядящую как самые обыкновенные влюблённые супруги: постоянное стремление соприкасаться руками, поиск взглядов друг друга; один начинает фразу, второй, не задумываясь, подхватывает; стоит одному повернуть голову, заинтересовавшись чем-то, как взгляд второго, словно флюгер на ветру, обращается в ту же сторону.
Идиллия. Так почему же Рейме так тревожно?..
Капитан мечников никогда не был просто воякой, прямолинейным солдатом, знающим и понимающим только язык оружия и если и читающим книги, то только наставления по стратегии и тактике от выдающихся полководцев прошлого. Рейме был образованным человеком. И в жизни до Дранглика не упускал возможности изучить что-то новое, по возможности посещал библиотеки и беседовал с учёными в любом городе, куда его заносила жизнь — если он приходил в этот город не в составе армии захватчиков. А уж в Дранглике с его богатейшей библиотекой, собранной по распоряжению архимага, Рейме нашёл массу возможностей вернуться к своему былому увлечению
Рейме мечтал когда-нибудь написать фундаментальный труд по истории земель, на которых ныне стоит Дранглик. Когда-нибудь, уйдя на покой. Смерть ему всё равно не угрожает, так почему бы не помечтать о том, что когда-нибудь в Дранглике воцарятся мир и спокойствие, и капитан королевской стражи сможет больше времени посвящать книгам, перу и бумаге, чем мечам, щитам и муштре новобранцев?..
Он читал летописи, древние манускрипты и их современные переложения, пытаясь выстроить последовательность существования государств, от многих из которых не сохранилось даже точных названий, не говоря уж об очертаниях географических границ и времени зарождения и падения. Лордран, Астора, Балдер, Береник, Катарина… Эти названия будоражили воображение и пробуждали какие-то странные ощущения, похожие на смутные воспоминания или неясные предчувствия. Как будто часть из этих государств никогда не существовала, а только должна была возникнуть… И Рейме словно бы предвидел их грядущее появление — и каким-то образом ощущал себя ответственным за то, чтобы позволить им воплотиться.
С особой тщательностью Рейме разыскивал крупицы сведений о древнем, существовавшем то ли на самом деле, то ли лишь в героических преданиях, без которых не могут обходиться люди в смутные времена, первом поселении людей — Олачиле. Великом городе, основанном Первым Человеком, нашедшим в Первородном Пламени Тёмную Душу, разделившим её между своими сородичами и создавшим расу людей. О городе, само звучание названия которого почему-то отзывалось в душе Рейме мучительной горечью, словно там, в этом то ли реальном, то ли выдуманном поселении осталось какое-то незавершённое лично им, Рейме, чрезвычайно важное дело, от которого зависит судьба этого мира.
Находя очередное упоминание или хотя бы малейший намёк, отсылку к другим текстам, где говорилось об Олачиле, Рейме каждый раз ощущал необъяснимый укол тревоги и мучительного сожаления. И ко всему прочему теперь ему при этом почему-то каждый раз вспоминалась Нашандра.
Вот этого Рейме никак не мог себе объяснить. Он предполагал, что в своих странствиях, подробностей которых королева до сих пор не могла вспомнить, она побывала на землях, которые когда-то были Олачилем. И каким-то образом принесла с собой отпечаток тамошней недоброй магии. Но существует ли здесь связь с древними легендами о падении Олачиля в Бездну — Рейме установить не удавалось.
Однако он не мог отделаться от ощущения, что с королевой что-то не так. И сам ненавидел себя за эти подозрения, видя, как светлеет лицо Вендрика в присутствии Нашандры. Она принесла в королевство покой. Но почему королевскому защитнику казалось, что этот покой схож с покровом тьмы?..
Шаналотта. Сейчас
Шаналотта стояла прижавшись спиной к могучему дереву в запущенном закоулке парка цитадели и глядя вверх. Лёгкий ветерок играл листьями, похожими на растопыренные ладошки, и клочки голубого неба словно подмигивали ей сквозь ажурный купол кроны. От ствола старого дерева струились спокойствие и древняя сила. Шаналотта с благодарностью впитывала их — сейчас ей это было просто необходимо.
Конечно, она знала, кто такой Навлаан — прекрасно знала из кошмаров Алдии. Помнила и его жгучий страх, когда тот мчался на помощь своему кумиру в сожжённую по приказу короля деревню чернокнижников. И его горькое разочарование, когда Навлаан отказался взять его в ученики. И смутное беспокойство все последующие годы, постепенно переросшее в уверенность в том, что тёмного мага уже нет в живых.
И то, что Шаналотта смогла понять о природе Навлаана, ей совершенно не понравилось. Точнее, не столько ей самой, сколько скрытой в ней сущности Древнего дракона.
«Он опасен, — заявил как-то раз дракон. — Он сможет изменить естественный ход вещей. Он приобретёт власть, которую не должен получить. Если встретишь — помешай ему. Это твой долг. Иначе — всё напрасно».
