Медные колокола (СИ) - Анненкова Ирина (читать книги без регистрации полные TXT) 📗
- Степка, не кривляйся, а не то за хвост, да в ушат.
- Ох-ох-онюшки…- надсадно проскрипел кот. – Злая ты, Веслава, недобрая. Жестокая. Друг, можно сказать, при смерти, а ты – с угрозами. Нехорошо!
Степа, наконец, открыл оба глаза и укоризненно уставился на меня. М-да, если его не знать, так ведь и поверить можно, устыдиться. Но я всё же не даром третий год сама знахарствую, да и у бабушки Полели сколько лет училась. И со Степкой давно знакома… меня не проведешь! Тем временем кот с отвращением принюхался к отвару, скривился и выразительно покосился на меня.
- Даже и не думай, - сурово проговорила я. – Валериану не добавлю.
- Ну, хоть чуточку, - умильно заглянул мне в глаза Степан. – Ну, хоть самую капельку! Так быстрее поможет!
- Нет! – я была тверда. Какая, к лешему, валериана коту, скажите мне на милость?! Но нахал явно лелеял в цепкой кошачьей памяти тот давнишний случай, когда я, еще совсем неопытная знахарка, выхаживая крепко побитого жизнью и покусанного блохами тощего облезлого кота - только что найденного самого Степку,– перепутала рецепт и добавила в настой для приготовления лечебных примочек корешок заветного растения… вот радости-то всем было!
- Злая ты, - снова завел кот. – Не хочешь помочь. Не любишь, должно быть! – и красиво уронил голову на лавку.
- Степочка, ну что ты, маленький, конечно, люблю, - заворковала я, надеясь отвлечь раненного бойца от скользкой темы. - Ты мне лучше скажи, а как же ты сумел заговорить?
Кот призадумался.
Два года я пыталась научить его пользоваться человеческой речью. Читала над ним из толстой бабушкиной колдовской книги, творила сложные заговоры, в полнолуния купала в лунном свете, часами сидела, уставившись на Степу, стараясь осуществить «мысленный посыл», о котором мне толковала бабушка Полеля. Все без толку. Колдунья из меня никакая. Это факт.
- Скажи мне, Степушка, - настаивала я. Кот задумчиво поводил вокруг взглядом, примерился половчее почесаться и, наконец, изрек:
- Стресс, должно быть!
- Во-во, это точно, стресс помог! – проворчал из-под печи Микеша. – Давно надо было березовым полешком да по темечку! А ты всё с ним – тары-бары-растабары!
Эти двое давно вели по отношению друг к другу полноценную позиционную войну, старательно изматывая противника взаимными мелкими придирками, подколками, каверзами и насмешками. Кот, как правило, обвинялся в лени, обжорстве, вороватости и стремлении уйти в загул, а домовой, соответственно, в занудстве, жадности и неистребимом сутяжничестве, причем Степка с его богатой мимикой и изобретательностью прекрасно обходился и без слов. Иногда это вялое и малорезультативное противостояние перерастало в широкомасштабный вооруженный конфликт, причем обе воюющие стороны принимались друг на друга ябедничать и пытались привлечь на свою сторону союзников, то есть меня, чем доставали страшно. Правда, когда ими изредка заключалось перемирие, то от этой парочки принимался рыдать весь дом…
- А тебя, нежить, давно пора стукнуть чем потяжелее, чтоб ты только замолчал! – лихо отбрил Микешу Степан, однако углубляться в дискуссию не стал, а вместо этого, скорчив страдальческую мину, плюхнулся в ушат с отваром, щедро обрызгав и меня, и пол, и лавку. Домовой аж взвыл от злости, видя такой беспорядок, и, теряя лапти, со всех ног кинулся затирать брызги. Кот же, насмешливо ухмыльнувшись, неторопливо и старательно повернулся к сопернику спиной и завозился, устраиваясь поудобнее.
- Ну так, Степа, что же с тобой всё-таки произошло? – сделав строгое лицо, спросила я. Не расхохотаться, слушая их перебранку, было очень трудно, но я справилась. – Давай-ка, рассказывай.
- Ну, всё началось с того, что я попал в засаду, - вдохновенно начал кот. – В западню!
- А строили ее, поди, на мамонта, не меньше! - ехидным голосом подхватил шибко грамотный домовой. На досуге он любил порыться в книгах, оставшихся от бабушки Полели, и недавно, похоже, ознакомился с описанием зверей и птиц, живших в баснословные времена. Книга к тому же была снабжена большим количеством очень живописных картинок.
- Я не знаю, кто такой мамонт, - с достоинством промолвил Степан, не поддаваясь на провокацию противника, - однако, должен заметить, что ловушка была сделана мастерски!
- Ну, ещё бы, - ехидно ввернул Микеша. – Во что попроще наш красавец ни в жисть бы не попался!
- Да, мастерски! – внезапно распалился кот. – Ее было никак невозможно заметить! Я шел себе по тропинке к нашей поляне, домой шел, заметьте, и вдруг – раз! Что-то налетело на меня, скрутило, опутало! Я стал вырываться, но путы были крепки!
- Ну, я ж и говорю: на мамонта, - прокомментировал мстительный домовой, презрительно поводя мохнатыми ушками.
- Микеша, - укоризненно попросила я, - ну дай же Степе рассказать, не вредничай.
- Так вот, - продолжил кот, расправляя когтями размокшую в воде шерсть, - совсем вырваться я не мог, тем более, что появился Некто!
- Кто-кто? – скрипуче захехекал домовой. – Никто? Совсем-совсем никто? И, должно быть, стра-а-ашный!
- Дурак ты, Микешка, - всё-таки обозлился кот. – Тебе говорят: Некто. Значит – кто-то. А ты - неуч!
- А ты, должно быть, Кот Ученый, - совсем развеселился домовой. Ему удалось-таки раздразнить противника. – Вот только сегодня заговорил – и уже магистр! Ай да Стёпа!
- Микентий! – я подбавила в голос металла. – Я тебя о чем-то просила! Степа, продолжай, пожалуйста.
- Так вот, Некто, - кот бросил на домового торжествующий взгляд: что, съел, ушастый? – Этот Некто был большой и лохматый. Такой рыжевато-серый… Он попытался меня схватить! Даже схватил! Сунул меня в мешок, скрутил и стал что-то делать с моим хвостом. Но не тут-то было! Этого я уже не мог стерпеть! Я извернулся и вцепился в него всеми своими когтями, вырвался и был таков! – повествуя о своих героических подвигах, кот всё больше раздувался от гордости.
- Это был какой-то зверь или нежить? – я попыталась вклиниться в прочувственную балладу. Но кот лишь отмахнулся.
- Попробовав моих когтей, негодяй взвыл и ударил по мне какими-то искрами. Я думаю, молниями! Вот, хвост обжег! – Степа всё больше входил в роль. Скоро придется выпускать на него домового, а то сам не угомонится. Зря, пожалуй, я так старалась научить его разговаривать. Болтливый кот – то ещё, оказывается, удовольствие!
Но тут Стёпка, по-видимому, решил продемонстрировать нам боевые раны и высунул из ушата свою гордость. Вместо роскошного пушистого хвоста из воды появился тощий мокрый прут. Увидав глаза Микеши, озарившиеся чистой радостью при виде этого позорища, кот смутился, прервал монолог, засуетился в лоханке и пробурчал:
- Ну, всё, я уже чистый, вытираться буду.
Оставив Степана сушиться на печке и доругиваться с домовым, я тихонько вышла из избы и села на серые от времени ступеньки. Было тихо. Куры с петухом куда-то попрятались, коза Манефа, поддавая любопытным носом, старательно выковыривала размокшие корки из птичьей кормушки. Домовой-дворовой Випоня, мелко переступая куриными лапами, убирался во дворе. Коровий череп уже висел на месте, воинственно посверкивая глазницами. Побитый ушат аккуратно примостился на приступочке у колодца. За высоченным, почти черным от старости и непогод частоколом теснился лес, еще пустой, едва начавший набирать почки после зимы, а пока скромно жмущийся к гордым вечнозеленым соснам. На оголенных ветках росшей у ворот березы увлеченно пререкались скворцы.
Я подперла подбородок кулаками и крепко задумалась. Если искры-молнии Степке не примерещились с перепугу, не приснились и не присочинились для красного словца (а, похоже, мой свежезаговоривший котик был очень даже склонен к устному творчеству), то нас всех, а именно меня и моих домочадцев, скорее всего, ожидают нехилые проблемы. Получалось, что Степан наткнулся в моем лесу на не особо дружелюбного настроенного мага, скорее всего – некроманта, которому зачем-то потребовался либо весь кот в сборе, либо отдельные его части. А ни для чего хорошего это понадобиться не могло…
