Серебро и свинец , иной вариант (СИ), - Волынец Олег Анатольевич (мир бесплатных книг TXT) 📗
начинали закатывать шарики за ролики. Будучи же пьяным – а происходило это не так уж и редко, благо доступ к чистейшему медицинскому спирту был практически неограничен (среди сотрудников проекта уже успело родиться выражение "межизмерительная трубка", применяемая для наблюдений за, соответственно, межизмерительными процессами. Вмещал сей чудо-прибор ровно ноль запятая четыре литра спирта, который в ходе опыта благополучно испарялся в загадочной межизмерительной пустоте)… так вот, будучи в подпитии, профессор принимался орать на весь корпус русско-еврейско-украинские песни. Где он их нахватался, было известно только ему да богу, но никак не Краснову. Три раза прошерстив всю дробовскую родословную, он не обнаружил ни малейших следов не то что злосчастной национальности, но даже банальных татар. Профессор был настолько русским, что это казалось подозрительным.
– Возьмем, допустим, – с уверенностью, которой он на самом деле отнюдь не испытывал, объяснял Краснов, – многоэтажный дом, в котором нет лестниц и все лифты спрятаны. На первом этаже живут русские, на пятом китайцы. И никто не знает друг друга. Но тут мы, русские, нашли старый лифт или сделали новый и вступили в контакт с китайцами.
– Достаточно!
Богданович настороженно смотрел.
– И как далеко, – осведомился он опасным голосом, – вы сумели продвинуться в создании этого лифта?
– Сейчас проходит комплексные испытания четвертый образец, – сообщил Краснов, а про себя подумал: "Сука вы, товарищ генерал-майор. Башка, значит, чугунная? Да вы больше моего об этих опытах знаете".
– И? – Военный подался вперед.
– В ходе экспериментов приборами было зафиксировано образование так называемых "фридмановских проколов", каналов, соединяющих э-э… наш мир с каким-то еще. Что подтверждается косвенными данными.
– Какими?
– Менялся состав воздуха в рабочей камере, – ответил Краснов. – И… ряд других параметров.
– А! – разочарованно махнул рукой Богданович. – Знаем мы этот "состав воздуха". Здоровенный агрегатище, проводков и трубочек в нем уйма, что по каким подается – сам черт копыто сломит.
– Какого размера были эти ваши "проколы"? – отрывисто спросил Подгорных.
– Пять, восемь и одиннадцать сантиметров, – поспешно ответил Краснов. – В диаметре. Большие размеры пока получить не удавалось.
– И на это вы угробили столько времени и сил? – возмутился Богданович. – На дырку, в которую и кулак-то толком не пропихнешь?
– Пока получить большие размеры не удалось, – повторил Краснов, – хотя эксперименты в этом направлении ведутся.
– Это которые 17-го числа? – уточнил Подгорных.
– Да. Проводился опыт с целью получения стабильного канала диаметром в один метр, с последующей засылкой телеметрического робота…
– Ну и?
– При попытке увеличить размер "прокола", – вздохнул Краснов, – выяснилось, что потребляемая при этом мощность возрастает по экспоненте, а… в общем, – поправился он, – чтобы увеличить размер в два раза, надо в пять раз больше энергии, а в три – в двадцать.
– Обесточили весь город и еще треть области, – тихо сказал Подгорных. – Так на… – Богданович смял окончание фразы. – И чем вы сейчас занимаетесь?
– Профессор Дробов высказал предположение, – торопливо зачастил Краснов, – что "коэффициент G", – ну, он так назвал силу, которая мешает увеличению "прокола", – не является одинаковым по всей планете. И последние два месяца он и его сотрудники занимались обработкой спутниковых данных с целью выявления наиболее подходящих…
– Вот это?
Подгорных осторожно вытащил из папки мятый синий лист, представлявший собой карту мира, небрежно исчерканную разноцветными карандашами.
Краснов молча кивнул, не в силах отвести взгляд от жирного пятна на границе Индии и Пакистана – следа от профессорского бутерброда с лососиной.
В Северном полушарии между пятидесятой и шестидесятой параллелями выстроились разделенные примерно одинаковыми расстояниями пометки. На розовую, как младенческая попка, одну шестую часть суши пришлось три из них – в Белоруссии, за Уралом и в Приморье.
– И что вы можете сказать… – Остро заточенный кончик карандаша Подгорных покружил над Западной Европой и уперся в размашистый черный крест, обведенный красным кружком.
– В Англии? – переспросил Краснов. – Эта, если я не ошибаюсь, точка совпала с местной археологической достопримечательностью. Стоунхередж или Стоунхедж какой-то. Кстати, в Аркаиме тоже обнаружены мегалитические сооружения. Профессор Дробов считает, что это совпадение не может быть случайным, и, таким образом…
– Оно, – выдохнул Богданович, вставая, – не случайно! Оно, мать вашу за ногу, совсем не случайно!
– Дело вот в чем, – устало сказал Подгорных. – По линии… Глеба Александровича пришло сообщение, что американцы уже нащупали свой, как вы говорите, "прокол". И сейчас, в данный момент, у них идет подготовка к вторжению. Через, насколько нам известно, этот самый Стоунхендж.
– А?!
Внутри у Краснова что-то с тихим хлюпаньем оборвалось.
Это даже не конец, отрешенно подумал он. Просто полярный лис, со слона размером, и уже тут. Утечка информации с подконтрольного объекта, да еще… Сделают стрелочником, трибунал и… Но когда эти твари-штатники успели?! Или сами докопались?
– По всей видимости, работы у них начались раньше, чем у нас, – сообщил Подгорных, не заметив – или сделав вид, что не заметил, – что при этих словах Краснов буквально-таки восстал из мертвых.
– Где-то в середине шестидесятых, – подтвердил Богданович. – Они тогда находились под большим впечатлением от нашего рывка в космос и запустили массу программ, могущих при успехе послужить альтернативой. Идеи разрабатывались самые бредовые. Денег, правда, с самого начала давали немного, а после лунного успеха и вовсе едва не прикрыли – флот каким-то образом взял лабораторию на свой бюджет. Похоже, держалось это у них на кучке маньяков-энтузиастов, нормальные штатники давно бы плюнули и подались в более перспективное дело. В позапрошлом месяце им удалось наконец пробить полномасштабный опыт и…
– У них получилось? – выдохнул капитан.
– Эти данные относятся к высшей категории секретности, – отрезал Богданович. – Но нам достаточно и косвенных. Сразу после опыта начался, как мы говорим, "шорох". ЦРУ, АНБ и Пентагон срочно выделили людей – не самых плохих – в свежеобразованный отдел, – Богданович на секунду задумался, – "Уризен". Этот отдел немедленно развил бурную деятельность. Арендовал у англичан участок в три сотни гектаров неподалеку от Стоунхенджа, и сейчас там полным ходом идет какое-то строительство.
– Сам Стоунхендж, правда, пока для туристов открыт, – заметил Подгорных. – Мы там организовали постоянное наблюдение. Возможно, он им потребуется позже. Закроют под видом реставрации и…
– Он им может и не понадобиться, товарищ генерал, – внезапно сказал Краснов, припомнив один из монологов доцента Каширо. – Там очень мощная аномалия, и этих каменных колец по окрестностям разбросана чертова прорва. Стоунхендж просто самый знаменитый из них. Я бы за всеми наблюдал.
– Что?! – приподнялся Богданович. – Это значит, они уже могли начать операцию по "вторжению", а мы?! Опять проспали, как в сорок первом?!
– Ну, настолько они нас вряд ли могли опередить, – успокоил Подгорных. – По нашим данным, они только-только формируют группировку для предстоящей операции. Имя предположительного командующего этой группировкой – адмирал Дженнистон.
– Адмирал? – удивился Краснов.
– Проект финансировал флот, припоминаете? – улыбнулся Богданович. – Дженнистон командовал в свое время морской пехотой, он и начинал как морпех… старый "ястреб".
– Короче, – Подгорных четким ударом припечатал карту к столу. – Майо р Краснов, сколько вам потребуется времени, чтобы открыть с нашей стороны достаточно широкий "прокол"?
